Судьба взаймы - Алла Холод

обращала на нее внимания. А вот теперь обратила. Поняла, насколько убого она жила до сих пор.

– Ну что, подруга, впечатлилась? – Вика лукаво заглядывала ей в глаза. – Здесь работали хорошие дизайнеры. А вот подруга пожить почти не успела, она квартиру получила за выполнение какого-то крутого проекта, а весь фарш оплачивала уже сама. И вот сейчас ей засветили большие деньги, уехала, оставила все как есть.

– Неужели ей не жалко пускать в такое жилье посторонних?

– Так она это поручила мне, не кому-нибудь, – обиделась Вика, – она ж не риелторам ключи оставила. Мы с ней условились, что, если будет достойный жилец, я предложу. Кого-то с улицы я бы сюда не пригласила. Но с учетом наших высоких целей…

– Не уговаривай. Я уже решилась.

– Отлично, тогда на сегодня мы закончим, а завтра обсудим самые важные ключевые вопросы. Например, чем мы будем поражать крутого мужика. Подумай о том, что вообще ты умеешь делать, кроме копания в чужих текстах.

– А когда обсудим мою новую внешность? Я же должна к ней привыкнуть.

– Это самое простое. Будем двигаться поэтапно. Внешность – наша следующая остановка. Будут и другие. Если, конечно, мы хотим, чтобы конечная была в ЗАГСе.

Следующее занятие оказалось мучительным для Вариной самооценки, которая в течение жизни редко подолгу удерживалась на стабильной отметке и частенько срывалась в пикирование к полному нулю. Для начала Вика Бегунова представила ей краткую справку о личной жизни Арсения Корша. Из нее было понятно, что Вика к своей работе относилась ответственно и действовала по строго разработанному плану. В первый раз Корш женился, будучи еще совсем молодым, но уже заметным художником, на приме-балерине Театра оперы и балета Аглае Ковальчук. Где-то ушлая Вика раздобыла ее фотографии, но ей-богу, лучше бы она этого не делала. Девушка была совершенно неземная. Длинная, изящная шея, огромные глаза на тонком фарфоровом личике, чеканный силуэт, напоминающий о старинных бабушкиных статуэтках. Такой она была на сценических фотографиях. На личных это была просто девушка: стильная, холеная, немного высокомерная и потрясающе, просто неприлично красивая. Варя так расстроилась, что долго перебирала фотографии, становясь мрачнее и мрачнее от одного пройденного круга к другому.

– Зачем мне это принесла? – сдавленным голосом спросила она Вику. – Чтобы показать мне, что не надо совать свое свиное рыло в калашный ряд?

– Нет, Варвара, это всего лишь работа, и чтобы выполнить ее правильно и эффективно, мы должны понимать, что мы делаем. Применительно к данной ситуации мы должны знать, какие женщины ему нравятся.

– Узнала. Спасибо. Желание продолжать стало стремительно испаряться.

– Подожди, ты еще вторую не видела, – ободряюще заявила Вика.

Во второй раз после своего развода с Аглаей Арсений женился не скоро, и его второй женой стала актриса драматического театра. Варя взяла фотографию из Викиных рук, уже не ожидая ничего хорошего, и одного беглого взгляда ей хватило, чтобы заплакать. Женщина, изображенная на фото, была совсем не такой, как невесомая балерина Аглая.

– Пока ты рыдаешь, я расскажу, – как ни в чем не бывало продолжала Вика. – Это Нина Шацкая, кто она по профессии, ты уже поняла. Женщина сложная, как говорят, необузданных страстей.

– Это даже на фото видно, – всхлипнула Варвара.

Вика добыла несколько фотографий. Две в ролях и еще три в жизни. И опять огромные, бездонные глаза, только совсем не такие, как у Аглаи. У Нины Шацкой был взгляд победительницы, царская осанка, гордая посадка головы. Она была очень хороша, только красота ее была не воздушной, а какой-то трагической.

– Мне никогда такой не стать, никогда, – сделала вывод Варвара.

– А такой и не надо, – возразила Вика. – Говорят, на женщин творческих профессий, из мира искусства, он теперь и смотреть не хочет.

– Ты думаешь, что это само по себе дает мне шанс? Не смеши.

– Слушай, я не психотерапевт, – нахмурилась Вика, – и у меня нет квалификации лечить твои комплексы неполноценности. Одно из двух: либо не ставь себе недостижимых целей, либо борись и работай. Но нытье – самое непродуктивное занятие из всех, какие только можно представить. Так что ты решила?

– Работаем, – просипела Варя.

– Тогда не повторяй больше таких концертов. Поехали дальше.

– Погоди, я хотела спросить. Как тебе удалось все это о нем узнать?

– Отрядила мужа, у него с Коршем общие приятели, расспросил. С фотками было посложнее, но у меня же много знакомых. И театральные есть. В общем, тебе это не надо, твое дело мои инструкции выполнять.

– Понятно. Так что делаем дальше?

– А дальше мы с тобой должны решить, кем ты будешь, в каком качестве предстанешь перед нашим героем. Безработная филологиня, полагаю, твоим амбициям не соответствует.

– Так я больше ничего не умею, – смутилась Варя, – то есть вообще ничего.

– Поверь, что тебе это только кажется. Мы все что-то умеем, но не придаем этому значения по разным причинам. И иногда совсем напрасно.

– Но если это и вправду так и есть?

– Не может быть, – отрезала Вика. – Думай. Попробуй посмотреть на ситуацию отрешенно. Будто мы обсуждаем не тебя, а какого-то другого человека. Какие у тебя были увлечения в юности? Во взрослом возрасте?

Варя пожала плечами.

– Не знаю, наверное, никаких.

– Какая ж ты, мать, зануда! Но так просто не бывает! Думай хорошо.

– Ну… я неплохо знаю французский.

– Уже хоть что-то, но это вспомогательный материал, нужно что-то главное. Чем ты увлекалась?

– Да ничем я не увлекалась! – взорвалась Варя. – Что ты меня мучаешь? Ну да, я такая кислая, постная зануда. Поэтому у меня нет мужика, поэтому я никому не нужна. Я всю жизнь читаю книги и правлю тексты. Я не умею ни петь, ни танцевать, и рисовать тоже не умею. Вообще ничего не умею!

Вика задумалась.

– Это как раз хорошо, творческие дамы нашего героя больше не интересуют. Странно, что у тебя не было никаких увлечений, ты производишь впечатление человека очень образованного и начитанного.

– Так я читаю всю жизнь! Это и есть мое увлечение! Всегда было так: книги и карты, больше ничего в моей жизни не было.

– Какие карты? – напряглась Вика.

– Таро, – небрежно махнула рукой Варвара, – я много лет их изучаю.

– Ты что – таролог?

– Таролог… – скривилась Варя, – не нравится мне это слово. Звучит по-шарлатански. И сейчас, когда вокруг расплодилось столько жуликов, я вообще не стала бы об этих своих умениях упоминать. Таро – это целая философия, это огромный, очень сложный мир. Я всего лишь пытаюсь изучать его.

– И давно?

– У меня бабушка хорошо гадала, она это делала разными колодами, в том числе и Таро. Она меня