Большая книга приключений для мальчиков (сборник) - Эдуард Веркин

— Полегчало? — осведомился Жмуркин.

— Чертов палец возникает, когда молния бьет в песок, — сказал Витька. — От этого в песке образуются вещества, препятствующие гниению. Один раз приложил — и все зажило!

— Суеверия. — Жмуркин презрительно плюнул в воду.

Генка тем временем разделся до трусов и вновь вошел в воду. Он набрал воздуха, нырнул и почти сразу вынырнул. Генка шагал по дну и тащил что-то тяжелое. Когда он вышел из воды по пояс, стало ясно, что Генка тащит большой остроугольный камень.

Генка выволок его из воды и бросил на песок.

— Там на дне еще есть. Надо достать.

Витька стал раздеваться, а Жмуркин сказал:

— Я плавать не могу, сами знаете, у меня ноги сразу сводит. Я буду береговой поддержкой.

Генка и Витька понимающе переглянулись. Жмуркин никак не мог забыть историю с гигантской царской щукой, чуть не утопившей его, и он до сих пор старался держаться подальше от всякой глубокой воды.

— Камней от скал притащи, береговая поддержка! — велел Генка и снова нырнул в воду.

Витька почесал живот, пощупал воду мизинцем и нырнул за ним.

Жмуркин скептически пнул вытащенный Генкой камень и пошагал к скалам.

Пока он таскал от скалы валуны, Витька и Генка выбросили на берег восемь острых камней разной величины. Витька собрался было нырнуть еще за девятым, но Генка сказал, что хватит. Он взял самый крупный камень, поднял над головой и обрушил на камень поменьше.

Оба камня раскололись на многочисленные острые и плоские пластинки.

— Вы думаете, почему древние люди кремень использовали? — Генка выбрал два самых крупных осколка, шириной и длиной чуть больше ладони. — Потому что кремень легко слоится. И очень тонкими пластинками. Смотрите.

Генка легонько провел осколком по коже локтя. Сразу же за осколком потянулась тоненькая красная полоска царапины.

— Как бритва, — сказал он. — И затачивать не надо.

— Так он сразу сломается… — Витька с сомнением посмотрел на осколок. — Тоненький такой…

— А ты что, год с ним на охоту собираешься ходить? Один раз ткнешь — и все. Больше и не успеешь. Надо теперь их заострить. А это делается так, мне тот парень показывал.

Генка положил кремневую заготовку на большой круглый булыжник и стал осторожно обстукивать ее твердым осколком принесенного Жмуркиным камня. Генка стремился заострить кремневую пластину и сделать ее по возможности похожей на наконечник копья. С каждым ударом от пластины отскакивали мелкие кремневые чешуйки.

На двадцатом ударе заготовка раскололась.

— Бывает, — пожал плечами Генка. — У древних людей были тысячелетия, чтобы научиться такие штуки делать. У нас всего пара часов.

Генка взял другую пластинку и принялся обстукивать ее. Витька тоже решил попробовать себя в искусстве изготовления каменных орудий и выбрал заготовку. Правда, у него она сломалась гораздо раньше, чем у Генки, — на третьем ударе.

Жмуркин же просто грелся на солнышке и зевал, отгоняя слепней.

Генка с Витькой сломали еще по одной заготовке, а вот с третьего раза у Генки получилось. Ему удалось отколоть с кончика пластины по маленькому кусочку, и заготовка приобрела законченный вид, став похожей на длинную узкую рыбку. Генка проверил качество острия на пальце и остался доволен.

— Пойдет. — Он спрятал наконечник. — Снежного человека проткнуть хватит. Надо еще таких копий сделать. Побольше.

— А зачем больше-то? — спросил Жмуркин. — Снежный человек один…

— А кто знает, сколько мы тут в лесу пробудем? Может, до зимы…

— Ты же говорил, что вокруг везде железные дороги, как в треугольнике, не заблудишься! — разволновался Жмуркин.

— Говорил. — Генка принялся обстукивать следующую пластину. — Говорил… Но все бывает. А вдруг, Жмуркин, мы в другое измерение попали, а? А снежный человек — это не снежный человек вовсе, а как раз житель этого другого мира? Может, мы отсюда вообще никогда не выберемся? Вот ты, Жмуркин, тут хоть какой-нибудь след человеческий видел?

— Н-нет… — У Жмуркина задрожала губа.

— То-то же, — серьезно сказал Генка. — А поэтому нам лучше сделать этих копий побольше… И ты тоже не бездельничай, Жмуркин, бери большие камни и раскалывай их на пластины. А мы будем наконечники делать.

