Убийство по-домашнему - Крейг Райс

— А те люди, которые привезли меня в больницу?

— Марни уже сказала тебе. Это мотоциклисты, которые обнаружили тебя лежащим у автострады, совершенно без сознания. Марни подозревала, что ты стал жертвой неосторожного водителя, который потом сбежал, но мне кажется, что это грабеж. Возможно, ты взял кого-то по пути в автомобиль и этот кто-то таким способом отблагодарил тебя… Он ударил тебя, ограбил, а потом сбежал на твоем автомобиле. Это подтверждало бы мои подозрения, что рана на голове от удара кастетом.

Миссис Френд снова приветливо улыбнулась мне.

— Не терзайся, не ломай себе голову, любимый, пытаясь вспомнить, что могло произойти. Я уверена, что раньше или позже к тебе полностью вернется память. А тем временем ты можешь чувствовать себя среди нас, как в семье…

— Да, да, котик, — поддакнула Селена, потершись атласной щекой о тыльную сторону моей ладони. — Мы все просто обожаем тебя! Уверяю, что говорю правду. Мы усыновим тебя!

Если бы я злился, то мог бы сказать, что поскольку они меня похитили, в их обязанности входило обеспечить мне по крайней мере крышу над головой и нормальное питание до тех пор, пока я не буду знать, куда мне идти.

Однако я не был в таком настроении. Человек без имени и без прошлого ужасно одинок. А Френды были единственными людьми, которых я знал. Поэтому я невольно льнул к ним.

— Ясно, — сказал Нэйт, — что в соответствующее время мы сделаем все, что будет в наших силах, чтобы разыскать твою семью. Вынужден с сожалением признаться, — он говорил немножечко озабоченно, — что во время этого… этого маскарада я приложил все силы, чтобы еще больше заглушить твою память. Теперь, конечно, это изменится. Торжественно даю тебе мое честное слово, что все мои знания в области неврологии и психиатрии в твоем полном распоряжении.

— Бескорыстно? — иронически спросил я.

Доктор Крофт пришел в еще большее замешательство.

— Я не могу упрекать тебя за твое отношение ко мне, старина, — сказал он. — Как врач я поступил нечестно, сам в этом признаюсь. В свое оправдание могу сказать только то, что я уверен, что твоему здоровью не был нанесен вред… С другой стороны, это был единственный способ сохранить для семьи Френдов, с которыми я дружу, состояние, поставленное под угрозу злобным завещанием…

Нэйту удалось так же ловко, как и миссис Френд, найти оправдание своему поведению. В своей гладкой и хитроумной речи он доказал, что его скандально неэтичный поступок как врача по отношению ко мне был рыцарским жестом в отношении беззащитных женщин.

— Теперь возникает проблема, — продолжил доктор Крофт, держа руки в карманах и раскачиваясь взад-вперед, что, впрочем, входило в его привычку. — Раз уж ты все знаешь, то что ты об этом думаешь? Я имею в виду, естественно, завещание.

Его глаза были устремлены на меня. Миссис Френд прекратила вязать. Селена убрала мою руку с лица, чтобы иметь возможность видеть меня. Даже Марни беспокойно шевельнулась на диванчике.

— Вы хотите знать мое мнение об условии, помещенном мистером Френдом в завещание?

— Лично мне интересно, как бы ты повел себя, если бы был на месте, например, миссис Френд, Селены, Марни или хотя бы даже на моем месте, — объяснил доктор Крофт.

Я посмотрел на Селену, которую Нэйт так явно «страстно желал» и которая меня тоже едва не поймала в капкан. Я размышлял о зрелой красоте миссис Френд и девичьем очаровании Марни.

В конце концов я сказал то, что действительно было правдой.

— На твоем месте, Нэйт, я поступил бы, вероятно, точно так же, особенно если вся эта Лига действительно такая лавочка, как вы говорите…

— Ах, уверяю тебя, это так и есть, — быстро вставила миссис Френд.

— В таком случае… — Нэйт внимательно изучал свои ухоженные ногти; этот жест, внешне безразличный, на самом деле свидетельствовал о большом напряжении, — … в таком случае… может быть, после всего этого ты бы согласился…

Он не закончил фразу. Да, в общем-то, в этом не было необходимости. Не подлежало ни малейшему сомнению, куда он клонит.

— Мы гарантируем тебе, — спокойно вмешалась миссис Френд, — что в связи с этим у тебя никогда не возникнет ни малейших хлопот. Даже если все раскроется, мы всю вину возьмем на себя. Мы присягнем, что ты пациент из больницы Нэйта, страдающий потерей памяти, которому мы внушили, что он Горди Френд! Ты всего лишь невинная жертва. То же самое относится и к Нэйту… Мы готовы присягнуть, что он никогда в жизни не видел Горди и искренне нам поверил, когда мы забрали тебя из больницы как Горди Френда.

