Разрешение на жизнь - Михаил Климман

– Так вас же расформировали давно.

Водитель кивнул, соглашаясь.

– ЧОП, – неожиданно сказал он.

– А почему оттуда ушел? Или вы у Брайловского не на зарплате, а от охранного предприятия работаете?

– Не люблю криминал.

Таким длинным предложением Веселкин умудрился ответить сразу на три вопроса Андрея.

«Не любит криминал… Кто же его любит? Но это значит – сдаст за милую душу…»

Когда они подъехали к магазину, у дверей его уже стоял небольшой автобус с надписью «Междугородние перевозки». «Официально, что ли, возят?» – подумал Дорин, входя в магазин. Валера, ослепительно улыбаясь, двинулся к нему навстречу:

– А вас тут спрашивали, Андрей Сергеевич, – он указал на сидящего с отрешенным видом на стуле небольшого человечка с огромным животом.

– Вы Дорин? – Человечек встал.

– Да, я…

– С вас причитается получить… – Он протянул Андрею бумажку, на которой была написана окончательная цифра.

Дорин обернулся к Валере. Тот несколько напряженно смотрел на него.

– Андрей Сергеевич, – он отвел Дорина за локоть в сторону, – я все понимаю, но все-таки служу у Елены Сергеевны, так что будьте добры, пусть она подтвердит ваши полномочия.

Дорин взглянул на Валеру, не зная, злиться ему или радоваться, что у жены работает такой буквоед. Он набрал домашний номер, Лена, по счастью, не кормила, и все вопросы были решены мгновенно.

– Тебя зачем-то Гришка разыскивает, – сказала Андреевская напоследок, – говорит, не может дозвониться. Так что набери его, когда освободишься. И меня тоже, мне же интересно, что там у тебя происходит.

Вчера про найденные шахматы Дорин ей говорить не стал, сказал только, что многое сегодня у него решается, но расскажет вечером, когда все уже произойдет.

– Хорошо. Библиотека приехала из Праги.

– Вот здорово, – обрадовалась Лена. – Мне кажется, что-то тебя тревожит…

– Все хорошо. Соньку целуй.

Дорин отключил телефон. Ему вдруг стало как-то безумно больно оттого, что он может всего этого лишиться – Японца, который вытягивает губы в ответ на предложение поцеловаться. Жены, которая прощает ему его мальчишество и терпеливо ждет по вечерам. Интересной работы, вот этой коллекции Лабунца, которая наконец приехала. Лишиться только потому, что не в нужную минуту оказался в неправильном месте. Но он подавил в себе эти полуистеричные ноты, расплатился с маленьким человечком и, наблюдая, как Веселкин, Валера и охранник Лениного магазина разгружают двадцать шесть коробок, набрал номер Ярослава.

Ободрал его чех или нет, но правила вежливости требовали позвонить и поблагодарить. Ярослав молча выслушал его, пригласил приезжать также в Мюнхен, в котором сам сейчас находился, мотивируя, что пиво тут тоже не плохое. У Дорина вдруг мелькнула мысль:

– Ярослав, а ты не можешь попросить твоего партнера узнать о неком антикваре из Мюнхена? Зовут его Александр Лужин, а прозвище – Найт.

– Почему не могу, могу. Что есть прозвище?

– Другое имя, для друзей… Another name, for friends… – перевел на всякий случай Дорин.

– Хорошо. Я буду узнавать и тебе звонить. Агой…

И снова завзонил телефон, на этот раз – Гришка.

– Где тебя черти носят, Эндрю? – начал он, не давая Дорину вставить ни одного слова. – Зачем покупать мобильник, если ты к нему не подходишь? Записывай: Есин Виктор Борисович, сын гроссмейстера Бориса Есина, ему, между прочим, через четыре дня шестьдесят исполняется, проживает ныне…

– Гришенька, спасибо, ты мне уже все ответил, адрес теперь не нужен.

– Как скажешь, деньги все равно придется платить. А интернетный адрес, про который ты спрашивал, зарегистрирован по улице… Да зачем я тебе это буду все диктовать? В магазине Гуру он зарегистрирован, понятно?

ГЛАВА 17

 31 марта, пятница

– Почему ты так уверен, что подставился? – Лена сидела в кресле у компьютера, а Дорин мерил шагами кабинет. – Следов твоих там, по твоим словам, не осталось, ты ни до чего не дотрагивался.

– Кроме ручки входной двери. Не мог же я ее на виду у всей улицы протирать.

– За нее до тебя и после тебя, наверняка не один человек хватался. Мы даже не знаем, убили ее или сама споткнулась и упала. Да и в милиции не знают…

– Не факт, что они журналистам выкладывают все, что выяснили.

