От потрясенного Кремля до... - Юирий Сидоренко

Более того, такое «наследственное» видение мира как бы отодвигает на периферию нашего сознания и зрения важнейшие события духовного порядка, которые при умелой интерпретации могли бы стать осязаемым и четким политическим фактором. И здесь следует упомянуть о том, что одновременно с работой Первого съезда народных депутатов, избранием главы Российского государства, формированием свободного российского парламента произошло еще одно важное для России событие — избрание Патриарха Московского и всея Руси Алексия Второго. Этот благоприятный шанс случайного исторического совпадения следовало, по-видимому, максимально использовать в интересах всеобщего духовного обновления и укрепления государственной власти, ибо православие от времен Сергия Радонежского и до наших дней традиционно связано с государственными интересами России.

Однако же эти события, вместо того, чтобы быть исторически объединены, оказались едва ли не разобщенными. И лишь тонкая формализованная нить в виде официального приветствия премьер-министра России Силаева избранному Патриарху оказалась единственным связующим звеном между церковной властью и властью мирской. Впрочем, со стороны Председателя Совета Министров, по крайней мере в рамках его протокола, этот жест можно считать корректным и достаточным.

В то же время мне представляется, что Борис Николаевич, и в силу своего официального положения главы государства, и с учетом огромной духовной поддержки со стороны населения его личности и его дела, просто должен был связать тесно свой образ с образом Патриарха, с духом православия. Это могло бы произойти следующим образом (если бы произошло). В момент провозглашения нового Патриарха России, для того, чтобы донести сверху, набатом, значение этого события, следовало бы срочно направить телеграмму от имени делегатов и, драматически прервав заседание съезда, лично отправиться к Патриарху, чтобы принять его благословение и поздравить с высочайшим саном. Крайняя необходимость такого шага и подобных шагов в будущем обусловлена еще и той зияющей пустотой, тем опасным вакуумом души, которые уже формируются на месте распада идеологии, вчера еще тотально инфильтрирующей эмоции и сознание на всю глубину живой ткани и живой мысли. Но природа, как известно, не терпит пустоты. От того, чем будут заполнены эти пустоты, зависит будущее России, а может быть и всего человечества. И это ощущение высокой ответственности должно стать обязательной прерогативой государственных руководителей, ибо в реестре государственных ценностей лежит не просто патриотизм, а патриотизм духовно-просветленный, и тогда не обойтись нам без ручьев вдохновляющей влаги, которую несет в силу самой природы своей русская православная вера, как впрочем и другие религии, которые в многонациональном Российском государстве приобщают свои народы к высоким духовным ценностям.

С точки же зрения чисто прагматической естественный и крепкий союз российского правительства и русской православной церкви является краеугольным камнем национального суверенитета. И сегодня, когда государственные институты в России еще не созданы, содружество власти и церкви приобретает не только нравственное, но и политическое значение. И то обстоятельство, что появление нового Патриарха произошло где-то на периферии нашего сознания, это обстоятельство говорит о том, что мы еще не готовы к целостному восприятию духовных ценностей, ибо «вышли мы все из народа»… («дети семьи трудовой»).

Возвращаясь к работе съезда, следует сказать, что на фоне острой конфронтационной борьбы, решая одни вопросы и откладывая другие, съезду в конечном итоге удалось принять целый ряд постановлений, которые как будто определили основные тенденции дальнейшего развития России. Вместе с тем осталось немало проблем, которые на данном этапе еще не нашли своего решения: одни были начисто забаллотированы, а другие обезличены исключением из них наиболее радикальных параграфов.

Но сказать, что бремя Председателя ограничивается лишь данными проблемами, — значит, ничего не сказать, ибо сказанное — лишь фраза, вырванная из контекста, поскольку главная трудность все-таки заключается в реализации уже принятых решений через существующую инфраструктуру власти на местах, так как она часто представлена старыми аппаратными системами, которые едва ли способны воспринять букву и дух новых законов. Упорная их приверженность застарелым догмам может быть проиллюстрирована, например, итогами голосования по оценке деятельности бывшего правительства России.

Несмотря на то, что в дебатах по этому поводу при помощи фактов и цифр была обнажена картина потрясающей разрухи, резко усиленная к тому же талантливым фильмом С. Говорухина «Так жить нельзя», ожесточенные столкновения все же возникли даже не вокруг самой оценки деятельности правительства, а лишь по вопросу о том, голосовать или не голосовать в принципе. Большинством голосов решение об оценке деятельности бывшего правительства России не было принято.

Итоги голосования по другим проблемам не менее красноречивы. Не прошла поправка к статье сто восемнадцатой Конституции (о совмещении должностей в обеих Палатах Верховного Совета). В этом случае, впрочем, четко проявляется не против чего голосовали, а кто голосовал: представители аппарата на местах, естественно, не пожелали освободиться от своих высоких кресел, не желая в то же время упустить законодательную власть в Верховном Совете. Поэтому они голосовали за явный нонсенс совмещения законодательной и исполнительной власти.

Эти же силы голосовали против приостановки действия статьи Конституции РСФСР, определяющей руководящую и направляющую роль партии в жизни общества. Здесь вопрос настолько очевиден, что комментарии излишни.

Таким же образом большинством голосов был забаллотирован Декрет о власти. И более, того, была забаллотирована попытка передачи этого Декрета на доработку в Верховный Совет. Из столь тяжелого положения, безвыходной, поистине патовой ситуации Борис Николаевич все же нашел хотя бы частичное решение, предложив постатейное обсуждение и голосование. В результате были забаллотированы статьи, исключающие властную функцию партии, после чего в укороченном виде Декрет о власти все же был принят в виде Постановления. И в данном случае мотивы голосования понятны, не вызывают сомнений.

Впрочем, аналогичная история произошла и с Постановлением «О механизме народовластия в РСФСР». И здесь для того, чтобы выйти из положения, пришлось прибегнуть к соответствующей редакции, после чего статьи вторую и третью Постановления все же удалось провести.