Львы города Лемберга - Юрий Валин

Город Львов.

Штаб Особого отряда. Лейтенант Спирин.

22:40

...Ночь спустилась дымная, душноватая. Бой у вокзала стих - надо думать, наши все же подстерегли и раздолбили досаждавший немецкий бронепоезд. Возможно, танки ушедшие от Особого отряда в этом деле решающую роль сыграли - командир отрядного взвода "тридцатьчетверок" о действиях бронепоезда знал чуть больше, чем зажатые на вокзале танкисты.

...Вадим вполне приноровился - желтые патроны вставали в магазин сами собой. Ну, почти сами собой. Вообще-то, странное это ощущение - пытаться осмыслить свой первый бой. Лейтенант Спирин выпустил примерно двадцать-двадцать пять патронов. М-да, нужно было точно посчитать. Статистического значения, точная цифра, конечно, не имеет, просто интересно. Черт, ну и ерунда в голову лезет...

Полчаса назад Вадим впервые стрелял по людям. Представляя как это будет, о нравственном выборе мысли мелькали и прочая достоевщина. Нет, не было особого выбора. Маневренный уличный бой, для подошедшей группы весьма скоротечный. Лично довелось увидеть одного из стрелков противников - на долю секунды мелькнул за забором. Что скрывать, ощущалось некоторое разочарование: рассчитывал встретиться с подготовленными вояками "Кукушки" или хотя бы с егерями 101-й горной. А тут националисты. Сунулись опрометчиво, попали под раздачу. Неудачно. И для этих бандитов, и для Особого отряда. Три машины уничтожены, разбита одна из раций, пять человек погибло, шестеро раненых, среди них капитан Попов. Без здешнего куратора работать будет сложно.

А Марина, видимо, умрет. Даже если успеют доставить в современный госпиталь. Череп практически разбит, кома, потом...

Вадим поспешно переключил мысли на иное. Свидетелей "эвакуации" чересчур много. Обязательно слухи пойдут. Стратегические планы подготовки сотрудничества смяты. Надо полагать, полковник Попутный поставит на вид бессмысленное раскрытие опергруппы. Стоила попытка спасти единственную жизнь сбоя стратегических планов? Видимо, нет. Но как можно было не попробовать помочь?

Выбор - очень сложная штука. Выбор между целесообразностью и моралью - попросту жуток. Пример прошлой операции показателен. Коваленко "запустил маркер" в 9-м танковом корпусе. Воздействие дало длинный вектор: окруженную Пружанскую группировку противника добили, генерал-майор остался жив, никаких бронебойных и иных снарядов в его машину не прилетело. Успешно командовал до победы, это его танкисты прорвались под Штрасбургом и Демминым, и первыми вышли к Эльбе. Уже после победы получил звание Героя...

Не стал Героем и генерал-лейтенантом другой человек. Командир 1-го гвардейского танкового корпуса погиб 17 июля, восточнее Минска. Машины конвоя обстреляла бродячая группа немцев. Абсолютная случайность - кроме комкора оказался легко ранен автоматчик охраны.

Вектор был длинен, но узок и на общую ситуацию не повлиял. Оба генерала-танкиста были храбрыми и достойными людьми. Просто, капитан Коваленко вздумал примерить на себя тунику мойры. Довольно тесная и колючая одежка, что и говорить...

--------------------

...Нет, нужно на что-то отвлеченное, лирическое переключиться. Вот сидят на раскуроченном диване Мезина и Коваленко: оба рослые, красивые, боевые до мозга костей и даже глубже. Мухина[1] с них бы запросто изваяла скульптурную группу "Разведка и ОСНАЗ". Высотой метров в пятьдесят, из легированной стали. И чего бы Валере с этой непробиваемой зеленоглазой моделью свои чувства не связать? Старшина Марина слишком земной была, слишком хрупкой. Жаль девчонку...

...- Группа захвата в квартире: человека четыре, там тесновато, развернуться негде. И три группы снаружи - блокируем бандерлогам отход.

- Здесь принято говорить "окружаем", - глухо напомнил Коваленко.

- Нехай "окружаем". Они шустрые, обратно ломанутся.

- Уверенности нет, что оуновцы с нашим делом связаны. Твои "расколотые" сами толком ничего не знают.

- Косвенная причастность вполне вероятна, - Попов, устроившись на трехногом стуле, баюкал подвешенную на бинте раненую руку. - И иных вариантов у нас пока нет.

- Это точно, - согласилась Мезина. - Ты бы в санбат, заехал, капитан. Воспалится, забот не оберешься.

- Непременно заеду. Но утром.

- Подытоживаем. Технику загоняем в лагерь, к позициям выходим мелкими группами. Мы с Мезиной на явке, остальные в заслонах. Двинулись, - майор резко встал с взвизгнувшего дивана.

- Да, пошустрей бы, там у нас двое бойцов с подследственными. Наверное, уже беспокоятся, - я им реактивной ласточкой вернуться обещала, - Катерина, морщась, отцепляла от камуфляжных шаровар диванную пружину.

Не успели выйти, как загремело за дымящимися машинами. Бойцы рассыпались, занимая оборону, но, судя по комментариям из дыма, там были свои.

