Брак под короной - Светлана Бестужева-Лада

Я встрепенулась, вытащила ее из сумки и в который уж раз принялась любоваться. Она была прекрасна. Даже того микроскопического дефекта, который я вроде бы заметила в первый раз, на ней не было.

Три зубчика королевской лилии были без малейшего изъяна…

***

– Что-то не так? Ты опять нервничаешь? Ничего, завтра она вернется, и все пойдет по-прежнему.

– Вот в этом у меня как раз и нет уверенности.

– В том, что она вернется иди…

– Ни в том, ни в другом. Мы использовали последний шанс, и я даже не знаю, что делать, если он провалится. Ничего не понимаю. Впервые в жизни не я регулирую ситуацию, а ситуация то и дело ставит меня в тупик.

– Все когда-то бывает впервые. Она, между прочим, очень неглупа, и этот ее вид «не от мира сего» – всего лишь маскировка. Уж я-то знаю…

– Еще бы. Но мне непонятно, почему мы сегодня не можем встретиться. Ты же знаешь, как я этого хочу.

– Есть причины.

– Уважительные?

– Для меня – да.

– И какие же, если не секрет?

– Секрет.

– Но ты будешь дома?

– Вряд ли. Один шанс из ста.

– Квартиру в порядок приводить не будешь?

– После чего?

– После недельного отсутствия хозяйки.

– И это тоже мои проблемы.

– Ты очень изменился за последний год. Меня это пугает.

– А то, что происходит с тобой, меня пугает уже несколько лет.

– Но все ведь по-прежнему?!

– Нет. Далеко не все. Скорее – наоборот.

– Но…

– Мне пора. Созвонимся.

Глава шестая. Здравствуйте, приехали!

Когда я оторвалась от созерцания своего сокровища, то выяснила, что не одной мне оно нравится. Мужчина, сидевший в кресле через проход, тоже не отрывал взгляда от моих рук. Поскольку они у меня не унизаны драгоценными перстнями и вообще не ослепляют красотой, то слепому ежику было понятно, что именно привлекло внимание соседа.

Я демонстративно сунула пудреницу обратно в сумку – парижских приключений с меня хватит на всю оставшуюся жизнь. А поскольку всем прекрасно известно, каким опасностям подвержены авиапассажиры – не в воздухе, нет! – по дороге из аэропорта в столицу нашей родины, то тем более надо было поостеречься.

На сей раз я летела не в аэробусе, а в самом обычном «Ту» каком-то и обстановка отличалась коренным образом. Во-первых, пассажиров в самолете было под завязку, и ни о каком вольготном курении с прохладительным напитком и речи быть не могло. Даже вытянуть ноги оказалось почти невозможным, слишком плотно друг к другу были установлены кресла. И проход – довольно узкий – был один.

Нам, правда, предложили то ли поздний обед, то ли ранний ужин, но есть то, что предлагал «Аэрофлот» я была просто не в состоянии. Попросила кофе: меня сначала обругали за то, что тороплю события, а потом принесли чашку такого пойла, что я с трудом осилила половину. Если это у них называется кофе…

Ни о каких дополнительных напитках и речи не было, так что мне очень пригодилась прихваченная с собой на дорожку бутылка минеральной воды «Эвиан». Когда я еще смогу ее попробовать!

В общем, поднявшись в воздух, я одновременно как бы спустилась на грешную землю и постепенно начала понимать, что Париж остался в прошлом. Равно как и французский сервис, французские традиции и… Анри.

Но в этом пункте, правда, были кое-какие положительные моменты, то есть перспективы на будущее. И это немного смягчало горечь прощания и грусть утраты. С другой стороны, нельзя же, чтобы всегда все было прекрасно и удивительно. За все надо платить, в том числе, и тем, что прекрасное и удивительное имеет неприятную особенность очень быстро заканчиваться. В отличие от неприятностей: эти как раз могут происходить постоянно и довольно долго.

Я еще раз просмотрела бумаги из папки, которой снабдил меня Анри, и в которой содержались перспективы такого светлого и прекрасного будущего, о котором я никогда даже и не мечтала. Лишь бы благополучно добраться до Москвы, до дома, вручить Асе то, что ей послал Анри и забыть о поручении моей дорогой подруги на всю оставшуюся жизнь. Помнить только Париж с его необыкновенным очарованием и, конечно же, Анри.

