Седой капитан - Владимир Владко

Тайны необъятной Вселенной, какими бы огромными они небыли, не привлекали Эрнана Рамиро.

— Я – человек практичный, меня интересует то, что можно использовать, – улыбаясь, говорил он. – А Вселенная, космос и т. п., хотя и очень красивые и романтические, но слишком далекие. Я же хочу заниматься тем, что, в конце концов, принесет в мои руки практическую пользу. Большой космос этого мне не даст. А маленькое атомное ядро​​, механика – дадут!

Именно в этой области он и работал. И работал не как студент, который покорно и послушно выполняет указания профессоров, опасаясь самостоятельности. О нет! Эрнан Рамиро был слеплен из другого теста. Построение новых смелых теорий и самые сложные, тончайшие эксперименты, которые испугали бы некоторых опытных исследователей, – вот что влекло Эрнана Рамиро к себе, как магнит. Еще студентом он написал оригинальную научную работу под названием: «Некоторые особенности разделения электрических сил в атомном ядре», подкрепленную поразительными результатами его собственных экспериментов на эту тему. Вокруг работы студента Эрнана Рамиро развернулись пристрастные научные споры, она была вскоре переведена на другие языки и напечатана в научных журналах многих стран.

И эта же работа положила фундамент крепкой дружбы между Эрнаном Рамиро и Анхело Альваресом, тоже студентом, который не менее страстно увлекался другой отраслью новейшей техники – электроникой и автоматикой. Это была дружба двух энтузиастов науки, дружба, зиждилась не только на взаимной симпатии и уважении, но и на взаимном убеждении, что в результате такого объединения можно достичь чрезвычайных результатов. Анхело Альварес, который любил точные и сжатые формулировки, однажды так высказался по этому поводу:

— Архимеду нужен был рычаг, чтобы перевернуть земной шар. Устарелая техника! Мы с Эрнаном сделаем это легче. Он даст нужную энергию, а я средства управления этой энергией. Держись, старая Земля!

Эрнан Рамиро не возражал. Так же, как Анхело верил в его способности физика–атомщика, так и Эрнан увлекался конструкторским талантом Альвареса и удивительным умением его действительно золотых рук. Упорный труд Эрнана Рамиро только обещал поразительные результаты в будущем; тем временем Анхело Альварес поражал всех уже сейчас чуть ли не каждой своей новой работой, новой конструкцией. Казалось, что достаточно ему было заинтересоваться определенной идеей, как она без малейшей задержки превращалась в его сознании на законченную механическую систему. Насвистывая несложную мелодийку, он легко, почти небрежно набрасывал на клочке бумаги легкие штрихи рисунка или эскиза. И по этому рисунку или эскизу сразу можно было изготавливать безупречный механизм, который начинал работать почти без налаживания или подгонки.

— Ты, Анхело, и сам как автомат, – шутил Эрнан. – Достаточно бросить в тебя идею, как ты в ответ почти немедленно выбрасываешь из себя готовую конструкцию! Твоя механическая черепашка – твой прообраз, ты так же автоматически находишь верный путь, как и она.

Он имел в виду удивительную механическую «черепашку», сделанную Альваресом, еще когда он был студентом–первокурсником, в часы досуга, как игрушку. Но и игрушка заставляла всех, кто видел ее в действии, растерянно разводить руками и без конца удивляться.

Представьте себе небольшое округлое устройство длиной не более пятнадцати сантиметров на маленьких, незаметных снаружи, колесиках, прикрытое сверху овальным блестящим панцирем, который придавал ему сходство с черепашкой, правда, только с одним стеклянным глазом, который размещался в передней части панциря.

Анхело Альварес ставил свою черепашку в центре комнаты и говорил:

— Ну, детка, беги под кресло на том конце комнаты. Как только я скажу, ты побежишь, ладно? А чтобы ты смогла продемонстрировать свой ​​ум, я поставлю разные преграды.

И он расставлял на пути черепашки стулья, клал на пол книги и т. д. Потом громко приказывал:

— Вперед, черепашка!

И механическая черепашка бодро отправилась в путь. Она неторопливо, как и подобает черепашке, ползла по полу по намеченному пути, самостоятельно останавливаясь перед препятствиями, на минуту словно задумывалась перед ними, затем поворачивала, обходила ножку стула или книжку и ползла дальше к заранее указанному креслу, к своей цели. Никто ею не управлял, никто не касался ее, – а она ползла и ползла, выбирая себе путь, как умное живое существо!

Когда черепашка почти достигала цели, Альварес неожиданно грозно кричал:

— Стой! Здесь нельзя!

И черепашка послушно останавливалась. Она застывала на месте, как бы размышляя. А потом поворачивала, обходя то место, на которое ей запрещал ступать владелец, и ползла дальше, пока не достигала предназначенного места под креслом. Анхело весело кричал ей:

— Назад, детка, ко мне!

Крайне пораженные зрители видели, как черепашка разворачивалась и так же неторопливо отправлялась в обратный путь, к своему хозяину. Она так же осторожно обходила все препятствия, направляясь к Альваресу, который встречал черепашку аплодисментами и добавлял:

— Ну, друзья, я думаю, что и вы похвалите ее, не так ли?

Не стоит, наверное, говорить, что все присутствующие охотно награждали разумную механическую черепашку бурными аплодисментами, как будто она понимала и это.

На все вопросы друзей об устройстве черепашки Альварес небрежно отвечал:

— Ничего сверхъестественного. Немножко фотоэлементов, немножко микрофонов, немножко полупроводниковых устройств, немножко реле и все. Вот когда Эрнан даст мне нужную атомную энергию, – тогда вы действительно сможете увидеть чудеса автоматики и электроники! О, мы с ним такое построим, что и не снилось этому миру!

Весь институт ходил смотреть и на другое чудо техники – механические руки, сконструированные и собранные Анхело Альваресом, когда его другу предстояло провести опасные эксперименты с искусственными радиоактивными веществами. Эрнан Рамиро вынужден был манипулировать тонкими инструментами из‑за бетонной стены, чтобы на него не повлияли вредные излучения. Альварес пришел другу на помощь, которая действительно была неоценимой.

Эрнан вставлял кисти рук в своеобразные стальные перчатки, сделанные словно из металлической чешуи, – они немного напоминали железные перчатки древних рыцарей. Сложная система рычагов от перчаток проходила сквозь каналы в бетонной стене и заканчивалась двумя механическими руками, каждая из которых имела по три стальных пальца. Через перископ Эрнан видел то, что происходило за бетонной стеной, там были такие же инструменты, как и те, которые находились перед ним. Он брал эти инструменты своими руками в металлических перчатках – и стальные руки за стеной точно повторяли каждое движение его пальцев, брали те же самые инструменты, манипулировали ими осторожно и безошибочно.