Лысый… шиноби? - GelioLex

кого потерял в те жуткие времена войны. Больше всего он ожидал увидеть Яхико, машущего ему рукой и зовущего туда, за грань. Он очень хотел его увидеть. Его солнечную и беззаботную улыбку, его глаза, пышущие энтузиазмом и добротой, его яркие рыжие волосы. Однако его не было.

Никого вокруг не было. Он был один, совсем один. Лишь далёкий, едва различимый шёпот толпы раздавался откуда-то снизу. Опустив взгляд и хорошенько присмотревшись, он увидел образы того, как ему молятся. Его паства. Ранее ему часто казалось, что благодаря этим молитвам он словно бы на йоту становится сильнее. Возможно, это было лишь самовнушение.

Сейчас же жители его родного Амегакуре благодарили своего бога за чудо. Однако, увы, это чудо было последним.

От этого сердце болезненно сжало в груди. Он ушёл из жизни рано. И так и не смог воплотить свою мечту о мире.

— Сайтама, — горько прошептал он. — Надеюсь, ты сможешь…

Договорить он не смог из-за появившегося давления. Пространство перед ним искривилось, по нему пошли трещины. Словно разламывая стекло, внутрь перекрёстка жизни и смерти пробилась исполинская серо-пурпурная рука с длинными когтями.

Нагато шумно сглотнул. Его сердце охватил дикий, всепоглощающий ужас. Он хотел отступить назад, однако его тело парализовало. Он не мог не то что сделать шаг или развернуться, чтобы убежать, а даже просто пошевелить пальцем или банально моргнуть.

За одной когтистой рукой последовала другая, с алыми молитвенными бусами. Она буквально втиснулась в пространство, со звоном ломая его. Из зияющей черноты вылезла голова существа ужасающего могущества и столь же ужасающей внешности. Рогатая голова демона с пурпурно-серой кожей, длинными белыми волосами и парой алых рогов на лбу. Глаза горели расплавленным золотом. Во рту зажат короткий танто. А туловище скрывало белоснежное кимоно.

В сознании проревела мысль. Чужая мысль. Потусторонняя мысль, если так можно выразиться. И смысл её сводился к одному. Расплата!

«Это… Он?» — увидев образы, транслируемые этим существом, Нагато перестал ощущать страх. Хотя пошевелиться он всё ещё не мог. Но это было неважно.

Узумаки Нагато действительно ожидает расплата. Расплата за всё, что он совершил. И это справедливо. Для таких, как он, Чистый Мир — несбыточная мечта. Всё, что его ожидает — скорее всего, лишь ад. Шинигами лично посетил его, прямо на перекрёстке. Что поделать. Только за один день он совершил множество вещей, идущих против воли природы. Он сначала умертвил, а затем и воскресил множество людей. Практически единовременно. Обладая риннеганом, он считал себя богом… Однако теперь он встретил настоящего бога. Бога смерти.

Тело, наконец, поддалось ему. Нагато сделал шаг навстречу шинигами, раскинув руки в стороны. Он готов принять любой конец.

Бог смерти вытащил когтистой рукой танто из острейших зубов. Его огромный силуэт материализовался прямо сверху. С демоническим рёвом он сделал замах.

Нагато закрыл глаза, ожидая, что его постигнет расплата, однако…

* * *

Сердце Конан сдавило тисками. Почему же так больно? Когда-то она потеряла лучшего друга. Нет, не друга, первую любовь. Яхико… Она думала, что с тех пор закалилась, стала сильнее. Что боль душевная более не будет столь сильной и не сможет на неё повлиять. Однако она ошибалась.

Теперь она вновь теряет дорого человека, теряет Нагато — своего единственного оставшегося друга.

Её холодная маска треснула. Глаза заполнила влага, а губы дрогнули.

«Это несправедливо, — думала она, — но это его выбор».

Этот выбор Нагато сделал сам. И его выбор нужно уважать. Кто бы мог подумать, что лысый шиноби из Конохи, постоянно прикидывающийся то клоуном, то дебилом, сможет изменить его? Сможет изменить мировоззрение человека, чья воля была из стали, а взгляды казались непоколебимы? Впрочем, с такой силой это, наверное, неудивительно…

— Сайтама… я верю, что ты тот, кто принесёт истинный мир. Прощай… и спасибо…

Это были последние слова Нагато. Она едва уловила последний глухой стук его сердца. И оно замолкло. Замолкло навсегда.

Горячие слёзы сами собой побежали по её щекам. Она тут же утёрла их и постаралась вернуть свою холодную маску. Лысый не должен видеть её слабость.

Она перевела взгляд на Сайтаму, ожидая узреть на его лице горечь, сожаление, сочувствие, понимание… хоть что-то.

«Да ты вообще непрошибаемый!» — мелькнуло у неё.

Лысый, ковыряясь в ухе, с таким же отстранённо-кирпичным выражением, подошёл к Нагато. Он приподнял бровь в удивлении:

— Ты чего, помирать вздумал?

— Сайтама, — тихо прошептала она. — Ты разве не видишь?

— Вижу что?

— Его не спасти. Сердце уже не бьётся. Он потратил слишком много сил, чтобы вернуть всех к жизни.

— Хм… — Сайтама поскрёб подбородок. — Та не… так не пойдёт.

Лещ…

Хлопок ладонью, облачённой в грязную алую перчатку, по лицу фактически трупа заставил Конан скривиться.

«Что этот лысый идиот вообще творит?» — мысленно кричала она. Конан очень не хотела, чтобы над трупом её друга издевались. Но именно это Сайтама и проделывал. Дал смачную пощёчину неподвижной скукоженной мумии.

Естественно, это ничего не дало.

— Блин… мне этот чувак ещё нужен, — распалялся Сайтама, прописав другой ладонью очередной лещ по щеке Нагато. — Костлявая, отпусти его. Кто же платить за разрушения Аме будет? Я, что ли⁈

— Ты идиот, — прошипела Конан, стиснув зубы. — Он уже мёртв. Прекрати!

Однако слова её пропали втуне. Очередная смачная пощёчина влепилась в щёку Нагато, едва не сломав тому шею.

— Хватит, это бесполез…

— Кхе-кха… — кашель Нагато прервал её тираду. Беловолосая мумия с окровавленным лицом сипло и прерывисто задышала. — Что за…

— Вот, что лещ животворящий делает! — возбуждённо воскликнул Сайтама, едва не подпрыгивая на месте. Как раз в этот момент сверкнула яркая вспышка молнии и мощно громыхнуло, судя по звуку — она ударила где-то совсем близко. За бойницами забарабанил дождь.

Конан не могла поверить своим глазам. Этот лысый действительно смог вытащить Нагато с того света пощёчинами? Это что, какая-то мудрёная техника, преподнесённая столь экстравагантным способом? Наверняка. По-другому и быть не может.

— Кхе… Сайтама, — едва слышно просипел Нагато. — Дай мне… кха… умереть спокойно.

— Чувак. Ты так легко не отделаешься.

— Я… не хочу…