Дорогой читатель. Неавторизованная автобиография Ким Чен Ира - Michael Malice

прекрасно понимал, что чем усерднее я буду работать, тем легче будет маршалу Ким Ир Сену. Я хотел снять с его плеч как можно больше бремени.

Я также сопровождал премьер-министра во многих его поездках по вопросам руководства. Однако на этот раз моя должность требовала, чтобы я следил за ходом его визитов, обеспечивал правильное выполнение его советов и следил за неизбежным прогрессом. По возвращении я обязательно следил за всеми возможными деталями. Вернувшись на комплекс удобрений в Хуннаме, я проверил, как внедряются принципы чучхе в производство химических удобрений. Вернувшись на птицеферму, я заметил, что курица-несушка смешалась с откормленными. Поскольку я был настолько проницателен, люди даже стали называть меня "товарищ Ким Чен Ир, инструктор".

Несмотря на то что я занимался государственным аппаратом, в Центральном комитете партии я впервые проявил себя в области истории. Еще с подросткового возраста меня чрезвычайно интересовало происхождение корейского народа. Для меня эта тема не была каким-то архаичным научным спором. То, откуда мы, корейцы, пришли, говорило о том, кем мы являемся как нация в настоящее время и куда мы движемся в будущем. В школьные годы я часто спорил на эту тему со своими товарищами, но у нас было мало информации, и большая часть обсуждений носила умозрительный характер.

В то время все считали, что Корея была единым народом с японскими колониальными властями. Разумеется, ученые того времени были заинтересованы в дискредитации идеи о том, что Корея с древних времен была единым народом с единой кровью. Они громко заявляли, что на территории Корейского полуострова не было обнаружено артефактов эпохи палеолита, и поэтому пришли к выводу, что ранняя Корея должна была быть заселена переселенцами из Сибири. Другими словами, корейцы произошли от выходцев из других стран, что "доказывает" "неполноценность" корейской нации.

Работа в партии дала мне доступ к более обширной информации. Поэтому я решил вернуться к этому спору и пересмотреть имеющиеся доказательства в соответствии с принципами чучхе. Я изучил множество разнообразных публикаций, в том числе книги об экологической обстановке на Земле. Я узнал, что в провинции Северный Хамгён были обнаружены кости мамонта, а к северу от Кореи - человеческие кости эпохи палеолита. Это оставляло возможность того, что Корея в то время тоже была населена. Я пришел к очень твердому выводу: неспособность обнаружить останки эпохи палеолита - это не то же самое, что их отсутствие. Моя первая предпосылка подтвердилась еще в 1963 году, когда в провинции Северный Хамгён были обнаружены 100 000-летние реликвии среднего древнего каменного века.

Однако я подозревал, что истоки корейской нации уходят еще дальше. Я не видел причин, по которым человечество не могло зародиться в Корее, и провел дополнительные исследования, придерживаясь этой гипотезы. Затем я поговорил с несколькими известными археологами, дав им четкие указания, где искать останки, предшествующие тем, что были обнаружены в Северном Хамгёне. В 1966 году мое предсказание сбылось. В пещере Комунмору в Пхеньяне были обнаружены реликвии возрастом в миллион лет - именно там, где я и говорил. Вскоре аналогичные реликвии, в том числе окаменелости людей эпохи палеолита, были откопаны везде, где я говорил.

Благодаря применению мною принципов археологии чучхе, палеолит в Корее стал неоспоримым фактом. Было доказано, что Корея была одним из первых мест, где зародилось человечество, а то место, где сейчас находится Пхеньян, уже тогда было центром корейской нации. Я настолько перевернул представление об археологии в международном масштабе, что многие видные западные ученые до сих пор не могут этого понять. Они буквально не могут поверить в факты, которые я обнаружил, но эти факты говорят сами за себя.

Мой подход к археологии чучхе был таким же, как и ко всем начинаниям партии. Меня не интересовало исправление ошибок и уборка беспорядка - дворники несовместимы с социализмом. Я всегда задавал себе одни и те же вопросы: Как я могу уменьшить нагрузку, которую берет на себя премьер-министр? Где проблемы возникнут завтра, или на следующей неделе, или даже через десять лет? Где больше всего нужна революция?

Исходя из этого подхода, я обратил свой взор на корейское искусство. Я прекрасно понимал, насколько важны искусства для того, чтобы подтолкнуть массы к более высоким уровням революции, и как легко эти же искусства могут быть использованы для их подрыва. Премьер-министр Ким Ир Сен был слишком занят превращением Кореи в современную индустриальную страну, чтобы тратить время на занятия искусством. Это давало мне идеальную возможность улучшить жизнь в КНДР.

Несмотря на поражение флуктуистов в политике и догматиков в образовании, корейское искусство и литература не поспевали за идеологической работой партии. Одно дело - запретить преклоняться перед крупными иностранными державами или отказаться от устаревших текстов. Гораздо сложнее было изгнать неверные идеи из искусства, просто в силу самой его природы. Искусство часто неоднозначно и неосязаемо в своем происхождении, поэтому очень сложно выявить и устранить те вредные концепции, которые успели в него проникнуть. При беглом осмотре современного искусства я обнаружил остатки многих устаревших идей (включая эгоизм!). Эти идеи отражались даже в системе, методах и манере поведения самих творческих работников.

Я хотел создать новый вид литературы, главным содержанием которой было бы художественное изображение Премьер-министра. Я собрал многих выдающихся писателей и призвал их осознать величие маршала Ким Ир Сена в своем творчестве. "Знание величия вождя влечет к нему", - объяснил я. "Влечение к нему побуждает поклоняться ему, а поклонение ему делает человека верным ему".

Все писатели мгновенно поняли смысл моих слов и тут же применили мои указания в своей работе. Я думал, что вопрос решен, но я ошибался. Благодаря своей добросердечной и благожелательной натуре я склонен видеть в людях все самое лучшее. В 99 случаях из 100 люди исправляли ошибки, когда я указывал им на них, и старались не повторять их. Но все равно наступал тот самый сотый раз.

В определенный момент в 1967 году Северная Корея должна была принять делегацию из Советского Союза. Я лично проверял маршрут, чтобы поездка высокопоставленных гостей была максимально эффективной. Конечно, в расписании были предусмотрены развлекательные мероприятия, чтобы наши гости могли сами познакомиться со всемирно известной корейской культурой. Одним из перечисленных развлечений был просмотр драматической пьесы "Акт искренности". Я никогда не видела эту пьесу и ничего о ней не знала. На самом деле, смеялась я про себя, я была так занята, что не могла вспомнить, когда в последний раз была в театре.

Я решил посмотреть спектакль, чтобы убедиться, что он подходит. Обычно я чувствовал бы себя виноватым за то, что взял выходной, но в данном