Мое простое счастье - Лаура Дейв

Дома меня ждала записка от Эмили:

«Аннабель, я надеялась поговорить с вами до отъезда, но завтра утром у меня лекция, и мне нужно возвращаться в Манхэттен.

Еще увидимся?

Я положила записку обратно на стол, гадая, о чем это она хочет со мной поговорить. О том, что я не понимаю ее сына? Не знаю, что ему нужно для счастья? Обо всех тех вещах, о которых надо было подумать прежде, чем начинать совместную жизнь?

Еще я нашла на столе остатки ужина, которым Эмили кормила близнецов: зажаренные на решетке куриные палочки, сладкий картофель во фритюре, бананово-черничный молочный коктейль.

Я взяла пригоршню картошки и медленно потащилась наверх, совершенно измотанная двумя сегодняшними ссорами – и той, что навязала мне Джордан, и той, с Гриффином, которую я затеяла сама.

Проходя мимо комнаты близнецов, я с облегчением отметила, что дверь закрыта, а свет погашен. С еще большим облегчением я услышала доносящийся из ванной плеск воды и негромкое пение Джесси. Все это вместе означало, что остаток дня я проведу в одиночестве, а с душевными потрясениями на сегодня покончено.

Потом я открыла дверь в спальню и поняла, что насчет душевных потрясений ошибалась. И насчет остатков ужина тоже: они были не только на кухонном столе.

Они равномерно покрывали пол нашей комнаты: красные пятна кетчупа, рыжие кусочки картошки, яркие лужицы коктейля. Пол и мои фотографии… все мои фотографии…

– М-да, это не есть хорошо.

Не знаю, сколько продолжался мой ступор, прежде чем я услышала голос Джесси. Я обернулась: он стоял на пороге в джинсах и футболке с нарисованным из баллончика атомом. Волосы у него были мокрые после душа.

– Нет, – согласилась я.

– Наверное, сейчас не самый удачный момент, но долг велит тебе сообщить, что Сэмми, возможно, проглотил твое обручальное кольцо.

– Возможно?

– Я знаю об этом только от самого Сэмми, а он утверждает, что еще и кухонный стол проглотил.

Я взглянула на прикроватный столик: кольцо действительно пропало. Я подошла ближе, присмотрелась, не блеснет ли что-нибудь на ковре или между ножек стола. Но кольца нигде не было.

Со своей новой позиции я еще раз оглядела последствия катастрофы, которая, возможно, разрушила мое будущее: фотографии, негативы, измятые мотки пленки, зеленая коробка плавает в луже черничного коктейля.

– Помочь тебе тут убраться? – спросил Джесси.

– Лучше помоги мне убраться отсюда.

Мы сидели на крыльце, не обращая внимания на холод: я – на нижней ступеньке, Джесси – на верхней. На средней стояла бутылка бурбона. Пили, ощущая согревающее тепло алкоголя, смотрели в звездное небо и ждали, когда вернется Гриффин.

Мы так напились, что в конце концов я рассказала ему все: и о разрыве с Ником, и об увольнении, и обо всем этом сумасшедшем дне, начиная с Джиа и ее ужасной исповеди в туалете и заканчивая Джордан и мистером Кашеваром.

Видимо, рассказывала я хорошо, потому что Джесси прямо заходился от смеха, а шутка про мистера Кашевара понравилась ему настолько, что он заставил меня повторить ее дважды.

– Рада, что моя жизнь кажется тебе забавной.

– Уф… – выдохнул Джесси, утирая слезы и с трудом подавляя последний смешок. – Не то слово!

Я укоризненно покачала головой и напустила на себя обиженный вид, но не выдержала и тоже рассмеялась.

– А Джордан всегда такая стерва? – спросил Джесси.

– Эй! Вообще-то это не слишком справедливо.

– А по-моему, очень даже справедливо.

– Просто она за меня волнуется. Думает, что я кинулась в новую жизнь, как в омут.

– А даже если и так?

Я взяла бутылку и отхлебнула. Бурбон потек по горлу обжигающей струей.

– У меня в глазах троится, поэтому неудивительно, что я не совсем тебя понимаю, но… я не совсем тебя понимаю.

– Даже если Джордан права и ты действительно кинулась в этот так называемый омут, какая, в сущности, разница? Разве до этого тебе жилось лучше?

Я протянула ему бутылку:

– И это, по-твоему, должно меня утешить?

– Мое мнение: ты бы так и так угодила в омут, даже если бы осталась в Лос-Анджелесе на развалинах прошлой жизни. – Он немного помолчал. – Вопрос в том, как ты поступишь теперь: просто закроешь глаза на то, что узнала, или примешь какое-нибудь решение?

Эту его речь я тоже поняла не вполне, но в моем замутненном сознании неожиданно возник вопрос: а к кому он, собственно, обращается? Ко мне или к самому себе?

– Ты боишься, что она тебя не простит? – спросила я. – Когда все уляжется и вы оба успокоитесь. Ты боишься, что Шерил не сможет начать сначала?

Джесси сделал еще один большой глоток:

– Я боюсь не за Шерил.

– А за кого? За Джуд Флемминг?

– Да, за Джуд Флемминг. В конце концов, она пострадала больше всего.

– Почему?

– Понимаешь, мы с ней сошлись в очень тяжелый для меня момент – совершенно неподходящий для начала новых отношений. Мы с Шерил только что расстались, и…

– Подожди… Ты расстался с Шерил еще до Джуд?

– Ну да.

– Так дело было не в Джуд Флемминг?

– Нет. Джуд была уверена, что станет решением всех моих проблем. И, пожалуй, я мог бы стать решением ее проблем, если бы не одно «но»: я по-прежнему хочу быть с женой и никогда этого не скрывал. Вот только она до сих пор меня не слышит.

– Погоди, которая «она»?

– Угадай.

Я не нашла что на это ответить.

Джесси снова приложился к бутылке.

– А самое отвратительное в этой истории, что мы с Джуд занимались любовью всего один раз. Всего один раз, и она беременна! Прямо какая-то подростковая мыльная опера… только вот подростки староваты.

Я была в полном недоумении.

– А почему тогда ты расстался с Шерил?

– Я подарил ей на день рождения курс занятий по йоге. Частных занятий с Теодором. Просто «Теодор» – ни фамилии, ничего. Представляешь? Я думал, такое только Мадонна может себе позволить. Лучший инструктор по йоге в Бостоне, говорят. Я вечно не мог угодить Шерил с подарком, поэтому его и нанял. Хотя что-то мне подсказывало, что делать этого не надо.

– И?

– Скажем так: на этот раз я ей угодил.

Я вытаращила на него глаза:

– Шерил и Теодор?..

– Шерил и Теодор. Хотя, если ей верить, у них чисто духовные отношения. Ну и какие, спрашивается, у меня после этого шансы? Раз Шерил столько получает от Теодора без всякого секса, сколько же она недополучала от меня?

Мне невольно вспомнился Ник – Ник и его платоническая любовь к Перл. Действительно, какие могут быть шансы против того, чего еще не было? По-моему, никаких.

– Джесси, мне очень жаль.

Он запустил пальцы в волосы.

– Она сама не знает, чего хочет: вернулась ко мне, тут же снова ушла. Собиралась вернуться еще раз, а потом сказала, что не готова.