Полоса препятствий - Наталья Берзина

– Спасибо большое. Я так вам благодарна. Как женщина, вы меня поймете… – принялась объяснять Юлия.

– Простите, Юлия, мы с вами обо всем поговорим позже. Мне нужно провести обход. Знаете, когда наш больной уснет, заходите ко мне. Чайку попьем, поговорить сможем спокойно.

Дэн не спал, когда Юлия вошла к нему в палату. Выглядел он по-прежнему ужасно, но глаза уже не горели лихорадочным огнем.

– Ты узнала насчет денег? – первым делом спросил Дэн, едва увидел Юлию.

– Нет, Денис, у меня совершенно не было времени. Сам посуди, когда я могла? Да я вообще не представляю, где можно достать такую огромную сумму, – попыталась оправдаться Юлия.

– Ты понимаешь, что мне кранты, если не достанешь денег! – закричал Дэн.

– Но у меня их нет! Это астрономическая сумма. Я и половины никогда не видела, а ты требуешь, чтобы они появились как по мановению волшебной палочки. Пойми, Денис, ты просишь невозможного!

– Юлька, ты что, меня уже совсем не любишь? Иди сюда, присядь рядом. Ты меня уже совершенно не хочешь? – сменил тактику Дэн.

Юлия осторожно опустилась на краешек кровати и нежно погладила отекшее, похожее на жуткую маску лицо.

– Денис, как ты можешь такое говорить. Я сама не знаю, что со мной творится. Ведь ты мне изменял, пропадал надолго, я не знала ни где ты, ни что с тобой. Вспомни, всего две недели назад ты столкнулся со мной в троллейбусе и сделал вид, что не узнал. Представляешь, как мне было обидно! Я понимаю, почему ты стал избегать меня. Разница в возрасте, ребенок, да и я не красавица. Но как тебе объяснить, что мне очень плохо без тебя! Когда мне позвонили из больницы, я одновременно и обрадовалась, и испугалась. Это замечательно, что ты нашелся, что жив, но как мне жить дальше, я не представляю. Ты мне причинил столько боли! До встречи с тобой я уже махнула рукой на себя, на свою личную жизнь. Мне было абсолютно все равно, как я стану жить. Для меня существовал только Андрюшка. И вдруг появился ты. До этого момента я не замечала мужчин. Ты ворвался в мою жизнь, перевернул ее с ног на голову. Заставил поверить, что я все еще женщина, что достойна любви. Вспомни, как долго я сопротивлялась чувству, охватившему меня. Ты не знаешь, как мучительно я боролась с собой. Когда все случилось, я словно снова начала жить. Но ты очень скоро стал исчезать, изменять мне. Я даже знаю с кем. Ты попросту использовал меня. Я не могу простить того, что позволила себе полюбить тебя, сильно, безумно, как мне казалось – навсегда. Я слишком привязалась к тебе. Прощала тебе все и мечтала, что однажды ты останешься со мной навсегда. Помнишь, тогда, перед Новым годом, ты пришел ко мне. Ведь ты тогда просто перепрыгнул из постели в постель! Ночь перед этим ты провел с другой. Вспомни, ты никогда не говорил, что любишь меня. Да, спрашивал, люблю ли я, но не говорил ничего сам. Никогда! Сейчас мое сердце разрывается на части. Иногда мне кажется, что я люблю тебя по-прежнему, иногда – что ненавижу. Умоляю, не мучай меня, не заставляй больше страдать. Я устала. От боли, от бесконечного, томительного ожидания, унижения, твоих измен. Отпусти меня!

Слезы текли по ее щекам. Сердце сжалось в болезненный комок и колючей льдинкой застыло в груди. Дыхание сорвалось. Больше она не в силах была говорить. Горькие, глухие рыдания душили ее.

– Прости, я не должна была всего этого говорить! Знаю, нужно быть сильной. Иначе обстоятельства попросту раздавят, но ты ведь не обстоятельство! Ты подчинил меня своей воле, заставил стать слабой, беззащитной. Умом я понимаю, что не пара тебе. А сердце болит оттого, что ты играешь со мной, как с куклой, которая когда-то дарила радость, а затем надоела. Старая ненужная кукла, которую рука не поднимается выбросить, но и трогать не очень хочется. Вот я и пылюсь, как та кукла где-то среди хлама. Ты иногда натыкаешься на нее, берешь в руки, отряхиваешь пыль, вспоминаешь, как было хорошо, и снова отбрасываешь в угол, ведь есть игрушки и поинтереснее.

Денис молчал. Думал о чем-то своем и не говорил ни слова. Впрочем, зачем слова, если он своим отношением уже выразил значительно больше. Огромные глаза Юлии были полны слез.

– Юль, давай поженимся. Станем жить вместе. Любить друг друга.

– Нет, Денис, никогда. Ты еще не знаешь, что такое любовь. Боюсь, тебе это не дано. Чтобы любить, нужно иметь сердце, а у тебя вместо него булыжник. Прости! – сказала Юлия, вставая.

