Вся Робин Хобб в одном томе - Робин Хобб

Мы ушли и вернулись во дворец, но как только Руриск откланялся, я прямиком направился к Барричу. Когда я подошел, он как раз получил разрешение вывести лошадей на свежий воздух, потому что самое спокойное животное начинает нервничать в помещении, где так много незнакомых людей. Я видел, что Баррич в затруднении. Пока он будет выводить одних лошадей, ему придется оставить других без присмотра. Он устало поднял глаза, когда я подошел.

— Я помогу тебе их перевести, — предложил я.

Лицо Баррича оставалось бесстрастным и вежливым, но прежде, чем я успел заговорить, сзади раздался голос:

— Я здесь для того, чтобы делать это, хозяин. Вы можете запачкать рукава или переутомиться, работая с животными.

Я медленно повернулся, удивленный злобой в голосе Коба. Потом перевел взгляд с него на Баррича, но Баррич молчал.

— Тогда я пойду с вами, если можно, потому что хотел бы поговорить о чем-то важном. — Я намеренно выбрал официальный тон. Баррич смотрел на меня мгновением дольше.

— Отведи кобылу принцессы, — сказал он наконец, — и эту гнедую тоже. Я возьму серых. Коб, последи за остальными. Я скоро вернусь.

Итак, я взял поводья и последовал за Барричем, который вел лошадей сквозь толпу на улицу.

— Выгон в той стороне, — сказал он и не прибавил больше ни слова.

Некоторое время мы шли молча. Когда мы удалились от дворца, толпа стала значительно реже. Копыта лошадей весело стучали по земле. Мы подошли к выгону, выходившему на маленький сарай с пристроенной к нему комнатой. Минуту или две мне казалось почти естественным снова работать рядом с Барричем. Я расседлал кобылу и отер с неё пот, в то время как он насыпал для лошадей зерно в кормушку. Он подошел и встал рядом со мной.

— Она красавица, — сказал я одобрительно. — Из конюшен лорда Ренджера?

— Да, — отрезал он. — Ты хотел поговорить со мной.

Я глубоко вздохнул, потом просто сказал:

— Я только что видел Востроноса. Он в порядке. Постарел, но у него была счастливая жизнь. Все эти годы, Баррич, я считал, что ты убил его в ту ночь. Вышиб из него мозги, перерезал ему горло, удавил его — я воображал дюжину различных способов тысячу раз. Все эти годы.

Он недоверчиво посмотрел на меня:

— Ты полагал, что я мог бы убить собаку за то, что сделал ты?

— Я знал только, что он исчез. Я не мог придумать ничего другого. Я считал, что ты сделал это мне в наказание.

Он долго стоял неподвижно. Когда он снова посмотрел на меня, лицо его исказилось.

— Как же ты, должно быть, ненавидел меня!

— И боялся.

— Все эти годы? И ты никогда не узнал меня лучше, ни разу не подумал: «Он не мог так поступить»?

Я медленно покачал головой.

— О Фитц, — сказал он печально. Одна из лошадей подошла и ткнулась носом в его плечо. Баррич рассеянно погладил её. — Я думал, что ты упрямый и замкнутый. Ты считал, что с тобой поступили жестоко. Неудивительно, что у нас не сложились отношения.

— Это можно исправить, — предложил я тихо. — Знаешь, я скучал без тебя. Очень скучал, несмотря на все наши разногласия.

Он задумался, и мгновение или два мне казалось, что он улыбнется, хлопнет меня по плечу и велит пойти и привести остальных лошадей. Но лицо его окаменело, а потом стало непреклонным.

— И несмотря на все, это тебя не остановило. Ты считал, что я мог убить любое животное, на котором ты использовал Дар. Но это не остановило тебя.

— Я это вижу иначе… — начал я, но он покачал головой.

— Нам лучше расстаться, мальчик. Лучше для нас обоих. Нельзя говорить о каких-то недомолвках, если никакого понимания нет вовсе. Я никогда не смогу одобрить то, что ты делаешь, или забыть об этом. Никогда. Приходи ко мне, когда сможешь сказать, что больше ты не будешь этого делать. Я поверю твоему слову, потому что ты никогда не нарушал обещания, данного мне. Но пока нам лучше расстаться.

Он оставил меня у выгона и пошел назад, за другими лошадьми. Я долго стоял, чувствуя себя больным и усталым, и не только от яда Кетриккен. Но я вернулся во дворец, и ходил там, и разговаривал с людьми, и ел, и даже молча выдерживал издевательские торжествующие улыбки Коба.

Этот день казался длиннее любых двух из моего предыдущего опыта. Если бы не мой горящий желудок, я бы счел его волнующим и захватывающим. Весь день и ранний вечер были отданы состязаниям в стрельбе из лука, борьбе и беге. Молодые и старые, мужчины и женщины участвовали в этих соревнованиях, и оказалось, что, по поверьям горцев, выигравшего в подобной борьбе в таком торжественном случае целый год не оставит удача. Потом снова была еда, затем пение, выступление танцоров и нечто вроде кукольного представления, только разыгранное не куклами, а тенями на шелковом экране. К тому времени, как люди начали расходиться, я был более чем готов ко сну. Было огромным облегчением задернуть занавеску своей комнаты и наконец остаться одному. Я как раз стягивал с себя раздражавшую меня рубашку и думал о том, какой это был странный день, когда раздался стук в дверь. Прежде чем я успел ответить, Северенс отодвинул занавеску и вошел.

— Регал требует, чтобы ты пришел, — сказал он.

— Сейчас? — спросил я удивленно.

— Иначе зачем бы он меня прислал? — ответствовал Северенс.

Я устало натянул рубашку и вслед за ним вышел из комнаты. Комнаты Регала были на верхнем этаже дворца. На самом деле это был не второй этаж, а деревянная терраса, пристроенная у внутренней стены большого зала. Стены заменяли занавеси, и ещё было что-то вроде балкона, с которого можно посмотреть вниз, прежде чем спускаться. Эти комнаты были богаче украшены. Что-то было сделано чьюрда — яркие птицы на шелковых занавесях и янтарные статуэтки. Но большая часть гобеленов, статуй и занавесей показались мне вещами, которые Регал захотел иметь для собственного удовольствия и комфорта. Я ждал в передней, пока он принимал ванну. К тому времени, когда он выскочил ко мне в одной ночной рубашке, все, на что я был способен, это держать глаза открытыми.

— Ну? — спросил он меня.

Я тупо посмотрел на него.

— Вы меня вызвали, — напомнил я.

— Да. Вызвал. Я хотел бы знать, почему это оказалось необходимым. Я думал, что тебя хоть чему-то научили. Сколько ещё ты собираешься ждать, прежде чем доложишь мне?

Я не мог придумать никакого ответа. У меня и в мыслях не было