Последний полет "Прогресса" - Константин Костин

   - Детка, ты пока одевайся, а я скоро вернусь, - произнес я.

   - Что? - переспросила лейтенант, широко открыв глаза.

   - Одевайся, говорю, - повторил я. - Можешь пока портянки себе нарезать из чего-нибудь. Я скоро вернусь.

   - Ах ты! Ты... Козел! - прокричала она. - Подонок!

   - Все же не забывай, что я твой командир, так что товарищ рейд-подонок Козел!

   Рука пилота зашарила у изголовья, и я счел лучшим поскорее покинуть палатку. Следом, просвистев над головой, их шатра вылетела обглоданная кость. Если бы я не споткнулся о труп, лежащий на входе, снаряд точно угодил бы мне в темя.

   Охранники, сидевшие на корточках, встрепенулись, бодро вскочили на ноги, стукнув древками копий по земле, и не без гордости указали на мертвое тело. Невезучий абориген, вопреки ожиданиям, отдал концы не от перелома позвонков, а от нескольких десятков ударов копья. Помня свое обещание, я вручил каждому по банке с джемом. Они недоверчиво понюхали незнакомое доселе угощение. Я жестами заверил, что все отлично, это тоже очень вкусная штука. Наконец, самый смелый впился зубами в упаковку. Захрустел сминаемый пластик, варенье брызнуло во все стороны. Не прекращая работать челюстями, дикарь погладил себя по животу. Фу, мерзость.

   Кампута нашелся тут же, неподалеку. То, как он поглощал пирожное, я наблюдал, тактично отвернувшись. Когда шелест пластика затих, я смог вернуться к выяснению беспокоившего меня вопроса.

   - Смотри, сюда, товарищ проглот...

   Взяв палочку, я нарисовал на земле несколько деревьев, сильно смахивавших на гибрид елки с пальмой, несколько клыкастых кругалей, изображавших каменную россыпь. Для большей понятности изобразил огромный рогатый валун, возле которого мы и встретились, за ним - холмы дюн. Подумав, я добавил посередь леса вигвамы туземцев. Да, я не художник, но получилось, кажется, вполне похоже.

   - Вот тут лес, деревня - все понятно, - рассказывал я, водя импровизированным пером по карте. - Здесь - пустыня, с ней тоже все понятно. А что за пустыней? Что тут? - я ткнул в пустое пространство за песками.

   Абориген смотрел на мое искусство, сосредоточенно наморщив лоб. Неужели я переоценил его умственные возможности? А жаль, проводник показался мне весьма сообразительным парнем.

   Нет, я не ошибся! Кампута внезапно просиял, забрал у меня палочку, и нарисовал за пустыней частокол клыков. Похоже, я только что положил основы картографии на Квессине-3. Но теперь получалось, что он переоценил меня. Я решительно не понимал, что может означать эта спина бронтозавра. Дикарь, видя, что его художество мне ни о чем не сказало, отсек вершины клыков ломаными линиями, а над самым большим нарисовал облако.

   - Тьфу, черт! - хлопнул я себя по лбу. - Горы!

   А ломаные линии - снежные шапки на их вершинах. Интересно, какой же они высоты? Пять-семь тысяч метров? Но, так-то все сходится. Оперативники ФБР, коим и я был месяц назад, обычно устраивают свои базы в горах, поскольку горы - идеальное место. На любой планете они достаточно малолюдны, чтобы не опасаться случайного обнаружения укрытия. В добавок, обилие пещер позволяет тратить гораздо меньше ресурсов для создания крыши над головой. В горах об этом позаботилась природа. Родники, подземные реки, выходящие на поверхность - пресная вода. Да, именно в этих горах, скорее всего, и находится одна из баз Комиссариата на Квессине-3.

   - Хорошо, Кампута, хорошо, - потер я ладони. - А долго идти через пустыню? Ну, идти, - я двумя пальцами изобразил человечка, пересекающего пески.

   Абориген, в ответ, своим "человечком", показал, что он проводит нас края леса, а там уж мы сами по себе. Черт! Да мне пофигу, пойдет он с нами или нет. Мне нужно знать, сколько времени понадобится, чтобы пересечь эту долбанную пустыню! Попробуем иначе.

   - Иду, - я снова показал человечка. - Иду, иду...

   Переводчик, замахал руками, и ткнул пальцем в шатер, где оставалась Обаха. Похолодев, я обернулся. Нет, все в порядке - оба сторожа на месте. Ни криков, ни шума борьбы...

   - Ах, зараза! - прошипел я. - Хрен с тобой, мы с Жаклин идем, - уже обеими руками я изобразил двух человечков. - Идем, идем, остановились поспать, - я приложил ладони к щеке. - Пошел один день, понимаешь? - для верности я показал один палец. - Идем дальше, снова остановились поспать, прошел еще один день, - два пальца. - Идем...