Они долго молчали. Она уже сожалела, что не сдержалась, но больше носить в себе это она уже просто не могла. Когда Дэн уснул, она вышла из палаты и, сжимая в руке пачку сигарет, отправилась на поиски места, где можно спокойно покурить.

– Юлия! Вы что-то ищете? – окликнула ее Елена Владимировна.

– Доброй ночи, Елена Владимировна! Вот, хотела покурить, но не знаю где.

– Заходите ко мне. Это, конечно, запрещено, но, как известно, законы придуманы, чтобы их нарушать.

Заперев дверь, Елена Владимировна распахнула окно и, достав из стеклянного шкафчика пепельницу, опустилась в видавшее виды кресло.

– Садитесь, Юлия. В ногах правды нет. Хотя говорят, что ее нет и выше.

– Спасибо. Вам часто приходится дежурить?

– Раз в неделю. Врачей не хватает. А вы чем занимаетесь?

– Преподаю. В музучилище. Фортепиано.

– Мои родители тоже хотели, чтобы я играла на скрипке, но после школы я поступила в медицинский. Вот с тех пор к скрипке даже не прикасалась. А у вас, значит, сейчас каникулы?

– Да, это очень удобно. Отпуск большой, всегда летом. Можно больше внимания уделить ребенку.

– А сколько ребенку? Я так понимаю, что его отец не Денис?

– Семь лет, у меня сын. Такой разбойник растет! Словами не передать.

– Вы в разводе? – уточнила Елена Владимировна.

– Нет. Муж умер, так и не увидев Андрюшку. Сердце.

– Простите, Юлия.

– Нет, ничего, уже прошло слишком много времени, я даже уже начала его забывать.

– А Денис, он ваш… друг?

– Так получилось. Я даже не понимаю, как это случилось, словно затмение какое-то нашло.

– Я вас понимаю, Юлия. У меня у самой нечто подобное произошло. Из-за той любви и замуж не вышла. У вас хоть ребенок есть, а я как жила одна, так и живу. Повезло вам.

– Да уж, такое везение, не рассказать. Не так уж и просто растить ребенка одной. Помощи ждать не от кого. Зарплата нищенская. Одно хорошо, что подруга иногда выручает, изредка посидит с сыном, но у нее работа.

– А родители ваши где?

– Мама одна меня растила, без отца. Еще бабушка была. Сейчас мама в Веллингтоне. В Новой Зеландии. Работала в ЮАР, по контракту. Она у меня тоже врач, кардиолог. Познакомилась с новозеландским хирургом, вышла замуж, теперь они живут там. Ребенок у нее на два года старше моего Андрюшки. А бабушка уже семь лет как умерла. Так что я совсем одна.

– Вам нужно найти себе взрослого, самостоятельного мужчину, который станет для вас надежной опорой.

– Легко сказать. Где они, эти мужчины? – горько усмехнулась Юлия.

– Если бы я знала, то первая бы туда побежала очередь занимать, – рассмеялась Елена Владимировна. – Мне уже скоро тридцать лет, а мужа на горизонте так и не наблюдается.

– Знаете, Елена Владимировна, у меня есть подруга. Соседка, росли вместе. Умница, красавица. Так вот полюбила она человека, немолодого, состоявшегося в жизни, а он от нее отказался. Но не это главное. Он недавно женился. На женщине, разведенной, с двоими детьми. Представляете?

– Что тут удивительного? Сердцу не прикажешь. У меня ведь тоже приключилась не слишком веселая история. Мне всего двадцать было, когда меня угораздило влюбиться. А он оказался женат, причем надежно. Сколько слез я пролила – не рассказать. Только все зря. Он так и остался со своей женой. А я по-прежнему одна. Не сложилось. Юля, а как вы дальше собираетесь жить?

– Не знаю. Слишком все сложно. Простите, Елена Владимировна. Пойду посмотрю, как он там.

– Да, конечно, если что понадобится, стучите, я буду здесь, в кабинете. А через часок заходите на чай. И еще вот что: не отчаивайтесь. Что душа болит, это даже хорошо. Душа либо болит – либо ее нет!

– Спасибо вам! – растроганно сказала Юлия и пошла навестить Дениса.

– Как насчет того, чтобы повторить коньяк? – спросил Никита, когда Анна опустилась в кресло.

Глубокое, мягкое, удобное, оно будто засосало ее, чем Анна не преминула воспользоваться. Забросив ногу на ногу, она дразняще смотрела на Никиту. Он достал коньяк, пару бокалов и, загородив спиной, незаметно сломал ампулу со снотворным. Плеснув, как обычно, на два пальца коньяку, Никита поставил бокал перед Анной, нарезал остро отточенным ножом лимон, вскрыл упаковку шоколада и сел напротив, стараясь смотреть Анне только в глаза. Заметив тень смущения на его лице, Анна еще больше откинулась в кресле. Никита только и смог, что покачать головой.

– Ты женат? – спросила она, пригубив коньяк.

– Я похож на холостяка? – ушел от ответа Никита.

– Нет, но это совершенно непринципиально. Просто ты ведешь себя как примерный семьянин, который ни разу не изменял жене и вообще не догадывается, как должен вести себя настоящий мачо в присутствии согласной на все женщины.