- Вот кто "ласточкой", - ухмылялась Мезина.

Женька кашлял, хлопал по прожжённому искрами маскостюму, двуязыко ругался и требовал свое оружие...

На оставшейся технике Особый отряд двинулся к Цитадели...

Город Львов.

Хмельовский тупик. Казак-подпольщик УПА(псевдо "Шокол") Микола Грабчак

Имелись у Миколы сомнения, ох, имелись. Знает ли чотовый що делает? Що-то не те командиры Грабчаку в последнее время попадались. Вовсе не к победам вели, а чаще наоборот.

Вернулись хлопцы - Микола разговора толком не слышал, но догадался - не так у них пошло. Мордатый Сашко все на шепот-крик срывался, автоматом тряс, Кныш на подчиненного шикал. Микола перестал притворяться, что спит, сел на топчане. Чотовый позвал к столу:

- Не взяли мы нормальный транспорт. Двумя подводами придется идти.

Выходить надлежало через час, когда окончательно стемнеет. Новому подпольщику дали винтовку, Микола сел чистить оружье. Не, ну разве выйдет толк? Опять русская винтовка, да еще загаженная. Настоящему бойцу один позор с таким оружием устаревшим.

- Ну, хлопцы, большое дело мы делаем, - внушал Кныш. - Трудно будет, но надо. Советы не так сильны, как кажется. Сейчас у нас редкостный шанс их сломить и свалить.

Хлопцы помалкивали, готовились. Вскрыли тайник в углу подвала: патроны, гранаты. Хозяин, полковник Булк принес чайник, поужинали. Колбаса оказалась прогорклой и окаменевшей, хлеб черствым, а вареные яйца мелкими. Миколу вновь начали одолевать сомнения: с провизией дело дурно, боеприпас заскорузлый, идти непонятно куда... Не лучше ли отстать, командира поменять? Грабчак - вояка опытный, повидавший, но тут никакой уверенности...

Кныш, словно догадываясь, нехорошо улыбнулся:

- Ты, Шокол, верь. Как по сметане проскочим. У меня рука легкая. Що хлопцев в акцию вести, що брюхо взрезать - не дрогнет.

- Сомнений не спытываю, - заверил Микола. - Винтовка заботит. У меня карабин ладненький был, пристрелянный. Эх, имелись бы тогда патроны, разве оставил бы. Може, еще мимо будем проходить, откопаю.

- Всё може быть. А пока иное заботит, - чотовый ткнул пальцем вверх. - Надежнее, хлопцы, нам хозяина трошки приструнить. Ненадежен пан полковник, языком трепать слишком любит, наболтает лишнего

С паном Булком поступили по-простому. Чуял що-то недоброе хозяин, даже к двери попробовал бежать. Да куда ему дряблому. Микола держал полковника за одну руку, Сашко-Кнут за другую, а Тарас-Снежка ремень на шее затягивал. Пан полковник хрипел, ногами меленько и часто переступал, словно спешил куда-то. Наконец, отяжелел, обвис в руках.

- Тута крюк есть, - сказал стоявший в дверях и наблюдавший за акцией Кныш. - Поднимите его.

Подвесили хозяина, вернулись за оружием и снаряжением. Протискиваясь в дверь, и отводя непослушное тело повишеника - пан полковник, щурился укоризненно, неодобрительно седой бородкой поводил, - Микола подумал, что неловко сделали: кто ж на ремне вешает? Этак любой следователь раскусит, глянув на узел да на следы на шее. Нужно было веревкой удавить, да толком подвесить - в былые добрые времена, в полиции по таким делам толк знали. Впрочем, Грабчак здесь человек новый - що ж с не прошеными советами лезть? Вот халат с кистями у покойника хорош - надо будет после войны себе такой справить. Можно бы и этот, вишневенький, снять, но куда ж трофей денешь? Эх, война...

Ночь была темной, тревожной. Постреливал город, не спал. Подпольщики шли дворами и дырами в заборах, Микола через пять минут ориентиры утерял, просто за Тарасом шел, бежал, да в щели протискивался. У переулка застряли: проносились по улице очереди пулеметные, взблескивали редкими трассирующими светляками. Вот же погань беспорядочная: наугад ведь постреливает, мог бы и аккуратность проявлять. Нет, у германцев все ж нужно учиться - те как по хронометру строчат...

Сидел в пахучей, облюбованной кошками нише, казак Грабчак и невеселую думу думал: о немцах, что предательски несчастную Украину на полпути бросили, в Новую Европу так и не вывели, о поражениях нелегких. Но больше о своем собственном, сложном грабчаковском положении размышлял. Не думает чотовый в город возвращаться, раз ликвидировал хозяина такой надежной крыивки. Ох, опасно. Тут головой рискуй, заданье выполняй, а как выполнишь и тебя самого того... Вот что немцы Кнышу посулили, раз чотовый так дупу рвет? А если надорвется? К примеру, шальная пулька в затылок клюнет? Сможет шутце, с честью из окруженья вырвавшийся, то важное задание до конца довести и к немцам достойно выйти? Какая награда будет? Не, рано о том думать, надо выждать.