«Н» – значит невиновен - Сью Графтон

– Что же вас подтолкнуло, что случилось?

– Ничего особенного. Просто ты стоишь в темной комнате и внезапно включают свет.

– И что станете делать, когда уйдете отсюда?

– Не знаю точно. Найду себе какое-то простое занятие. Я примерно как и вы смотрю на это великолепие и не могу к нему привыкнуть. У нас в семье никогда не водились большие деньги. Мой отец был попечителем небольшого учебного округа, а мать работала в аптеке, расставляла по полкам зубной эликсир и средства для ращения волос.

– А выглядите вы так, будто родились здесь, в этой роскоши, – засмеялась я.

– Не знаю, по-моему, гордиться тут нечем. Просто я быстро привыкаю ко всему. Когда мы с Кеннетом начали встречаться, я наблюдала за его знакомыми, отбирала тех, у кого были действительно хорошие манеры, и подражала им, внося в образ какие-то свои элементы. Это как фокусы. Я могу и вас научить, и вы сможете играть в эти игры. Учеба займет всего день. Забавные фокусы, не более того.

– Разве вы не испытываете удовольствия от обладания этими вещами?

– Да, в намой-то мере. Безусловно, это приятно, но я предпочитаю проводить целые дни в своей швейной мастерской. А швейную машинку можно поставить и в другом месте.

– Даже не верится, что вы так спокойно об этом говорите. Я слышала, вы были без ума от Кеннета.

– Я и сама так считала, да, наверное, так оно и было на самом деле. В первые дни нашего знакомства я буквально бредила им. Это было сумасшествием. Я считала, что он образец силы, могущества, мужественности, что у него богатый жизненный опыт, – сказала она низким голосом. – Он был для меня образцом мужчины, но оказалось, что это очень поверхностный человек. Это не значит, что я такая глубокая, вовсе нет. Просто я проснулась однажды утром и задумалась. Чем я занимаюсь? Вы не поверите, как с ним тяжело. Он совершенно не читает, ни над чем не задумывается. У него есть мнения, но нет мыслей. А сбои мнения он черпает из журнала "Тайм". Он настолько эмоционально глух, что я чувствую себя жительницей пустыни.

– Примерно половина моих знакомых говорит то же самое.

– Возможно. Может быть, все дело во мне. Но он сильно изменился за последние несколько лет, стал каким-то задумчивым, мрачным. Вы же встречались с ним, верно? Какое впечатление он производит?

– Ну, в общем, нормальное.

Я видела этого человека всего один раз и, хотя не нашла его привлекательным, говорить об этом не считала возможным. Насколько я знаю, поссорившиеся супруги мирятся за один вечер, а потом с удовольствием пересказывают друг другу чужие сплетни. Я переменила тему разговора.

– Если уж мы заговорили о впечатлениях, то мне хотелось бы узнать ваше об Изабелле. Наверное, оно будет частью вашего выступления в суде?

Франческа поморщилась и помолчала, прежде чем отвечать.

– Да, я буду говорить на суде о том вечере, когда у Дэвида пропал пистолет. Они с Изабеллой были чем-то похожи – много блеска, а внутри – пустота. У нее был талант, но по-человечески она оставалась очень холодной.

– Вы и Кеннет сошлись тогда, когда Изабелла связалась с Дэвидом Барни?

– Мы встретились на благотворительном вечере в "Кэнион кантри клаб". Я была там со своей подругой, и кто-то представил нас. Изабелла только что бросила Кеннета, и он напоминал побитую собаку. Вы, должно быть, видели мужчин в таном состоянии. Он нуждался в помощи, и я не осталась равнодушной. Я забыла обо всем, начала бегать за ним повсюду. Мне казалось, что я умру, если не завоюю его. Наверное, со стороны это выглядело глупо. Меня пытались урезонить, но я никого не слушала. Все шесть месяцев, пока длился бракоразводный процесс, я опекала его, чуть ли не кормила с ложечки.

– Это подействовало?

– Да, я получила то, что хотела. Мы поженились, как только он получил свободу, но он продолжал думать об Изабелле. Для меня это было страшным потрясением. Он меня не любит, значит, я должна была бороться за него! Мне надо было нравиться ему любой ценой. Это потом я поняла, что он способен любить только тех женщин, которые отвергают его. Наверное, он по уши влюбится в меня только тогда, когда я подам на развод.

– Почему вы так переменились? Из-за болезни?

– Да, но болезнь – только одна из причин. Главное – судебный процесс. Там я поняла, что он не может избавиться от власти Изабеллы и после ее смерти. Ему нравился ореол страдальца, жертвы. Он потерял ее, но осталась борьба за ее имущество, за ее деньги. Вот что стало важным для него теперь.

– У них ведь есть еще дочь, Шелби. Какая у нее роль?

– Она очень милый ребенок. Кеннет видится с ней очень редко. Дома она почти не живет. Раз в два-три месяца он ездит к ней в школу и забирает ее на один день. Идет с ней в кафе или в кино, на этом общение заканчивается.