Он не хотел рассказывать Лене о событии в магазине Гуру, боялся, что у нее от волнения пропадет молоко. Она настаивала, он упирался, но когда по телевизору в криминальных новостях передали кадры магазина и женщину, лежавшую за прилавком, Лена перевела на него глаза и требовательно произнесла:

– Понятно, ты там был… Рассказывай…

Пришлось выложить ей все. Она слушала молча, глядела Андрею в глаза, словно проверяя, все ли он выложил или что-то утаил. Дорин очень боялся, что она сейчас скажет: «Ну вот, не надо было тебе в это дело ввязываться». Ему даже в голову не приходило, что он не сам туда пошел, его визит вообще не был связан с шахматной ситуацией, он выполнял Ленину просьбу, и такой реплики быть просто не могло. Хотя все, что он знал о женщинах, подсказывало ему, что такая мелочь вряд ли их остановила бы.

Когда он закончил, Лена, не говоря ни слова, подошла к телефону, набрала номер:

– Гриш, ты не мог бы приехать? Очень нужно.

Брайловский, видимо, начал что-то возражать, из трубки был слышен возмущенный голос. Но Лена переждала несколько секунд, потом еще раз повторила:

– Очень, Гришенька, очень, – и отключила телефон.

– Хочешь, чтобы его Семен Петрович меня прикрыл? – глядя исподлобья, спросил Дорин.

– Петр Семенович, – машинально поправила Андреевская. – Но не только это… Шофер – единственный свидетель, тоже у Гришки работает. А Брайловский просто так людей не берет и не оставляет около себя.

Ожидая Гришку, они начали проверять все возможные улики против Андрея.

В какой-то момент Лена прервала эту мучительную беседу, подошла к столу, на котором лежали доринские подарки и шахматы, как ни в чем не бывало примерила браслет и серьги. Кольцо, Андрей об этом не подумал, оказалось ей велико и болталось на пальце так, что бабочка все время оказывалась внутри ладони. Она сходила в ванную, в кабинете не оказалось ни одного зеркала, вернулась обратно и прижала голову Дорина к себе. Он щекой почувствовал мягкую упругость ее увеличившихся грудей и вжался в них лицом.

– Не дрейфь, легонант, прорвемся. – Она поцеловала Андрея в макушку. – А ты брошку новую заказал?

– Зачем? – начал Дорин, но сразу сообразил. – Так и не нашла?

– Нет, – Лена покачала головой, – на платье – нет. А ты забыл, что она пропала?

– Ну да, есть ощущение, что она дома, раз покупал, ты носила, все, кажется, в порядке…

– А может, она и не нужна? – Лена погладила его по голове, потом дернула за ухо, не давая расслабляться. – Покажи шахматы.

Фигурки не произвели на нее впечатления.

– Ты смотрел на предмет тайника?

– Не очень внимательно, сначала не хотел при Веселкине, а потом уже не до того было.

– Давай: твои серебряные, мои золотые, – предложила Лена. – Что-то они мне все-таки напоминают.

Они начали рассматривать фигурки, пытаться их развинтить, посмотреть на свет, потряхивать в надежде, что они полые и изнутри раздастся какой-то звук. Перед ними стояли уже проверенные все пешки со стороны Дорина и почти все фигуры со стороны Лены, когда в дверь позвонили. Андрей пошел открывать.

– Опять не можете без старших? – заорал Гришка, вваливаясь в кабинет. – Что у вас тут стряслось?

– Если ты своими воплями разбудил Сонечку, – вежливо сказала Лена, – я лично тебе проколю вилкой язык и там ее и оставлю, будешь ходить как малолетка с пирсингом.

Брайловский прикрыл рот рукой, втянув голову в плечи. Лена быстро и точно рассказала о звонке Гуру и его предложении, о визите Дорина в магазин и о том, что он там обнаружил.

– Ну, и в чем ваша проблема? – не понял Гришка. – Никто же не знает, что ты там был.

– Знает Веселкин, – со вздохом сказал Андрей. – И может легко меня подвести под монастырь.

Брайловский достал из кармана телефон, набрал номер.

– Поднимись-ка сюда, – сказал он в трубку. – А где, кстати, сам Гуру?

– Я его не видел со вчерашнего дня, – отозвался Дорин, – и по телику передавали, что хозяина магазина найти не могут.

– Понятно, – кивнул Гришка, – а это что за шахматы? Помните, дети мои, что у меня – замечательный клиент…

Ни Андрей, ни Лена не успели ответить, потому что в дверь позвонили. Дорин встал, собираясь открыть, но дверь кабинета распахнулась, на пороге стоял Веселкин, а за его спиной маячила Вера Васильевна.

– Иди, милка моя, – сказала она Лене, – тебя дочь зовет.

Брайловский опять изобразил смущение, но Лена, посмотрев на часы, сказала:

– Живи пока, это по расписанию кормление, – и вышла из кабинета.

Андрей недоуменно смотрел на шофера. Помня, как трудно его разговорить, он спросил у Гришки: