Холодное блюдо - Павел Ганжа

– Ну ты даешь, Степаныч! Это же классно. Столько понарассказываем, все обзавидуются.

– Тьфу на тебя! Лишь бы языком молоть. Сам лезь тогда, я на мертвецов глядеть не собираюсь. Приснятся еще потом…- Степаныч уселся на скамью и демонстративно отвернулся.

Федор перескочил в деревянную лодку и нагнулся над лежащим "товарищем".

– О, ексель-моксель, крови-то сколько…

– Крови? Мертвяк?- не сумел соблюсти самим же декларированную отстраненность Степаныч.- А я тебе что говорил!

– Не, кажись, дышит…живой. И сердце бьется.

– А кровь откуда?

– Порезал его кто-то, Степаныч. Весь живот в крови.

– Етить твою мать! И что нам с ним теперь делать?

– В больницу везти, что еще.

– Вот и порыбачили!

– Ладно тебе. Зато будет, о чем вспомнить. И мужика, глядишь, спасем. Вдруг нам медаль дадут за спасение…утопающего.

– Пинка тебе дадут. А потом догонят и еще раз дадут. Или тюрьмы годика два.

– Ну не медаль, но все же… мужик, глядишь, поправится и деньжат подкинет. Материально, так сказать, поспособствует…Помоги перетащить его.

– Кто бы ему самому поспособствовал. Дурак ты, Федька. Посмотри, на нем одни штаны, даже рубашки нет. Ни шиша он тебе не подкинет. Кроме проблем. Помянешь еще мое слово, когда по милициям затаскают, – лысый рыбак ворчал, но переместить тело в моторку помог.

– Значит, выполним гражданский долг,- обратился к высоким материям Федор и повторил запавший в душу аргумент.- И будет, о чем вспомнить.

Степаныч лишь тяжело вздохнул и смиренным голосом поинтересовался:

– К нам или в Березовку?

– К нам поближе…

– Ага, а потом переть на горбу. Бегу и тапочки теряю! В Березовку, как ни крути, по воде быстрее. И больница рядом с рекой. А наша где? Во-во…

– Да, далековато, ексель-моксель. Ты на когда с Витькой договорился?

– На десять. А в пять утра – попробуй, поймай попутку. Хочешь тащить его два километра? Нет? Тогда – в Березовку.

ГЛАВА 4

Огненный мяч солнца еще не выкатился на повседневный маршрут, но редкие облака уже окрасились оранжево-алыми сполохами, а на горизонте наливался силой рассвет. Рождался новый день.

И все в нем было прекрасно. Начиная от насмешливо-радостного пересвиста птиц и заканчивая пронизывающей воздух утренней свежестью, которая обещала прохладу и отдохновение от обычного летнего пекла. Только настроение старшего следователя прокуратуры Центрального района города Белореченка Игоря Юрьевича Данильца кардинально отличалось от прекрасного. То ли потому что пересвист воробьев и синиц ему не был слышен из-за гула автомобильного мотора, то ли ввиду невозможности вдыхать утреннюю свежесть в прокуренном до "топорной" стадии старом уазике (когда топор внутрь бросаешь, а он повисает в той субстанции, которая некогда именовалась воздухом). Или, возможно, из-за того, что ему предстояло заниматься весьма неприятным делом – осматривать место происшествия. Вместо того чтобы наслаждаться положенным по закону выходным, отдыхать и нежиться в постели.

Данилец вообще работать не очень любил, а уж в уик-энд, да спозаранку…просто ненавидел. А какой нормальный человек, переваливший тридцатилетний возрастной рубеж, не склонный к извращениям в стиле садо-мазо и не являющийся отпетым трудоголиком обрадуется, когда его ни свет ни заря вырвут из объятий сна и сообщат, что крайне необходимо заняться исполнением трудовых обязанностей. Особенно сильное впечатление производит подобное известие, сваливаясь на…похмельную голову. А та часть тела Игоря Юрьевича, на котором отдельные куртуазные джентльмены носят шляпы, отвечала всем необходимым требованиям, чтобы называться похмельной. И трещала, и раскалывалась, и кружилась.

Немудрено, после вчерашнего, плавно перетекшего в сегодняшнее… Дернул же лукавый, согласиться на замену дежурства. Не поддайся Данилец на уговоры Коваленко, посапывал бы себе под одеялом, седьмой сон досматривал. Крайний вариант – сосал пиво или рассол перед телевизором.

И осмотр не сулил ничего хорошего. Со слов дежурного: два трупа, один наполовину сожжен, второй в крови. Явный криминал, осматривать придется тщательно, следы искать, личности пострадавших устанавливать. Коротеньким – на пол-листа – опусом, как по "парашютистам" или "висельникам", не отделаешься. Придется попотеть.

