Татуированная любовь - Гайя Алексия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мои нервы были напряжены как натянутые струны. Ненавижу, когда мне говорят, что я должен делать, а что нет. Но я не двигаюсь и держу себя в руках. Дэниел, по крайней мере, уважает личные границы, как настоящий мужик.
Он несколько мгновений смотрит на меня в упор, а потом делает вид, что ничего не было.
Но когда мы зашли в дом, я все-таки предпочел держаться от него на некотором расстоянии. Ему почти что удалось произвести на меня впечатление.
Дома все было спокойно, свет нигде не горел.
Сразу пошел в свою комнату. На лестничной площадке второго этажа сидела мать. Должно быть, она ждала меня, но так и не решилась заговорить. Она выглядела какой-то взволнованной, а под носом у нее уже не было той трубочки.
Прохожу мимо нее, не останавливаясь. Слишком много было общения для одного вечера.
В полной тишине поднимаюсь на третий этаж. Там, наверху, дверь в комнату львицы заперта. Так же как и последние четыре дня. Интересно, она еще не спит?
Как по мне, так ей бы лучше вообще никогда не ложиться.
Падаю на кровать и принимаюсь рассматривать потолок. Вокруг меня не раздавалось ни звука. Гнетущая тишина.
* * *
Да, я знаю, мне говорили, что сегодня тот самый день, когда я могу не заправлять кровать, но я все равно ее заправил, сразу как проснулся.
Бенито наказан за то, что стащил из кухни пирожные. А это значит, лучше мне остаться в своей комнате, потому что жирный Дэйв сказал мне, что разобьет мне голову, если я выйду.
– Тиган?
Я обернулся. Энн была здесь.
– Тиган, ты почему заперся?
– Просто так…
Она улыбается и приседает на корточки передо мной. Она милая, не то что Энтон. Он всегда кричит на меня и делает мне больно, когда хватает.
– Ты знаешь, какой сегодня день? – спрашивает меня Энн.
Я помотал головой, хотя прекрасно знал.
– Сегодня твой день рождения. Тебе исполняется шесть лет, Тиган. Все ждут тебя, чтобы ты задул свечи.
– Не хочу.
Она хмурится.
– Что? Но почему? Все любят задувать свечи.
– Не-а. Не хочу.
– Ладно… Но ведь тогда ты не сможешь загадать желание, – настаивает она.
Желание? Знаю уже, что все это неправда. Не работают эти ваши желания. Даже несмотря на то, что я был послушным ребенком, ничего не сбылось из того, что я хотел. Энн наврала мне про маму, хотя и говорит сама все время, что врать нехорошо.
– НЕ ХОЧУ ЗАГАДЫВАТЬ ЖЕЛАНИЕ!
Я кричу так громко, что Энн сердится на меня.
– Не кричи на меня, Тиган! Послушай, не каждый день – твой день рождения. Либо ты сейчас спускаешься есть торт, либо ты остаешься здесь думать о своем поведении. У тебя есть выбор. И если ты будешь послушным, то твое желание когда-нибудь обязательно исполнится. – Она берет мои руки в свои и улыбается. Снова мне врет.
Я не хочу, чтобы меня трогали и толкаю ее так, как Дэйв всегда толкает меня, и она падает на попу.
– НЕ ХОЧУ! Желания никогда не сбываются. А ты, ты злая! Ты мне врешь!
Энн встает, а я бегу и падаю ничком на кровать.
– Что ж, поздравляю. Ты наказан в свой день рождения! Я тебе уже говорила, что нельзя так толкать людей! Да что с тобой, Тиг? Ты же всегда был таким хорошим мальчиком.
– ТЫ МНЕ ВРАЛА!
Энн окончательно разозлилась, что я так на нее ору. Она схватила меня за руку и попыталась вытащить меня из комнаты.
Я ее ударил. Не хочу выходить из комнаты. Дэйв меня найдет.
– Тиган Доу! Прекрати усугублять свое положение и немедленно перестань меня бить. Я тебе не врала!
– НЕ ХОЧУ ВЫХОДИТЬ!
– Так, что тут происходит? – спрашивает Энтон, злой воспитатель, заходя в мою комнату.
– Я не знаю. Тиган какой-то неуправляемый, – ответила Энн.
– Пусти, я сам им займусь, – сказал он. – Так, иди сюда! – кричит он мне.
Я попытался убежать, но он схватил меня за футболку и потащил меня. Я сопротивлялся как мог и махал кулаками во все стороны.
– Прекрати! Черт, да он с ума сошел, – шипит он.
Мои ноги болтаются в воздухе. Он делает мне больно.
– А-а-а-а-а… отпусти меня!
– Закрой рот!
Энтон тащит меня по полу и бьет другой рукой. Один раз, много раз. Мне больно, и я плачу. Он толкает меня.
– НЕТ! – я снова начинаю рыдать.
Я знаю, куда мы идем, и не хочу туда идти. Там темно и полно монстров. Дэйв рассказывал мне, что в чулане для наказаний их полно, и они едят мальчиков.
Энтон снова меня толкает. Я вижу, как открывается дверь.
– НЕЕЕЕЕЕЕЕТ! НЕЕЕТ! Я НЕ ХОЧУ!
– Раньше нужно было думать.
Он с силой толкает меня, и я ударяюсь о стену чулана. Хочу выйти, но дверь тут же захлопывается за мной. Я так бью по ней, что на моих руках выступает кровь.
– ЭНН! ЭНН, ПРОСТИ, Я ХОЧУ ВЫЙТИ!
– ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ УЖЕ, БЛИН! – орет Энтон.
Дверь издает страшный шум, будто кто-то снаружи ударил по ней ногой.
– ЭЭЭЭЭЭЭН. Прости… Энн, мне страшно…
Энн не придет за мной. Никто не придет за мной. Все стихло, сейчас придут монстры. Я свернулся калачиком. Мне холодно. Бенито говорил, что нужно закрыть глаза. Он-то хорошо знает этот шкаф. А я в первый раз здесь. Еще Бенито говорил, что если крепко-крепко зажмуриться, то можно увидеть звезды, которые мерцают в шкафу. Я так и сделал, сильно зажмурился, но открывать глаза не стал. Никаких звезд я не увидел, наверное, их здесь нет.
И тогда я снова заплакал.
* * *
Меня всего потряхивает, и я ничего не могу с этим сделать. Мои руки предательски дрожат от того, что во мне происходит, стоит только закрыть глаза. Я постоянно пытаюсь их как-то изувечить; то, например, как вчера, разбив их о стену, или забив татуировками так, что кожу будет видно только на ладонях. Но никогда не могу их контролировать после ночных кошмаров. И эта слабость лишь еще больше разжигает внутреннюю ярость.
Даже сигарета, которую я зажег, не возымела никакого эффекта.
Кручусь волчком по центру комнаты: все было тихо и спокойно, никакого шума вокруг, и это сводит с ума. Прямо как в том чертовом ледяном чулане. Меня пробрала непонятная дрожь, и я
