Лысый… шиноби? - GelioLex

— Какаши? — повернулся Джирайя. Они старались не обращать внимания на то, что оба находились в чём мать родила. — Я думал, ты умер… как и я.

— А разве нет? — задал глупый в данной ситуации вопрос Хатаке. Он помнил, как его прошили чакроприёмники Пейна. Один из них пронзил глазницу, а последний — точно погрузился в лоб. Или это была какая-то жуткая иллюзия, способная обмануть даже шаринган?

— Это не было иллюзией, — мотнул головой Джирайя, окончательно поднявшись и осматривая Копирующего.

Видимо, последнее своё умозаключение касательно гендзюцу — Какаши таки озвучил вслух.

— Взгляни на себя, — предложил саннин, указывая почему-то именно на его левый глаз. Затем перевёл взгляд на его плечо. — Изменения на лицо.

Какаши поднял клинок Кусанаги, использовав блестящее лезвие в качестве зеркала. Как следует разглядев своё лицо, он на некоторое время выпал в осадок. Его глаза, как и в его сне-видении об отце и тренировках с ним, — оба оказались карими. Шарингана Обито с ним больше не было. Более того, его застарелых шрамов, в том числе и длинного, пересекающего глаз, также не наблюдалось. На левом плече ранее красовалась татуировка подразделения АНБУ. Сейчас же плечо было девственно чистым. Наверняка, если бы не отпечаток чакры, который невозможно подделать (во всяком случае, Какаши о таком не слышал), и хорошая сенсорика саннина, то Джирайя бы, без сомнения, напал на него. Хатаке, по ощущениям, несмотря на почти опустошённый резерв чакры, будто заново родился.

— У вас я тоже вижу изменения, — заметил Какаши.

— Да уж, чертовщина какая-то, — провёл пальцами по щекам Джирайя. Его кроваво-красные линии, как и метка АНБУ у Какаши, попросту исчезли. Теперь лицо саннина было лишено каких-либо отметин. Из-за отсутствия широкого протектора, чёлка лезла в глаза. С длинной белой копны волос ручейками стекала вода. — Кажется, мы действительно погибли.

— Но сейчас мы живы, — коротко бросил Какаши. Да, он констатировал вполне очевидную, но пока что совсем не укладывающуюся в голове истину.

Пейн их убил. Однако, видимо, в скором времени их вернули к жизни. Кто способен на такое? Вариантов не так много. О владельцах риннегана, точнее, об их способностях, неизвестно ровным счётом ничего. Так что, с высокой долей вероятности, это — дело рук непутёвого ученика Джирайи. Больше некому. Вот только зачем ему это?

Вопросы множились. Впрочем, ответы на них можно было получить уже совсем скоро.

— Пошли к нашим, — предложил саннин, применяя Хенге прежнего образа. Какаши, стараясь использовать чакры по минимуму, последовал его примеру и накрыл себя плотной иллюзией одежды, жилета джонина и маски с протектором Листа. — Нужно понять, что мы пропустили и чем это нам может грозить…

* * *

Он вернул к жизни всех, кого смог. Однако воскрешение Какаши и Джирайи-сенсея далось тяжелее всего, он уж думал — не справится. Ему едва хватило сил, чтобы восстановить их тела в озере. Организм человека состоит на восемьдесят процентов из жидкости, потому вода очень помогла ему облегчить процесс созидания и довести дело до конца, даже пришлось использовать клеточную материю некоторых живых организмов. В конечном итоге у него всё получилось.

Волосы Нагато поседели на глазах. А некоторые пряди и вовсе выпали, оголяя бледную сморщенную кожу на черепе. Лицо покрывалось глубокими морщинами. Обтянутый кожей скелет превращался в нечто воистину пугающее. Кровь уже не бежала. Алые ручейки застыли, оставив кровавые полосы, нисходящие от глаз, носа и рта. Казалось, теперь это удивительное топливо, благодаря которому существует любой человек, кончилось. Как и кончилась жизнь Узумаки Нагато — человека, что когда-то возомнил себя богом, пойдя по ложному пути.

Хриплое дыхание то и дело прерывалось. Риннеган, ранее сверкающий пурпурным огнём, потускнел и выцвел, обретая бледно-серый оттенок, концентрические круги на нём померкли. Он израсходовал слишком много сил. Пойдя против законов природы, ему пришлось исчерпать всю доступную энергию. В том числе и заключённую в глазах. Вряд ли в ближайшие недели — или даже месяцы — риннеганом вообще кто-то сможет пользоваться. Но это и не важно. Все эти додзюцу… лишь инструменты для достижения целей. Истинная сила — не в них.

Ту-дум… ту-дум…

Он ощущал, как сердце замедляет свой бег. Ощущал приближение смерти. Казалось, её ледяные пальцы обхватили его душу. Сквозь жуткую боль по всему телу, собрав волю в кулак, он выдавил через пересохшее горло последние едва слышимые слова:

— Сайтама… я верю, что ты тот, кто принесёт истинный мир. Прощай… и спасибо…

Ту-дум…

Больше его сердце не билось. Взгляд Нагато потускнел, уставившись в одну точку. А душа псевдо-бога устремилась к порогу Чистого Мира…

* * *

Обито ожидал увидеть всякое. Что четыре биджу специально застыли на месте, пытаясь заманить и уничтожить тех, кто не так давно поймал их в ловушку. Или что они устроили нечто вроде собрания, пытаясь обдумать какой-то хитрый план по поводу мести мерзким людишкам, что посмели их поработить.

Однако Учиха никак не мог предположить, что эти жуткие куски чакры будут просто… дрыхнуть! Ну, по крайней мере, это так выглядело. Они развалились в том буреломе и тлеющих угольках поваленного леса. Их тела сформировали овраги. Биджу лежали без движения. Все, от Двухвостой Кошки до Гоби.

Обито тряхнул головой. «Да нет, это как-то слишком… может, они пытаются усыпить бдительность, чтобы потом напасть?»

Насколько он знал, биджу не нуждаются во сне или еде. Так как не обладают физическими телами, следовательно, не страдают недостатками, присущими смертным. Но здесь четыре хвостатых демона на заметном удалении друг от друга лежали в различных позах и однозначно пребывали без сознания.

Обито постарался скрыть свою чакру. И ушёл под землю.

Через несколько вздохов его силуэт выплыл перед Пятихвостым — огромным демоном белого цвета, представляющим собой помесь дельфина и коня.

— Кис-кис-кис, хорошая лошадка, — тихо произнёс Обито, готовясь в любой момент уйти в нематериальность. Он ожидал, что на кошачий «зов» может откликнуться Двухвостая, что находилась в сотнях метрах от него, или другие биджу. Однако готовился он зря. Ничего не произошло. У хвостатых обычно все чувства обострены, в том числе и слух. И если Гоби не обнаружил его, значит, он всё же в отключке. Причин этому Учиха найти пока не мог. Они ведь теперь свободны.