Дорога вспять. Сборник фантастических рассказов (СИ) - Костюкевич Дмитрий Геннадьевич

– ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! НЕ ПОКИДАЙТЕ СВОИ КВАРТИРЫ! ЖДИТЕ ДАЛЬНЕЙШИХ ИНСТРУКЦИЙ! НЕ ПОКИДАЙТЕ КВАРТИРЫ И ПОМЕЩЕНИЯ! ВНИМАНИЕ! НЕТ ПРИЧИН ДЛЯ ПАНИКИ! ПОЛОЖЕНИЕ В-П-ДВА! ВНИМАНИЕ…

Текст замыкался в кольцо.

– Это что за новости? – забыв про ложку, которой собирался помешать пельмени, повернулся к окну Чива-Рива. – Что за В-П-ДВА? Какие инструкции?

– ВСЕМ П…Ц, – нервно хохотнув, сказал Дон. – Про ДВА предположений пока нет. Может, ДВОЙНОЙ?

Чивас молчал, тупо глядя в нежелающее светлеть утро. По-прежнему – ни луны, ни созвездий, ни намёка на восход.

Снова включилась сирена, только сбавили звук.

Под пельмени они утилизировали содержимое бутылки. В этот промежуток времени выяснились две новости: проводная телефонная связь не работает, сотовые не ловят сеть, а из спиртного осталось четыре бутылки коньяка и одна водки из старых запасов Чиваса.

Радио ожило в обед. Треск и шипение. Дон Командантэ терпеливо ждал, когда оно замолчит. Не дождавшись, принялся крутить колёсико настройки. К своему безмерному удивлению он нарвался на чей-то голос в эфире, но радость открытия скоро угасла – монотонный осипший голос бубнил какую-то проповедь, периодически зачитывая куски из Евангелия по Иоанну. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Словом был Бог… В нём была жизнь, и жизнь была светом… Это был истинный свет, который, приходя в мир, озаряет каждого человека… Нам ниспослан знак! Господь говорит нам об истинном свете, забытом, опошлённом…» Бла-бла-бла… Впрочем, тоже вариант.

– Ищи ещё, – посоветовал Чива-Рива, набивая трубку остатками табака из окурков.

– ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! НЕ ПОКИДАТЬ… – каждый час сменяло сирену.

А Дон Командантэ нашёл новый эфир.

«…Свободная Волна, говорит Свободная Волна. Мы пока не знаем, что произошло, но радиоэфир не пуст, он единственный из функционирующих средств связи, и нам удалось услышать много интересного… Вы все должны знать: скорее всего, это вторжение. Да, именно вторжение инопланетной формы жизни. И, похоже, наше правительство ведёт с пришельцами переговоры…»

– Твою, а? – первым прокомментировал Чива-Рива.

– Марс атакует, – отреагировал Дон.

«…разные версии… по одной из них – это гигантский экран или кокон, которым планету укрыли от солнечных лучей… для чего?.. мы не знаем…»

Голос пропадал под набегающими волнами помех.

«…мнение… каким-то образом им… удалось остановить вращение… это только теории… о жертвах информации нет…»

«…голубые лучи…»

Теперь из динамика лился практически один шум, а прорывающийся голос невозможно было разобрать. Юстиция колёсиком не дала результата.

Они решили пока не пить, а следить за ситуацией. Дон Командантэ, неустойчиво-внимательный и серьёзный, занял позицию у подоконника. Чива-Рива поставил приёмник на стол, а к антенне примотал найденный кусок проволоки, другой конец которой закрепил на батарее, и заступил на радиопост.

– Эти лучи ночью… Может, ими тормозили Землю?

– А может, по ним высаживали десант? Командантэ, эта версия ничем не лучше остальных. Что мы имеем: лучи, толчок, несостоявшийся восход, сирену за окном. Что-то определённо произошло, и не факт, что власти знают об этом больше нас.

– Но инструкции? Внимание-внимание?

– Комендантский час. До выяснения обстоятельств.

– А может, это пришельцы?

– Что – пришельцы?

– Сообщения за окном…

– Всё может быть, всё может статься… Или это действительно кара божья. Или невиданное астрономическое явление, происходящее раз в миллион лет. Или секретный эксперимент…

– Уже сотый раз повторяешь про свои эксперименты.

– Не мои, Дон, не мои…

– А если это действительно пришельцы.

– А я что, отвергаю?

– Или мы попали в…

Дон Командантэ подпрыгнул на подоконнике.

