Добродетельная леди - Элизабет Торнтон

– Я выпью за это, – педантично ответил Эйвери, протягивая свой бокал Рейвенсворту, чтобы тот снова наполнил его из уже полупустой бутылки.

После двух бутылок бренди одурманенные джентльмены помогли друг другу подняться по лестнице, которая, они могли поклясться, стала необъяснимо круче. Они упали в постели полностью одетыми, забыв даже снять заляпанные грязью сапоги. Денби, промелькнула смутная мысль у его светлости, к счастью, здесь нет, чтобы стать свидетелем позора своего хозяина.

Глава 12

Рассвет следующего утра был серым и пророчил день для лежания в постели, как сообщил дамам хозяин гостиницы, хитро подмигнув, когда передавал записку от Рейвенсворта. Короткая, небрежно написанная записка извещала, что их светлости присоединятся к дамам не раньше полудня, поскольку оба плохо чувствуют себя из-за погоды.

Это не обмануло кузин. Посреди ночи их разбудил жуткий шум, когда лорды Рейвенсворт и Эйвери расходились после попойки по спальням. То, что джентльмены, наверное, страдают от последствий вчерашнего злоупотребления спиртным, вызвало довольные улыбки на лицах обеих кузин. Пока Рейвенсворт и Эйвери отказывали себе в удовольствии пить портвейн и бренди, они не позволяли девушкам отведать даже каплю чего-нибудь горячительного. Такое бесцеремонное обращение нельзя было назвать приятным.

– Вот она, справедливость! – обращаясь к Харриет, заметила Брайони, быстро просматривая до конца короткое письмо. Рейвенсворт также строго предупредил дам, чтобы те оставались вдали от чужих глаз (и от возможного вреда) в их отдельной гостиной до того момента, как джентльмены будут готовы продолжить путешествие. Их камеристка – жирно подчеркнуто несколько раз – должна все время быть вместе с ними, чтобы обеспечить им надежное сопровождение. Однако выполнить это последнее дерзкое требование было невозможно, поскольку Элис проснулась утром в жестокой лихорадке и не могла встать с постели.

Когда девушки закончили скромный завтрак из тостов и горячего шоколада, оставив копченую рыбу, ветчину и яичницу джентльменам, они удалились в комнату, которую занимали дамы, где на маленькой лежанке металась в жару Элис, обязанная наблюдать за приличиями. Как и следовало ожидать, лорды Рейвенсворт и Эйвери наслаждались роскошью отдельных спален.

Брайони с первого взгляда поняла, как тяжело страдает бедная девушка, и настояла, чтобы она немедленно легла в ее собственную кровать, которая была гораздо больше и удобнее. Харриет осталась в качестве сиделки, пока Брайони отправилась искать хозяина гостиницы, чтобы попросить миску жидкой каши и чашку горячего чая для больной. Ей пришлось нарушить предписание Рейвенсворта не появляться в публичных местах, но это мало заботило Брайони. Она рассудила, что было бы настоящим варварством не облегчить страдания бедной девушки.

Большую часть утра дамы по очереди ухаживали за несчастной служанкой. Надвигавшаяся гроза наконец разразилась, и дождь полился таким стремительным потоком, что Харриет и Брайони не могли, даже если бы захотели, скрасить однообразие своего дежурства прогулкой во дворе вопреки приказанию Рейвенсворта. Однако когда Элис забылась тяжелым сном, Брайони удалось смыть дорожную пыль с волос, и она оставила их сохнуть распущенными по плечам. По какой-то причине Рейвенсворт был категорически против распущенных волос Брайони, и в присутствии его светлости ей приходилось закалывать их в скромный гладкий пучок на затылке. Но, учитывая недомогание Рейвенсворта, Брайони осмелела.

Было уже далеко за полдень, но джентльмены так и не появились, а состояние Элис резко ухудшилось, и было необходимо вызвать доктора. В сложившихся обстоятельствах это была непростая задача. Буря, похоже, не собиравшаяся прекращаться, сделала непроходимыми дороги, и гостиница была переполнена путниками, пытавшимися найти ночлег. В отсутствие их светлостей Брайони пришлось самой идти искать их кучера, чтобы отправить его за доктором.

Она нерешительно стояла на лестничной площадке, прислушиваясь к шуму голосов, доносившемуся из общей столовой. По непристойным выражениям, долетавшим до ее ушей, Брайони поняла, что на первом этаже расположилась группа молодых щеголей и они собираются остаться на ночлег. Поблизости не оказалось ни одного лакея, которому можно было бы дать поручение. Пусть Рейвенсворту будет хуже, подумала Брайони с пробуждающейся яростью, что он оставил их в таком затруднительном положении.

Она подошла к его спальне и забарабанила в дверь.

– Рейвенсворт! – позвала она так громко, как только осмелилась. – Рейвенсворт! Вставайте, говорю вам! – Ничего не произошло. Она попробовала открыть дверь. Найдя ее незапертой, она со скрипом отворила ее. – Рейвенсворт! – гневно прошипела она. – Рейвенсворт, вы встанете? Нам нужен доктор для Элис. Если вы не встанете, я сама пойду и приведу его.

Рейвенсворт пошевелился. Он открыл один глаз и застонал от такого усилия.

– Убирайтесь! – слабо выговорил он. – Я не могу помочь вам. Разве вы не видите, что я на грани смерти? Делайте все, что сочтете нужным.

Ярость Брайони достигла точки кипения. Она с грохотом захлопнула дверь и для большего эффекта дернула болтающуюся ручку двери так, что она задребезжала. Услышав слабые стоны Рейвенсворта, она поджала губы от злорадного удовольствия. В глубоком возмущении, с развевающимися волосами она отправилась вниз по лестнице, чтобы найти неуловимого хозяина гостиницы. Обнаружив его в кухне, она раздраженно приказала ему найти кучера его светлости и немедленно послать его в личную гостиную маркиза. Испуганный хозяин не узнал даму и изумленно глазел на видение с каскадом золотых волос, горящими глазами и вздымающейся грудью, гадая, какому счастливчику может принадлежать эта сногсшибательная женщина.

Брайони с достоинством вернулась тем же путем, начиная верить, что страхи Рейвенсворта за даму без сопровождения в общественном месте были беспочвенны. Ее передвижения, считала она, остались незамеченными. В этом Брайони ошибалась.

Когда она достигла первой лестничной площадки, путь ей преградил пижонистый джентльмен возраста Рейвенсворта. Он небрежно прислонился к дверному косяку, поправляя складки галстука. Брайони помедлила, но, увидев, что интерес джентльмена сосредоточен не на ее персоне, она попыталась пройти мимо него, скромно опустив глаза.

– Прошу прошения, – сказала она, терпеливо ожидая, когда джентльмен подвинется.

Он медленно выпрямился и окинул ее оценивающим взглядом.

– Мисс Лэнгленд? – спросил он, растягивая слова, – Мисс Брайони Лэнгленд, не так ли?