Шкатулка императора - Александр Асмолов

– Как? – недоумевая, спросила няня.

– Неприлично.

Обе незаметно глянули на любителя музыки с большими черными наушниками. Он делал вид, что рассматривает разложенные на витрине диски, и следил украдкой через отражение на стекле за прохожими. На первый взгляд ничего необычного в нем не было, разве что поза не расслаблена, а напряжена, как у солдата на посту.

У входа в метро Варя любезно попрощалась с провожатыми, опять чуть не забыв пакет с балетными принадлежностями. Не дожидаясь, пока парни уйдут, она юркнула в людской поток, прижимая к себе худенькое тельце девочки. Чувство ответственности за нее заставляло быть начеку, подозрительно всматриваясь и вслушиваясь в окружающий мир.

– Думаешь, они отстанут? – с опаской прошептала Ниночка, обнимая девушку ручонками за шею, едва поезд метро начал набирать ход.

– Посмотрим, – неопределенно отозвалась Варя, всматриваясь в окружающие лица и оконное отражение. – Скажи, а раньше ты кого-нибудь из них видела или слышала?

– Нет, – черные кудряшки отрицательно покачнулись. – Я бы сразу испугалась.

– Ну, бояться-то нам никак нельзя, дружок. Тот, кто боится, становится рабом.

– Расскажем бабушке?

– Решим позже, – воспитательница усмехнулась, резко сменив тему. – Когда ты говоришь о них, глаза округляются, словно хочешь кого-то напугать. Даже я начинаю бояться.

– А ты, – едва не подбоченилась девчушка, – когда говоришь, марля в повязке шевелится, как один большой белый рот.

Обе хихикнули, словно две школьные подружки, которые сплетничали шепотом о ком-то, стоящем рядом. Удивительным образом они быстро сближались, доверяя друг другу и находя поддержку одновременно.

Выйдя из метро, они заторопились, чтобы быстрее прошмыгнуть сквозь толпу, вечно снующую у «Павелецкой». Ниночка безразлично поглядывала на выстроившиеся в ряд магазинчики, не прося ни мороженого, ни колу. Свернув на Бахрушина, они облегченно вздохнули. Тихая, почти без прохожих улица навевала безмятежное настроение. Варя даже начала размахивать пакетом с балетными принадлежностями своей подопечной, показывая, что все хорошо и мир прекрасен.

Проходя мимо небольшого парка, в котором днем обычно гуляли мамаши с детьми, они никого не заметили. Очевидно, жара заставляла многих прятаться по домам, где можно было переждать послеобеденное пекло под кондиционером. У входа в парк дорогу веселой парочке перегородили две молодые женщины спортивного типа. Они были в летних штанах и футболках, лица почти скрывали большие марлевые повязки.

– Девочка пойдет с нами! – неожиданно жестко заявила та из них, что была чуть пониже, и хотела схватить Ниночку за руку.

– Ой, – малышка вывернулась и молниеносно спряталась за воспитательницу.

Варя молча остановилась и, вытянув перед собой вертикально открытую правую ладонь, что-то угрожающе зашептала. Слова были незнакомыми и звучали странно, однако, обе незнакомки не могли приблизиться к девушке, словно уперлись в невидимую стену. Та, что была чуть повыше, даже сделала шаг назад, чтобы прыгнуть вперед, но колени ее подкосились, и она, ухватившись руками за напарницу, повисла на ней. В недоумении, обе застыли, глядя на незнакомку.

– Вам больно двигаться, – властно произнесла Варя. – Очень больно! Хочется закрыть глаза от яркого света. Он просто ослепляет. Кто еще с вами?

– Шкет в машине, – странным голосом, лишенным всяких эмоций, пролепетала та, что была пониже. – На соседней улице ждет.

– Куда нужно было отвезти малую? – тоном, не терпящим возражений, спросила девушка, удерживая левой рукой Ниночку за своей спиной.

– Кот ждет в переулке у Павелецкого вокзала, – безропотно ответила вторая незнакомка.

– Сейчас вы пешком пойдете до парка Горького, – тихо приказала Варя, – и просидите там до темноты. По телефону не звонить, ни с кем не говорить. Забудете о нас и о встрече, а если кто-то начнет расспрашивать об этом, у каждой начнет сильно болеть голова. Очень сильно, до рвоты, до судорог. Если кто-то покажет наши фотографии, каждая будет падать на пол и биться в истерике от страха. Вас будет охватывать ужас об упоминании дома на Бахрушина. Тут жуткое место!

Обе спортсменки с испугом глянули по сторонам и вобрали головы в плечи. Ссутулившись, они потащились через парк прочь, дико озираясь по сторонам. Их гнал страх, внезапно поселившийся в грешных душах.

– Как ты это? – Ниночка испуганно выглянула из-за спины своей защитницы.

– Пакет подбери, – тихо выдохнула Варя, – а то забудем, и нам достанется от бабушки.