Да, я, кажется, влюбилась в него, но ведь за несколько наших встреч ему удалось избавить меня – так, между делом, – от очень и очень многих ненужных мне комплексов. К тому же дал столько нежности и заботы, сколько я не видела за всю свою жизнь. И вряд ли еще увижу: если в Париже все можно было списать на пресловутую эйфорию, то в Москве этот номер у меня явно не пройдет. А просить алиби у Аси, как она периодически просит его у меня – спасибо, не надо.

Надо сказать, что те новости, которые я узнала о своей подруге, не слишком вдохновляли. Сам факт, что у человека имеется несколько разных паспортов на разные фамилии, да еще два законных мужа и какие-то сомнительные дела с Интерполом… Хм, многовато получается, однако. И если она догадывалась хотя бы о половине поджидавших меня в Париже неприятностей, то было не слишком гуманно отправлять меня туда, ничего не объяснив, да еще с непонятным паспортом. Нет, это мне категорически не нравилось и скрывать свои эмоции от подруги я не собиралась.

Неудивительно, что она сама в Париж не поехала. По ее собственному паспорту она вообще дальше паспортного контроля в Шереметьево не прошла бы, а если бы воспользовалась другими, то наверняка получила бы все то же самое, что и я: обыски, покушения, нервотрепку. Возможно, правда, что и Анри вошел бы в этот ассортимент: Ася действительно красивая женщина, а про меня можно сказать только «миловидная». Впрочем, вкусы у людей разные и о них, как правило, не спорят.

Хотя наш самолет и взлетел точно по расписанию, приземлиться он исхитрился на полчаса позже положенного срока, хотя скорость полета была именно такой, какой ей надлежало быть. Один Бог знает, как это можно технически осуществить.

Единственную свою большую сумку, а также пластиковый пакет с тряпками я в багаж не сдавала, а посему рассчитывала, что хотя бы процедуры ожидания багажа можно будет избежать. Но я недооценила возможности наземных служб «Шереметьева».

Двадцать минут ждали трап, тридцать – микроавтобус, который провез нас по летному полю от силы двести метров. А потом началось самое интересное: полтора часа стояния в очереди на паспортный контроль и таможенный досмотр.

Похоже, родная страна не горела желанием принимать своих блудных детей обратно. Впрочем, иностранные туристы тоже парились в этой самой очереди и совершенно не понимали, бедняжки, что за экзотический аттракцион им предложили с самого начала

Я тоже чувствовала себя не самым лучшим образом: конец мая в Москве ознаменовался прямо-таки тропической жарой, а я, чтобы не утяжелять сумку, напялила на себя брюки, водолазку, жакет. Плюс, разумеется, знаменитый парик. Так что комфорта я испытывала не больше, чем человек, решивший посидеть в сауне в шубе, шапке и валенках.

Про парик, кстати, я вспомнила в самую последнюю минуту в парижском аэропорту, сообразив, что иначе меня просто-напросто не выпустят из страны. В общем-то я ничего против этого не имела, но…

Но дело заключалось в том, что из Франции я везла кое-что особенное, специальное, для себя. Так, пустячок – предварительное соглашение с месье Берри о том, что буду вице-директором российского отделения его фирмы в Москве. Директором должен был быть сам Анри, который и намеревался в скором времени лично прибыть в Россию и на месте утрясти все оставшиеся вопросы. Вообще-то переговоры велись уже больше года и все было как бы на мази. Последняя подпись была получена им чуть ли не вчера.

Так что мне предстояло примерно через месяц коренным образом изменить свою жизнь и из низкооплачиваемого младшего научного сотрудника превратиться в высокооплачиваемого клерка. Минус у этой метаморфозы был один: невозможность иметь «режим свободного посещения», к которому я за многие годы привыкла. Ну, а о плюсах, наверное, говорить не стоит: и так ясно, что оклад, полагавшийся мне ежемесячно на новой должности, превышал наш с мужем совокупный годовой доход.

Конечно, несколько смущала та мысль, что это место, теоретически, должно было достаться Асе, а вовсе не мне. Она-то буквально создана для такой работы, и единственный для нее минус – незнание французского языка. Зато – безупречный английский, деловая хватка и бешеная энергия.

Всего этого у меня и в помине не было, так что я подозревала: моя кандидатура возникла спонтанно и исключительно на почве личных взаимоотношений. С другой стороны, интерес к Асе со стороны Интерпола вряд ли мог считаться положительным качеством для сотрудника фирмы Анри.