Жмуркин вздохнул и принялся раскалывать камни. Очень скоро Генке удалось изготовить второй наконечник, а Витьке первый. Ребята усвоили каменную технологию, и работа пошла быстрее. Потом Витька придумал, как усовершенствовать сам процесс, разделив его на три части. Теперь Жмуркин как наименее умелый выполнял самую простую часть работы — раскалывал камни и отделял пластины. Витька оббивал пластины по краям, придавая им нужную удлиненную форму, а Генка уже как настоящий мастер доводил копья до готовности — заострял самые кончики.

Ребята увлеклись и сами не заметили, как изготовили двенадцать каменных лезвий.

— И на самом деле многовато… — Витька задумчиво повертел последнее изделие. — Перестарались…

— Нормально, — сказал Генка. — Будет чем обороняться. И на кабана можно будет поохотиться.

— На какого еще кабана? — нахмурился Жмуркин.

— На дикого, — ответил Генка. — Где-нибудь у реки наверняка есть водопой. А значит, кабаны приходят. Надо только спрятаться…

— Если мы будем тут всякую охоту устраивать, то точно до зимы просидим, — сказал Витька. — Лучше нам все-таки на север идти, к железной дороге…

— Согласен, — сразу же сказал Жмуркин. — Только на север! Или только на юг… Или…

— А жрать опять кислицу[63] будем? — недовольно спросил Генка. — Или заячью капусту?

— Кислица очень богата витамином С, — напомнил Жмуркин. — К тому же, Генка, тебе полезно немножко похудеть. Человек без еды запросто неделю может выдержать. Сложно только первые пару дней, а потом легко. Я, например, чувствую себя очень легко…

— Ладно, — согласился Генка. — Но копья надо все равно сделать.

— А чем ты будешь эти наконечники привязывать? — спросил Жмуркин. — Или там, на дне, еще и веревки есть?

— На дне веревок нет, — ответил Генка. — Но вот на том конце пляжа растет наша любимая ива. А из веток ивы можно сплести веревки. Древние люди так и делали, я слышал…

— От кого? — осведомился Жмуркин. — От древних людей?

— Я же говорил — пацан мне это рассказывал, который археологией увлекался. Он говорил, что древние из ивовых веток даже канаты плели…

— Точно, — подтвердил Витька. — Главное, ее размочалить как следует… Тогда не только корзины, но и веревки можно…

Генка вручил Жмуркину свой швейцарский ножик и легонько подтолкнул в спину.

— Один не пойду, — сразу же заявил Жмуркин.

— Да всего лишь прутьев нарезать надо. Работы на полчаса…

— А вдруг этот снежный на меня набросится?

— А ты его ножом в брюхо тыкай — и в воду прыгай, — посоветовал Генка. — Снежные люди воды боятся. Наверное… Давай-давай, Жмуркин, вноси вклад в общее дело…

Жмуркин нехотя встал, разложил ножик и, выставив его перед собой, пошагал за ивой.

— Эй, Жмуркин, — окликнул его Витька.

— Чего?

— Бери только те ветки, которые в воде. В них древесина уже размякшая. И не бойся, там возле берега по колено, никаких огромных щук туда не приплывет. Понятно?

— Понятно. — Жмуркин отправился дальше.

— А мы пока древки к копьям поищем, — сказал Генка и двинулся к опушке леса.

Впрочем, долго искать им не пришлось. Прямо на краю леса лежала опрокинутая ураганом сосна. Падая, она повалила вокруг себя множество двухметровых сосен-подростков, и Генке с Витькой осталось лишь выбрать самые прямые и перенести к пляжу.

— Отличные копья получатся, длинные. — Генка примерял кремневые наконечники к обломанным верхушкам. — Как раз… Как раз, говорю, длинные, чтобы близко его не подпустить…

— Длинные нельзя, — сказал Витька. — С длинными мы по лесу не пройдем — цепляться будут. Раньше такое наказание было — если кого-то убить хотели, уводили в лес, привязывали к плечам длинную палку и оставляли. Среди деревьев с такой штукой не пройти. Так что копье должно быть метра в полтора, не больше.

И Витька отобрал у Генки деревце, наступил на него и сломал пополам.

— Вот так. — Витька взял острую кремневую пластину и расщепил получившуюся палку с тонкого конца. Затем вставил в расщеп каменный наконечник.

— Красиво. — Генка проделал такую же операцию. — Хоть сейчас отправляйся на мамонтов охотиться…

— Или на саблезубых тигров! — Витька сделал выпад копьем.

— Я люблю мамонтов. — Генка ткнул копьем в воображаемого мамонта. — Они вкуснее. Дайте мне мамонта!

И Генка подпрыгнул, издав вопль первобытного охотника. Витька тоже подпрыгнул и тоже завопил.