Очевидцев, естественно, нет. Если верить тому же дежурному. Очередная "темнуха" наклевывается. Что на первый взгляд нехорошо, поскольку дает очередной повод начальству на заслушиваниях глотку подрать по поводу низкой раскрываемости, но об этом пусть оперативники грустят. А господин следователь загрустит, если фигуранты найдутся. Тогда ему точно до вечера домой не попасть. Нет, Игорь Юрьевич принципиально не против обнаружения злодеев, но завтра, послезавтра и так далее…не в его дежурство. На сегодняшний день "темнухи" для него ближе и милее. Лишь бы погибшие не оказались какими-нибудь значимыми персонами. Или родственниками подобных персон. Тогда возникнет общественный резонанс, обрушатся высочайшие громы и молнии…

Не хотелось бы.

А гражданская позиция? – спросите вы. И ответа не дождетесь. О собственной гражданской позиции Игорь Юрьевич вспоминал два-три раза в год, во время очередных выборов. И небезосновательно полагал, что этого достаточно. А рвать жилы на работе во имя столь смутных понятий, как долг и служба…для таких глупостей в мире полно энтузиастов, романтиков и прочих активистов. Опытные, зрелые мужчины, пусть звучит цинично, в большинстве своем предпочитают не эфемерные, а реальные, приземленные ценности. Желательно, в материальном выражении. В данном вопросе Данилец исключением не являлся и примыкал к большинству. Если бы за качественную работу Игорь Юрьевич получал существенную добавку к жалованью, он, несомненно, всю душу бы в работу вкладывал, но…

Нет, специальные надбавки за сложность и напряженность работы в прокуратуре существовали, как в виде графы в расчетных ведомостях, так и в денежном выражении. И на общий размер зарплаты влияли весомо. Вот только начальство определяло тех, кто трудился напряженно, а кто не очень, весьма специфично. Не наобум, естественно, но…исходя из собственных предпочтений, пристрастий и репутации соответствующего сотрудника.

К сожалению, или – откуда посмотреть, – к счастью, объективных критериев качества работы следователя почти не было, если не считать наиболее примитивного – количества уголовных дел. Но количество, как известно из философских учений, не всегда позволяет судить о качестве, поэтому прокурорские начальники головы не забивали и распределяли надбавки соответственно вышеописанным правилам. С учетом которых становилось понятно, почему Игорь Юрьевич отнюдь не рвался проявлять чудеса дотошности и трудолюбия.

Справедливости ради, Данилец не всегда являлся столь закоренелым циником и социально-незрелым типом. Профессия отпечаток наложила. По молодости лет сразу после окончания университета Игоря Юрьевича (тогда еще просто Игорька или Гарика) впору было к аккумуляторам подсоединять, настолько переполняли его оптимизм и энтузиазм. На работе он готов был своротить дюжину горных массивов и осушить пару-тройку океанов. Лишнее дежурство закрыть – пожалуйста, в выходной потрудиться – без проблем, вечерком домой документы прихватить – нет вопросов. И оставался вечером, и по субботам-воскресеньям пахал, словно проклятый, и книжки заумные и скучные читал, и бесчисленные методические указания и справочники следователя пролистывал, профессиональный уровень повышая, и не требовал никакого дополнительного материального вознаграждения. Но в те славные времена Игорь еще тешил себя надеждами, строил планы, мечтал о карьерном росте. И будущее казалось огромной лестницей, устремленной вверх к заоблачным высотам. Гарик не верил даже, а точно знал, что через несколько лет уйдет на повышение, затем станет прокурором района, потом заместителем прокурора области, а потом чем черт не шутит…

Иногда в особо сладких грезах, он примерял белый мундир с огромными звездами на погонах и представлял себя в должности Генерального прокурора. Но это в грезах, а в действительности столь далеко планы Игоря не простирались. Будучи человеком трезвомыслящим, он отдавал себе отчет, что до таких кресел ему не добраться; стартовая площадка не та. И папа в командармы не выбился, и дядя до министра не дослужился, и даже сестра в любовницах полпреда не состоит. А полагаться на слепую удачу…наивно. Ведь даже в анекдотах сын полковника не надеялся на генеральские лампасы, ввиду того, что у генерала свое чадо имелось. Еще существовала возможность выгодно жениться, подыскав и охмурив дочь высокопоставленного чиновника, однако дочери власть предержащих на жизненном пути Игорю как-то не попадались. К тому же заурядная внешность и отсутствие лоска не позволяли рассчитывать на "охмуреж", даже при условии встречи с подобной девушкой. Поэтому женитьбу сквозь призму карьерного роста Гарик и не рассматривал.