Лазоревый грех - Лорел Гамильтон

Я повернулась к Ашеру:

— Ашер, ты не моего желания хочешь. Ты сам знаешь, что меня к тебе тянет.

Он попытался отвернуться, но я ему не позволила, и на этот раз он не стал выворачиваться. Он дал мне повернуть свое лицо, взяв пальцами за подбородок. Там кожа была еще гладкой, хотя справа почти сразу начинались шрамы. Как будто люди, которые это сделали, не могли заставить себя погубить красоту его губ.

— Ты не вожделения хочешь от меня.

Он опустил глаза, почти закрыл их — выражение лица человека, который собирается для удара.

— Нет, — шепнул он.

Я встала на цыпочки, подняла руки к его щекам — одна гладкая, как шелк и атлас, другая шершавая, изрытая, вообще не похожая на кожу.

— Я действительно люблю тебя, Ашер.

Он открыл глаза, полные такого страдания, полные много чего, чем можно было бы его уязвить до сердца.

— Не знаю, насколько положили этому начало воспоминания Жан-Клода, но, с чего бы ни началось, сейчас я люблю тебя. Именно я, а не кто-то другой, Ашер.

— Но ты не взяла меня в свою постель.

— Я люблю многих, с кем не сплю в одной постели. То есть с кем не занимаюсь сексом.

Глаза его стали тускнеть. До меня дошло, что я ляпнула.

— Ашер, я хочу, чтобы ты сегодня был в нашей постели, — пожалуйста. И не только для сна.

Он прихватил мои руки своими сверху:

— Только чтобы спасти меня от Мюзетт.

С этим я не могла спорить, но...

— Это правда, но разве это так уж важно? Разве важно почему?

Он нежно улыбнулся и убрал мои руки от своего лица.

— Да, Анита, это важно. Ты сегодня возьмешь меня в свою постель, но завтра в тебе проснется чувство вины, и ты снова сбежишь.

Я нахмурилась:

— Ты говоришь так, будто я с тобой уже так поступала. Этого не было.

Он потрепал меня по руке, которую держал в ладонях.

— Ты вот в эту кровать брала с собой четырех мужчин, но секс у тебя был только с Жан-Клодом. Ты питала ardeur от Натэниела, но не трахнулась с ним. — Он отпустил мои руки и засмеялся, качая головой. — Только у тебя хватило бы силы воли спать каждую ночь возле такого красавца и не взять все, что предлагает Натэниел. Я видал священников и аскетов, у которых не было твоей воли сопротивления соблазну.

— Кажется, я последнее время уже не так сопротивляюсь, — сказала я, стараясь быть честной.

Он снова засмеялся, но улыбка его растаяла.

— Джейсона ты уложила в упаковочный ящик с маркировкой «друг». А я? Мне не хотелось бы оказаться с тобой снова в этой кровати, если завтра я стану обычным другом. Этого мне не вынести.

Я наморщила брови, глядя на него. Больше всего мне хотелось забыть, что случилось, когда Белль Морт несколько месяцев назад напустила на меня ardeur. Из-за нее я попала в ситуацию, которую точнее всего было бы назвать оргией. Сношения не было, но было полно рук и тел, касающихся мест, которых не надо бы. Ашер был прав: я изо всех сил стараюсь этого не замечать. Усердно делай вид, что ничего нет, так ничего и не будет. Но ведь было, и я с этим еще не разобралась.

— Что ты хочешь от меня услышать? Мне жаль, что я слишком застеснялась, оказавшись в постели одновременно с четырьмя мужчинами. Да, я смутилась, так что можешь меня винить.

— Сегодня ты тоже смутишься.

— Есть многое, что меня смущает, Ашер, и тут я ничего не могу поделать.

— Ты ничего не можешь поделать с тем, какая ты есть, Анита. Я не изменю тебя, но мне не нужна одна ночь из милости в твоей постели. Я тебе говорю: я не вынесу, когда меня снова выбросят прочь.

В этот миг я поняла, что он говорит не о том, когда его выбросили из нашей кровати после того, как ardeur насытился. Он вспоминал, как отвергла его Белль много сотен лет назад. Выбросила, как поломанную игрушку. В конце концов, игрушку всегда можно купить новую.

Я заходила перед ним вперед-назад, не глядя ни на кого них, — мне просто нужно было куда-то девать растущее нервное напряжение.

— Чего ты хочешь от меня, Ашер? Гарантии?

— Да, — сказал он, помолчав. — Именно этого я от тебя хочу.

Я остановилась и поглядела на него:

— Какого рода гарантии? Что я не буду насчет этого переживать завтра? — Я мотнула головой. — Извини, Ашер, не могу давать обещаний, потому что не знаю, что буду чувствовать завтра.

— А что скажет Мика, если узнает, что ты была со мной?

— Мика против не будет.

Ашер поглядел на меня.

— Да-да, я знаю, что все время жду от него вспышки насчет чего-нибудь. Он вполне готов делить меня с Жан-Клодом, с Натэниелом, и — цитирую: «С любым, кого надо будет включить в список». Конец цитаты.

Ашер вытаращил глаза:

— Вот это умение понимать!

— Ты даже не представляешь себе, какое у него умение. Когда он вошел в мою жизнь, он сказал, что сделает все, чтобы остаться со мной, чтобы быть моим Нимир-Раджем. Пока что он держит слово.

— По твоим словам, он просто безупречен, — сказал Ашер голосом, полным дружелюбной иронии.

— Знаю. И все время гадаю, когда же упадет второй сапог и он на меня окрысится.

Ашер коснулся моего лица, что заставило меня взглянуть на него. Он глядел на меня сейчас обоими глазами, и они были полны искренности.

— Я ни за что не хотел бы сделать что-нибудь, что разрушило бы построенную тобой жизнь. Если мы это сделаем и ты убежишь, то повредятся твои отношения с Жан-Клодом, а я уеду.

У меня глаза стали шире.

— То есть как — уедешь?

— То есть так, что, если ты меня возьмешь сегодня в свою постель, а завтра выгонишь, я уеду. Я не буду смотреть, как Жан-Клод любит другого или другую, а я стою и жду. Конечно, понадобится время, чтобы найти нового мастера, который возьмет меня к себе, и вряд ли первым заместителем. Я знаю, что сам я для мастера слаб. У меня нет подвластного зверя, — покачал он головой, — и очень многие из моих способностей бесполезны, кроме как в интимных ситуациях. А с тех пор, как случилось вот это... — Он показал на шрамы. — Меня никто не подпускал достаточно близко, чтобы я этой силой воспользовался.

Он облизал губы, одновременно вздохнув, и у меня перехватило дыхание. Я хотела его, хотела так, как женщина хочет мужчину в течение долгих лет. Но одного желания для меня никогда не было достаточно.

— Ты говоришь, что, если сегодня мы возьмем тебя в постель с нами, а завтра я сбегу, и это окажется первым и последним разом, ты уедешь от нас?

Он кивнул. Ему даже и думать не надо было.

— Ты мне ставишь ультиматум, Ашер, а я их плохо переношу.

— Я это знаю, но я должен защитить себя, Анита. Я не могу жить рядом с небесным чертогом, когда меня не пускают внутрь. Это кончится тем, что я сойду с ума. — Он прислонился к двери и поглядел за мою спину на Жан-Клода. — Я уже несколько месяцев думаю, что мне пора бы уйти. Это слишком тяжело для нас всех. Знай, Жан-Клод, что кое-какие раны залечились оттого, что я был рядом с тобой как друг. — Он повернулся и улыбнулся мне. — А видеть, как ты смотришь на меня, приносило больше радости, чем боли, Анита.