   Туземец схватил меня за руки и решительно переставил их к подножью гор. Ух... три дня. Три дня - это фигня. Да, паек придется поберечь, главное - водой запастись. Кстати, на счет воды...

   - Кампута, поздравляю, ты молорик! - облегченно вздохнул я. - Последний вопрос. Вода у вас где? Пить, понимаешь? - я сделал жест, словно пью из кружки.

   Это дикарь понял сразу, и, найдя взглядом ближайшую женщину, что-то прокричал ей. Та поспешила выполнить указания. Вот и все. Осталось лишь наполнить емкости, и можно сниматься с места. Если бы эти ребята не ели своих сородичей, и устав не требовал превратить их в фарш при следующем удобном случае - возможно, я бы и подружился с ними. Да и что такого, если задуматься, в том, что они едят друг друга? Доктор Браун верно заметил - тигры тоже едят людей, но они же не кажутся такими отвратительными! Наоборот - большие, сильные, грациозные создания. Сипаты, опять же, тоже едят людей... но они вызывают мало симпатий. Может, дело не в том, кто чем питается, а в том, кто как выглядит? Сомневаюсь, чтобы кто-то стал меньше любить хомячков, даже взбреди им внезапно в голову слопать пару человек. Жабы - отвратительные, мерзкие, склизкие, потребляют исключительно насекомых, но особо теплых чувств к ним никто не испытывает.

   Женщина, вскоре, принесла сосуд, как две капли воды похожий на тот, из которого давеча травилась Жаклин. Я взял его, но переливать содержимое во флягу не спешил - от пойла разило так, словно в нем было градусов сорок - не меньше.

   - Э, нет, дружище, - поморщился я, возвращая посудину. - Так дело не пойдет. Вода, только вода, и не огненная, а нормальная, пресная, питьевая.

   Встряхнув фляги, я определил ту, на дне которой еще хоть что-то плескалось, и вылив остатки в котелок, дал попробовать Капмуте. Он радостно затряс гривой, и потянул меня на противоположную окраину деревни.

   Здесь, в нескольких десятков метров от поселения, пробиваясь из-под земли в узловатых корнях раскидистого дерева, брал начало небольшой ручеек. Может, дальше он превращался в полноводную реку, а, возможно, так же терялся под землей. Присев на корточки, сложив ладони лодочкой, я набрал воды. Она выглядела... жидкой, и, вроде как, чистой. Но все же, наполнив фляги, я, для верности, опустил в каждую по капсуле "акватабса". Подхватить на незнакомой планете какую-нибудь дизентерию, или, в лучшем случая, диарею, мне совершенно не улыбалось.

   Все? Нет, не все! Достав из кармана чулки Жаклин, зубами вскрыв презервативы (как будто кто-то открывает их иначе!), вложил по штуке в чулок, и наполнил водой и эти сосуды. Да, товарищи! Именно для этого презервативы в армии и нужны! А отнюдь не для того, о чем думают страдающие спермотоксикозом новобранцы. Вставленный в носок, он вмещает в себя до литра воды, а в чулок - еще больше.

   Я уже собрался покинуть источник, как вдруг глаза зацепились за причудливый рисунок на глинистом дне. Рисунок в точности повторял контуры подошвы, с таким же рифлением, что и на армейских сапогах. Ни я, ни Жаклин сюда не заходили. Значит, это кто-то из наших, из тех двоих, что еще выжили после падения "Прогресса"! Только кто? И куда он направился? Впрочем, куда - это и не вопрос. Скорее всего, в ту же сторону, что и мы - туда, откуда прилетели штурмовики. Значит, мы скоро встретимся. Затерев след своим сапогом, замутив воду поднятым со дна илом, тут же подхваченным течением, я вернулся в деревню.

   Обаха уже покинула шатер, и сидела на бревне, поправляя здоровье вчерашним пойлом. Ну да, клин клином вышибают. Царек крутился рядом, но она не обращала на него совершенно никакого внимания. Деревня жила своей повседневной жизнью. Женщины таскали хворост, укладывая вязанки на место вчерашнего костра, разделывали тушу какого-то животного (человечина, похоже, считается у них праздничным блюдом), лупили детей за мелкие шалости. Мужчины, собравшись в круг поодаль, о чем-то оживленно переговаривались, периодически заливаясь хохотом. Какое грамотное разделение труда! Какое справедливо устроенное общество!

   - Я уж было подумала, что вы фетишист, - слабо улыбнулась Жаклин, увидев два импровизированных сосуда.

   - Ничего не забыли? - поинтересовался я.

   - Бинокль, - флот-лейтенант продемонстрировала футляр с оптикой, висящий на шее.

   - Вставай, пойдем, - махнул я.

   - Может, скажете им что-нибудь напоследок?

   - Зачем? Все равно ничего не поймут.

   - Кампута переведет. Просто, по-моему, они ждут какого-то прощального слова.