– Я думала, все затеяно ради нее, ради обеспечения ее интересов.

– Да, Кеннет тан говорит, но, послушайте, это же смешно. Выиграв процесс, он получает право распоряжаться деньгами как опекун своей дочери. Она может получить деньги – порядка миллиона долларов – только если он умрет. Дело не в ней, дело в его прямой заинтересованности. Боже, наверное, ужасно – то, что я сейчас говорю?

– Нет-нет, я очень ценю вашу искренность. Честно скажу, я даже не рассчитывала узнать от вас так много.

– Спрашивайте, я отвечу на все вопросы. Теперь эти люди мне безразличны, раньше я сохранила бы их секреты и ни за что не стала бы говорить о них за глаза. Теперь – другое дело. Я смотрю на них другими глазами, я прозрела. Мне тан видны их недостатки, что это даже пугает.

– Что вы имеете в виду?

– То, о чем я уже говорила... о Кеннете и о его навязчивых идеях. Когда они с Изабеллой расстались, он упрекал ее в жутком самолюбовании. После ее смерти уже ничто не мешало ему обожествлять ее.

– Изабелла познакомилась с Дэвидом, работая в одной фирме с ним? Я имею в виду фирму Питера Вейдмана.

– Да. Это была любовь с первого взгляда.

– Вы считаете, что ее убил Дэвид?

– Дэвид? Не знаю даже, что вам и ответить. Во время судебного процесса я действительно так считала, а теперь у меня появилась своя версия убийства. Обратите внимание на то, как все было задумано. Вам никогда не приходило в голову, что это очень "женское" убийство? По-моему, еще никто не обращал на это внимания. Возьмите этот выстрел в дверной глазок. Нет лучшего способа избежать крови жертвы, не видеть предсмертных судорог. Не знаю, может быть, я сужу предвзято, но мне кажется, что мужчины предпочитают действовать более открыто, агрессивно. Они душат жертву или стреляют в упор. Они идут напролом. Раз – и готово! Они не церемонятся.

– Вы хотите сказать, что мужчины обычно убивают, видя лицо жертвы?

– Именно! А когда вы стреляете в дверной глазок, вы показываете этим, что не хотите брать на себя никакой ответственности. Не хотите пачкаться, как я уже говорила. Да, Дэвид преследовал ее, но он делал это в открытую. Он плевал на окружающих, на полицию, он ругался с ней по телефону. Если он собирался ее убивать, он же понимал, что подозрения прежде всего упадут на него. А его ночные пробежки? Это же просто глупо. Если бы он был виновным, то придумал бы себе более убедительное алиби. А человек он безусловно умный.

– У вас есть теория, значит, должны быть и какие-то подозреваемые?

– Да, например, Симона.

– Родная СЕСТРА Изабеллы?

– Разве вы не в курсе этой истории?

– Нет, – призналась я. – Но надеюсь, вы ее сейчас расскажете?

– Конечно. Сестры никогда не ладили друг с другом. Изабелла творила то, что ей вздумается, а на Симоне лежало все хозяйство. У Изабеллы были красота, талант, очаровательный ребенок. Вот ребенок-то и стал камнем преткновения. Больше всего на свете Симоне хотелось иметь ребенка. А годы все шли, и шансов становилось все меньше. Вы уже встречались с ней?

– Да, я разговаривала с ней вчера.

– Вы заметили, что она прихрамывает?

– Да, конечно, но я не спрашивала о причинах.

– Это был ужасный случай. Все произошло по вине Изабеллы. Это было лет семь назад, за год до ее смерти. Изабелла напилась и оставила машину у дома, не поставив ее на тормоз. По какой-то причине машина тронулась и покатилась вниз по холму. Протаранила кустарник. Симона в этот момент была у дороги, у почтового ящика. Удар пришелся ей прямо по животу. Врачи говорили, что она не сможет ходить, но она пошла вопреки их прогнозам. Да вы сами видели. Она действительно неплохо управляется со всеми делами.

– Но детей у нее уже не будет, это ей сказали?

– Да. Хуже того, как раз перед этим состоялась ее помолвка. Затем будущий жених отказался от нее. Она так хотела иметь семью. Вот такая история. Для Симоны это был страшный удар.

Я посмотрела ей в глаза, пытаясь оценить достоверность информации.

– Да, над этим стоит поразмыслить, – сказала я на прощание.

13

По дороге домой я зашла в закусочную к Рози. Я не любительница баров, но тут случай был особый – мне требовалось хоть какое-то общество. У Рози я могла спокойно посидеть где-нибудь в углу, не боясь, что меня потревожат или ко мне начнут приставать. После выпитого у Франчески вина мне захотелось кофе. Нет, вино было хорошее, я ничего не говорю, но уж очень изысканное. У Рози вино обычно подают в больших канистрах на полгаллона, эти канистры можно потом использовать для бензина.