Мое простое счастье - Лаура Дейв

Меньше всего на свете мне хотелось бежать в школу к девяти пятнадцати и усаживать детей в автобус. Поправка: меньше всего на свете мне хотелось вылезать из постели и собирать раскиданные по полу фотографии. Еще поправка: меньше всего на свете мне хотелось вылезать из постели, разговаривать с мужем и помогать ему в ресторане, как я вчера пообещала, а потом разбираться с фотографиями. Последняя поправка: меньше всего на свете мне хотелось столкнуться со свекровью по дороге в ресторан.

Поэтому, когда Джесси предложил отвезти нас с близнецами в школу, я сразу же согласилась. Сам он ехал в институт, чтобы поработать над диссертацией и лишний раз не встречаться с матерью.

Но когда Джесси остановился перед школой и близнецы выскочили из машины, я увидела на ступеньках микроавтобуса Джиа. На ней были темные очки, которые наверняка смотрелись бы великолепно с ее оранжевым шарфом.

– Вот черт… – выругался Джесси, когда Джиа подняла глаза и посмотрела прямо на нас.

– И что же нам делать?

– Может, помахать? – предложил он.

Но меня мучила не столь насущная проблема.

– Она что, тоже едет? Это же детский музей! Естественно-научный детский музей! И вообще, разве ей не надо вести уроки?

– Видимо, не сейчас.

Я тяжело вздохнула, поплотнее укуталась в отвратительное пальто со стразами и открыла дверцу машины:

– Ну, тогда пошли.

– Куда это? – удивился Джесси.

Джиа по-прежнему смотрела прямо на нас. Она по-прежнему смотрела на нас сквозь лобовое стекло.

– Поздороваться.

– Ни за что, – помотал головой Джесси. – Неудобно как-то.

– Неудобно?

– Угу.

Я метнула на него испепеляющий взгляд:

– Джесси, ты что, отправишь меня туда совсем одну?

– Никуда я тебя не отправляю, – ответил он, включая зажигание. – Если хочешь дать деру – я только за. Готов отвезти тебя куда угодно. В смысле куда угодно между этим местом и МТИ.

– Неслыханное великодушие!

– Пустяки, – отмахнулся Джесси. – Такой уж я добрый.

Всю дорогу до Хартфорда мы с Джиа старательно избегали друг друга: я заняла место спереди, она сидела сзади и играла с детьми в какую-то музыкальную игру.

В самом музее нам тоже удалось ни разу не встретиться, хотя у меня и без того хватало забот: все утро близнецы и остальные порученные мне малыши носились от экспоната к экспонату, то и дело норовя уронить что-нибудь себе на голову. Мы не обменялись ни словом, стоя в музейной столовой и раздавая детям сэндвичи с арахисовым маслом. Джиа даже к этому подошла творчески – украсила каждый бумажный пакет с сэндвичами кружевным цветком.

А потом, когда вся группа уже собиралась выйти из музея, сесть в автобус и вернуться в Уильямсберг, мы одновременно повели нескольких девочек в туалет. И вот в самом конце экскурсии мы оказались лицом к лицу – вернее, плечом к плечу – перед рядом раковин, глядя в одно и то же потускневшее зеркало.

– Привет… – проговорила Джиа.

– Привет, – ответила я. – Трудный был день.

Она кивнула.

Я быстро мыла руки, торопя своих девочек, и тут что-то на меня нашло: я решила сменить тактику и постараться быть смелой.

– Послушай, Джиа…

Она встретила в зеркале мой взгляд.

– Просто хотела извиниться. Наверное, это ничего не изменит, но я хочу, чтобы ты была в курсе: я не знала ни о тебе, ни о вашей с Гриффином… истории. Не все, по крайней мере.

– А что это может изменить? Гриффин-то знал.

Неплохой аргумент.

– Тогда извини за все остальное. За то, что так неожиданно вывалила все это на тебя.

Еще секунду Джиа просто смотрела на меня в зеркале, а потом печально улыбнулась:

– Очень мило с твоей стороны, но тебе не за что извиняться. Зря я тогда убежала. Довольно мелодраматично вышло, а это совершенно не в моем стиле. Просто я ничего подобного не ожидала, сама понимаешь.

– Конечно, понимаю – теперь понимаю. – Я немного помолчала. – Я не хотела, чтобы ты узнала от меня.

– Неудивительно, что вышло именно так: Гриффин свою вину признавать не любит.

Она многозначительно посмотрела на меня, и внезапно я почувствовала, что оказалась во враждебной команде – команде Джиа. А я не желала играть против Гриффина, не желала, чтобы Джиа думала, будто я этого хочу.

– Вряд ли Гриффин собирался кого-то обидеть, – ответила я. – Не думаю, что он сделал это нарочно.

– Нет, конечно. Он человек насквозь положительный. Хотя мне начинает казаться, что у нас ничего не вышло в том числе и поэтому.

Я растерянно посмотрела на нее в зеркале.

– Хорошо, что Гриффин уехал на время из города, дал мне возможность прийти в себя. Я уже встречаюсь с другим мужчиной, и у меня все отлично. У нас все отлично. Я начала новую жизнь, которой у меня никогда бы не было, если бы Гриффин остался со мной.

– Замечательно. – Я перевела дыхание. – Приятно слышать.

– Я не сдалась.

– Это хорошо.

– Зря я позвонила Эмили. Тут я была не права. И вот еще что я тебе скажу: Гриффин хороший человек, прекрасный человек, но он умеет любить только женщин с поломанной жизнью. Полноценные женщины Гриффина не интересуют, поэтому я его и потеряла. Я больше не нуждалась в костылях. А значит, мы не могли по-прежнему идти на холостом ходу. Пора было двигаться вперед, вместе строить отношения. – Джиа выключила воду. – Понимаешь, что я хочу сказать?

Другая на моем месте подумала бы, что Джиа просто хочет отравить сопернице жизнь. Но я видела только одно: она не пыталась меня уколоть. Или пыталась, немножко, намекая, что рано или поздно Гриффин меня бросит. И в то же время Джиа старалась быть честной: разве в каком-то смысле ее рассказ не совпадал с рассказом Гриффина? Просто с другой точки зрения?

– Не знаю, что происходило в твоей жизни, когда вы познакомились, но думаю, у тебя что-то случилось. Я права?

Джиа окинула критическим взглядом мое пальто – мое дурацкое, расшитое сердечками пальто – и снисходительно поджала губы; видимо, она сама ответила на свой вопрос.

– Не уверена, что все так просто, – возразила я.

Джиа улыбнулась, взяла бумажное полотенце и принялась вытирать руки.

– В нашей жизни все очень непросто, – заметила она. – Если, конечно, неверно обратное. Самое сложное – научиться определять, когда все именно так просто, как кажется. Сама я пока не научилась.

Я кивнула и тоже принялась вытирать руки.

– Кстати, при случае верни мне, пожалуйста, шарф.

С этими словами Джиа выбросила полотенце в помойное ведро и вышла. А я осталась стоять перед зеркалом. Совершенно одна.

19

Когда мы подъехали к школе, на парковке стояла Эмили Патни в теплой куртке и ботинках на меху. Она стояла на улице, хотя снова пошел снег. Стояла и ждала близнецов, чтобы проводить их домой.