Девчушка послушно подняла брошенный пакет и, прижимая его к себе тоненькими ручонками, заглянула в раскрасневшееся лицо воспитательницы. Та лишь устало улыбнулась, приходя в себя от сильного внутреннего напряжения.

– Ты настоящий Мерлин? – Ниночка с восторгом и удивлением смотрела снизу вверх на Варю.

– Нет, дружок, – воспитательница отрицательно покачала головой, – я даже не Гарри Поттер. Это простое внушение.

– И они теперь всегда будут нас бояться? – глаза девчушки радостно округлились от собственной догадки.

– Пока не найдется кто-то более сильный и не снимет мою установку.

– А сильнее кто-то есть? – с опаской спросила девочка и взяла воспитательницу за руку.

– Конечно, – Варя с улыбкой обняла малышку за плечики. – Всегда есть кто-то сильнее.

– А мне можешь так приказать? – не оборачиваясь к воспитательнице, тихо спросила Ниночка.

– Я никогда не буду этого делать. Мы же друзья!

– А бабушке?

– Ну, уж бабушке тем более! – рассмеялась Варя. – Пакет не потеряй! И ничего не говори дома, а то меня выгонят, как ведьму. Эти спортсменки просто спросили, как пройти к парку Горького.

Глава XIV

Мартинес-младший босиком вышел на веранду своего дома в Барселоне. Ночное небо и прохлада действовали успокаивающе, но рассеять нарастающего волнения не могли. Расшифровав на домашнем компьютере очередное послание от господина Гридмана, Хосе-Луис ощутил странное возбуждение, охватившее все его существо. Так было и в тот вечер перед кризисом, когда он получил распоряжение от русского заключить сделки на продажу никеля и вольфрама по заниженным ценам. Сегодня точно так же ныл затылок, а руки постоянно что-то теребили. Новое распоряжение не столько раздражало директора, сколько ставило в тупик. Ну, как прикажете понимать фразу в тексте «не стесняться в средствах и купить во что бы то ни стало».

Каково! Да, этот Гридман произвел вполне благоприятное впечатление при встрече. Да, он пригласил Влахеля в ресторан «Белый аист», куда заказан путь многим серьезным финансистам. Да, он-таки является хозяином «Эсмиральды» и может позволить себе многое. Но не до такой же степени! Не стесняться в средствах. Как вам это нравится? Очередная сигарета из пачки «Фортуна» только усугубила состояние Влахеля. Раньше он считал сам и часто говаривал своим коллегам, что фортуна у него в кармане, а сегодня этот русский просто ткнул его, директора «Эсмиральды», носом в тот факт, что колесо фортуны вращает в своей заснеженной Москве только господин Гридман. А он, Мартинес-младший, просто клерк, которому дают абсолютно непонятное распоряжение. Купить. Во что бы то ни стало! Что, на все средства компании? Может быть, еще взять кредит? Это просто неслыханно. Так вести крупные финансовые операции невозможно. Деньги любят счет и порядок. Они не гуляют сами по себе, но и не жалуют тех, кто на них прикрикивает.

Но и не выполнить распоряжение тоже нельзя. Достаточно вспомнить, что Ариэль Гридман спокойно пил коньяк с документом в кармане, который сегодня потянет более, чем на миллиард долларов. Такой субъект, не задумываясь, может подмахнуть приказ о новом директоре, если прежний вдруг будет перечить хозяину. Да, не зря Мартинес-старший говорил о России, как о самой странной и богатой стране. Он, что, в самом деле! Намеревается выложить за какие-то безделушки все средства. Нет, можно понять мецената, который хочет приобрести на аукционе личные вещи императора, некогда правившего огромной страной, чтобы подарить их уважаемому музею. Это не только престижно, но и может быть полезным в каких-то финансовых проектах. Руководители государства могут пойти навстречу в крупном тендере или оказать содействие в крупном проекте, что с лихвой окупит затраты мецената. Это приемлемо и практикуется во всем мире. Но, простите, покупать какое-то письмо и старую библию в шкатулке за все имеющиеся средства. Это неслыханно!

«Фортуна» угасла, как и надежда на то, что можно спокойно разобраться в распоряжении хозяина «Эсмиральды». Интересно, как господин Гридман представляет себе ситуацию, когда Хосе-Луис оголит все счета клиентов, чтобы наскрести мешок денег и отправиться на аукцион. Он никогда не любил этих выскочек из дома «Кристис», которые монополизировали рынок антиквариата совместно с домом «Сотбис». За два с половиной века они раскрутились до миллиардного годового оборота. Раньше они вообще считались закрытыми клубами для аристократов, а теперь берут деньги у всякого, кто предложит больше. Ну, что это, скажите, за профессия такая, – повертеть в руках старую куклу или картину и задумчиво сказать – начнем торговать с пяти тысяч. Конечно, найдется какой-нибудь безумный русский, который предложит сто тысяч. Ну, чтоб не торговаться.