— В худшем случае, — дополнил доктор Крофт, — это будет только техническое нарушение закона. Если бы ты знал, сколько лет семья страдала от тирании старого мистера Френда, ты бы понял, что они имеют абсолютное моральное право на состояние.

Селена вскочила на ноги и, не выпуская моей руки, склонилась надо мной с доверительной улыбкой.

— Да! Сделай это, любимый, умоляю тебя! Кому какое дело до того, морально это или нет! Подумай, какое наслаждение иметь много денег, и как ужасно их не иметь… Ты только представь себе маму, продающую гамбургеры, или Марни в качестве горничной в гостинице с подозрительной репутацией… Или меня… О Боже! Ну, на что я могу сгодиться? Разве только пойти на панель… — Она немного подумала и добавила мечтательным голосом: — Кто знает? А может, это было бы не так уж и неприятно? — Она посмотрела через плечо на миссис Френд. — Мама, как тебе кажется, разве это не забавно? Конечно, при условии, что эта панель будет на роскошной улице!

— Не мели глупостей, Селена! — призвала ее к порядку миссис Френд, после чего перенесла взгляд на меня. — Ну так как, любимый?

Возможно, потеря памяти сопровождается потерей чувства этики. А возможно, это очарование Селены, которая уже меня не обманывала, а муж у нее был горьким пьяницей, бросившим ее именно в тот момент, когда он мог что-то для нее сделать… В любом случае я точно знал, что скажу. И я сказал:

— Я сделаю для вас то, чего вы от меня ожидаете, при условии, что вы возьмете на себя все возможные, связанные с этим хлопоты, а потом поможете мне установить мою личность.

— Ну, конечно же, поможем! — просияв воскликнула миссис Френд, — Любимый, любимый мальчик! Мы обязательно поможем тебе!

— Ты ангел. Я всегда говорила, что ты ангел. Как хорошая гадалка, — сказала Селена, нежно водя пальчиком по моей щеке.

Теперь, когда кризис был позади, Нэйт снова превратился в ревнивого самца. На его смуглых щеках вспыхнул румянец.

— Селена! Прекрати его соблазнять! — неожиданно закричал он.

— Почему, любимый? Он так поддается соблазну… — Селена подошла к доктору Крофту и равнодушно коснулась губами его щеки. — Но и тебе мы тоже очень благодарны, Нэйт, поверь мне! Ты просто прелесть!

Миссис Френд пересела на диванчик к Марни, сжала ей ладони и сказала:

— Доченька, любимая, не злись на меня за то, что я была так неласкова и нехороша с тобой. Но, оказывается, именно ты была права. Он согласился на это только потому, что ты честнее меня и Селены.

— Хорошо, уже все хорошо, мама. — Марни нетерпеливо вырвала руку из ладони миссис Френд. — Мы добились, чего хотели. Теперь нет причины плакать.

Миссис Френд вздохнула.

— Господи, какой у меня упрямый ребенок, — сказала она. Встала с диванчика и, направившись в мою сторону, подняла с пола серый томик стихов мистера Френда. Вернулась на прежнее место и, найдя то, что искала, довольно хмыкнула.

— Ах, насколько сейчас приятнее, когда все мы верим друг другу, все так хорошо понимаем друг друга…

Она разгладила страницы открытой книги.

— А теперь, любимый, ты должен действительно хорошо выучить это стихотворение. Наизусть. Мистер Моффет наверняка в эту минуту молится на коленях, чтобы ты запнулся или чтобы на тебя напала икотка, одним словом, чтобы ты сделал нечто такое, что явно будет свидетельствовать о том, что ты пьян, а это выведет тебя из игры.

Она подняла глаза над книжкой.

— Нэйт, Селена! Садитесь, мои дорогие! Меня раздражает, когда вы торчите возле меня.

Селена и Нэйт сели на диванчик. Миссис Френд тем временем говорила тихо, словно про себя:

— Сейчас увидим. Еще только две строфы. Одна — это та, которую мы уже читали. Прочтем теперь последнюю.

Она склонилась над книжкой, но, придя к выводу, что шрифт слишком мелок, огляделась в поисках очков. Засунула руку в свою объемистую сумочку, и через секунду на кончике ее носа уже были большие очки в металлической оправе.

— Ага, вот здесь!

Она начала читать с пафосом, отбивая ритм ударами ладони.

Через минуту отложила книгу в сторону и посмотрела на нас поверх очков.

— Ваш бедный отец! — сказала она. — Не говорите никому, но я вам выдам тайну: на нашей свадьбе он выпил полную рюмку кизиловой настойки!