– Смотри! Чив…

Чива-Рива бросился к окну, чуть не упал, зацепившись за проволоку.

Слева, в глубине двора, куда не падал свет из окон, что-то двигалось. Колеблющееся, шарообразное, словно сформированное из чёрной ваты. Оно двигалось к улице по периметру абсолютной тьмы, но всё же выделялось в ней, как медуза выделяется в воде. Иногда внутри «этого» тускло вспыхивало блёклое голубое сияние, но оно не освещало, а просто обозначало.

– Это живое? – шёпотом спросил Чива-Рива.

– Откуда мне знать. Транспорт какой-то?

– Может… – на этот раз согласился друг Дона.

– Где оно? Куда исчезло?

– Я тоже потерял…

«…пришельцы…» – говорило радио.

«…исходя из… им нужна лишь информация… свет солнца причиняет им боль… скоро улетят…»

«…надолго ли?…»

– Доставай коньяк, – сглотнул Дон Командантэ.

Чивас кивнул и направился к шкафчику.

Вечером, обозначенным лишь временем на часах, а так, ничем не отличающимся от утра, дня или ночи, они, пьяные в дым, кидали из окна пустыми бутылками по скользящим в темноте НДО (неопознанным движущимся объектам – термин Дона) и призывали соседей присоединиться к «движению против темноты, в защиту прав солнца». Очень актуальными были лозунги Дона Командантэ: «Пришельцы гоу хом!» и Чиваса: «Даёшь, суки, рассвет!» Соседи не поддержали, напротив, двумя этажами ниже показалась голова и прокричала что-то невнятное, но явно осудительное. Дон вылил на нее воду из-под пельменей с ответным криком: «Умойся, продажный жопошник и солнцененавистник!»

В ту ночь оба друга заснули на кухне – Дон Командантэ по традиции на полу, а Чива-Рива на стуле с зажатой между ног бутылкой кетчупа и полосатыми погонами-носками на плечах.

Когда Дон Командантэ проснулся, Чива-Рива пил чай. Дон даже немного обиделся: почему он всегда встаёт последним?

Чивас имел помято-опухший вид. В руках – книжка в мягкой обложке. «Мифология народов и…» – разобрал Дон Командантэ с пола.

– Что пишут? – осведомился он, продвигаясь на карачках к ванне.

– Всего понемногу. Так, просматриваю… Вот например: «Апофис, в древнеегипетской мифологии – дух зла и разрушения, стремящийся погрузить мир в вечную тьму».

– В тему, – отозвался уже из коридора Дон Командантэ.

– Ты давай быстрей. Надоело чаи гонять. Лечиться будем.

В ванной родился странный возглас – то ли отвращения, то ли ликования.

Дону Командантэ удалось словить ещё несколько радиотрансляций: то ли эфир стал менее «забиваемым», то ли люди уже немного отошли от происходящего и принялись обсуждать, спорить и полемизировать – любимые занятия в необычных ситуациях. В этот синонимический ряд входил также глагол «проповедовать». На одной из частот они услышали об Иисусе Навине и о его «длинном дне»: не в пример вчерашнему проповеднику, бодрый и звонкий голос сообщил (с перерывами на помехи) об описанном в книге Праведного «дне Навина», когда солнце неподвижно стояло среди неба и не спешило на запад целый день.

– А причём тут мы? – удивился Дон. – У нас длинная ночь.

Пока они обедали жареной картошкой с маринованными шампиньонами под рюмку-другую, бодренький голос рассказал об апокрифическом собрании книг «Мидрашим», в котором говорилось о неподвижном стоянии солнца в течение восемнадцати часов, и о космической катастрофе, в ходе которой светило едва поднялось над горизонтом и опять-таки много часов оставалось без движения (поведал об этом испанский учёный послеколумбовой эпохи Сахагун, после изучения предания аборигенов). Потом были библейские цитаты и многочисленные «аминь», «да восславим», «братья и сестры» и т. д.

Со словами «Аллах Акбар» Чива-Рива продолжил плавное течение запоя тридцатью «каплями» коньяка.

Коньяк закончился через час.

На другой частоте (скорей всего, любительской) что-то говорили об анналах кого-то или чего-то, датированных вторым тысячелетием до нашей эры («Мэксика» добавил диктор, почему-то используя «э» вместо «е»), где говорилось, что «в прошлом при великой катастрофе ночь не кончалась очень долго». И ещё про Китай времён правления императора Яо, когда солнце неподвижно висело в небе в течение десяти дней, леса загорелись, и появилось множество страшных тварей.