Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин

Мне захлопали, засвистели одобрительно. Я передал кому-то арфу (лиру) и, сев, получил поцелуй от Танюшки, которая мною явно гордилась. Правда, эту гордость она выразила со своим обычным своеобразием:

— Вот видишь, можно и осла научить петь.

— Спасибо. — краем губ ответил я, — милая моя ослица…

В ответ я получил точный и очень болезненный удар локтем в область почти, сопровождаемый милой улыбкой:

— Хватит, или ещё?

— Знаешь, по-моему хватит, — пробормотал я, потирая бок, — больно как-то…

— Это хорошо, — так же мило сообщила она, — ослёнок мой дорогой.

А около костров кто-то — не понять было за пламенем — уже запел по-русски (но это был не наш) хорошо знакомое:

— Мы в такие шагали дали,Что не очень-то и дойдёшь,Мы в засаде годами ждали,Невзирая на снег и дождь,Мы в воде ледяной не плачемИ в огне почти не горим —Мы охотники за удачей,Птицей цвета ультрамарин!

И больше половины присутствующих — в том числе и мы с Танькой — дружно подхватили:

— Мы — охотники за удачей,Птицей цвета ультрамарин!..

… — Мне осталасьодна забава —Пальцы в рот, да весёлый свист…Прокатиласьдурная слава,Что похабник я и скандалист…

— пел Игорь, аккомпанируя себе резкими аккордами и местами форсируя голос. Кажется, это был Есенин — я не помнил, где слышал эти стихи.

— Пошли, Тань, отдохнём, — шепнул я. — Или ты ещё посидишь?

— Пошли, — она оперлась на мою руку и поднялась на ноги.

— …Пусть не сладились, пусть не сбылисьЭти помыслы розовых дней —Но, коль черти в душе гнездились,Значит, ангелы жили в ней!

— Значит, ангелы жили в ней, — задумчиво повторила Танюшка, ступая рядом со мной. — Почитай мне стихи, Олег.

За какую-то секунду до её слов я уже знал — непонятным образом! — о чём она попросит…

— Ты за парту со мной снова рядом садишься…Из-за этого я, может, двойку схвачу…И не мне одному ты, красивая, снишься…И во сне я к тебе, словно к звёздам, лечу…Выйдем утром в метель, выйдем вместе мы, чтобыЛица ветром обжечь, стать в два раза сильней…Вот такая любовь — это вера и верность,Это счастье двоих повзрослевших детей…Может, мы полетим на другую планету —Мы об этом с любовью напишем рассказ,А пока про любовь говорим по секрету…Только двое о ней знают в классе у нас.Будет путь наш далёк, будет трудным и длинным,И таёжным костром разожжём мы рассвет…Про такую любовь пусть снимают картиныИ пускают в кино «до шестнадцати лет»…

Танюшка довольно долго молчала. Потом тихо сказала:

— Спасибо, Олег.

Я поцеловал её в тёплый висок, пониже прядей волос. Хотел я продолжать, если честно, но возникшая впереди рослая тень вдруг произнесла:

— Князь, мне надо поговорить с тобой.

Я узнал теперь одного из освобождённых пленных — рослого рыжего парнишку, который вёл себя с непоколебимым достоинством и первым делом попросил себе оружие. Чем-то он напомнил мне нашего Фергюса, пусть ему мягко спится в земле прерии.

— Тань, иди, я сейчас буду, — коснулся я её плеча. Танюшка скроила недовольную гримаску, но ушла без слов, а я кивнул парню, так и стоявшему передо мной: — Ну?

— У тебя большая убыль в людях, — сразу начал он. — Возьми меня к себе.

— У меня большая убыль, — согласился я, — но это не причина, чтобы брать любого и сразу.

— Я не любой, — спокойно возразил он. — Меня зовут Джерри Харроусмит, я из Австралии, тут уже четвёртый год… и не сидел на месте. И тем, что у меня на поясе, владеть умею.

— Да ну? — прищурился я. Джерри дёрнул бровью и, отступив, обнажил палаш:

— Испытай.

— Н-ну давай, — протянул я…

…Джерри не соврал. Он дрался, пожалуй, не хуже, чем я — в те времена, когда пробыл тут тот же срок, что и он. Я понял это после первых же ударов, а через двадцать секунд опустил оружие:

— Хватит. Ты хорошо дерёшься… Как же вышло, что ты попал в плен?

— Ты не попадал? — без обиды спросил он. Я засмеялся:

— Да, и не раз. Извини, бестактный вопрос… Как же тебя, австралийца, занесло сюда?

— Говорю же — не сидел на месте… — он покрутил палаш, убрал его в ножны и смешно сморщил нос. — От своих давно отбился, пятки чесались… туда-сюда бродил. А тут, на побережье, один оказался, вот и скрутили.

— На кораблях ходил? — спросил я, тоже бросая палаш в ножны не глядя. Джерри кивнул:

— На драккарах — нет, а на парусных — ходил.

— А куда идём — знаешь? — продолжал я допрос. Джерри кивнул опять:

— Да. На Пацифиду. Я там бывал.

— Бывал?! — быстро спросил я. Джерри явно смутился:

— Ну… только на побережье. За водой заходили.

— Ясно, — кивнул я. — Хорошо. Если хочешь — можешь прямо сейчас идти на «Большой Секрет». Это когг, у него свастика на флаге. Я беру тебя, Джерри.

Он ничего не ответил, но, помедлив, коротко поклонился и пропал в темноте. Я постоял, прислушиваясь к темноте, потом хмыкнул и неспешно зашагал дальше, напевая негромко:

— Плыви дорогою удач,Пока спокойно спит палач —Хитрый бродяга Чарли…Но помни: кончится играОдним ударом топора —Помни, бедняга Чарли…

Около сходней «Большого Секрета» балдел, держа на колене Клео, Ясо. Грек был забинтован поперёк груди, но, кажется, это его не особо беспокоило. Увидев меня, Ясо всполошился и с виноватым видом сказал:

— Ой, слушай, тут тебя искал парень от Сандры, она хотела с тобой поговорить про каких-то пленных, я толком не понял… Надо было тебя найти, да?

— Ничего, — вздохнул я, — думаю, это не срочно… Хотя знаешь, — я оглянулся, — схожу выясню. Скажи Танюшке, что я скоро буду.

Не знаю, почему я изменил своё решение — тем более, что идти куда-то не очень хотелось, а уж тем более — искать Сандру. Но искать особо и не пришлось — возле распахнутых ворот форта меня окликнул один из здешних парней:

— Олег! Сандра просила передать, что с тобой хочет поговорить один пленный, рвётся прямо.

— Ну и где он? — буркнул я. — В загоне?

— Да нет, тут сидит, за воротами.

— Давай его сюда.