Пепел между нами - Маргарита Дюжева

— Точно не для того, чтобы мириться, — Краев в двух словах пересказал их разговор. Внутри бешеная карусель. Весы, которые склонялись то в сторону беспомощного отчаяния, то к дикому подъему и надежде.

— Потрогать живот дала?

— Ты издеваешься? — Он до сих пор помнил, как Злату передернуло, когда он попытался взять ее за руку, после того как… — Зато, обещала прислать снимок УЗИ на почту.

— Соболезную, Мих, — выдал Женя, потом сообразил, как прозвучали его слова и быстро добавил. — то есть мои поздравления, но… Тебе реально не позавидуешь.

Это точно. В такую жопу забраться — не каждому дано. Но он смог. Победитель по жизни, мать его.

— И что теперь?

— Добиваться. Возвращать, — с мрачной решимостью произнес Краев, — заново строить то, что сломал.

— Это будет непросто.

— Жень, называй вещи своими именами. Это будет пипец как сложно.

Он понимал, что путь к цели будет похож на танец на раскаленных углях. Только теперь между ними была связь, которую Злата не сможет разорвать, даже если очень захочет. Якорь. Ниточка, которая навсегда связала их вместе.

— И Анька, партизанка, ни слова не сказала. Ни о том, что Злата собралась вернуться, ни о беременности. Наверняка ведь знала. Они по телефону чуть ли не каждый день болтали. Правда я на это время выпроваживался из комнаты, чтобы не подслушивал «девчачьи разговоры». И дверь плотно закрывалась. Теперь понимаю почему. Аня прекрасно знала, что я тебе расскажу, сразу, как только узнаю.

Поддержка друга была неоценима. Ему тоже трудно приходилось — постоянно между двух огней. С одной стороны воинственно настроенная Златина сестра, с другой — он, ревнивый дурак и почетный член клуба косячников.

— Мих, ты же понимаешь, что теперь вам по любому мириться надо. Ребенок не должен жить без отца, и видеть, как родители общаются друг с другом через губу. Никому от этого хорошо не будет.

— Помиримся, — твердо сказал Краев. Он пока не знал, что именно будет делать, но знал, что не отступит. Никогда.

— Аню я на себя беру. Не обещаю, что заставлю снова тебя принять, но выпады ее ограничу и Златку не позволю драконить.

— Спасибо, Жень.

— Ничего. Прорвемся, — Измайлов всерьез озадачился этой проблемой, — ты главное сам больше не делай ничего, что может усугубить ситуацию. И это…Марину надо как-то отваживать.

— Не ты ли еще полчаса назад доказывал, что я просто обязан с ней замутить, чтобы двигаться дальше? — невесело улыбнулся Миша. Тогда эта мысль показалась абсурдной, а теперь и подавно.

— Я ж не знал всей ситуации. Она девчонка неплохая, но …пусть идет лесом. Не нужно, чтобы она крутилась рядом, а то проблемы будут. Кто-нибудь что-нибудь не так поймет, не под тем углом посмотрит и пиши пропало. Ее я тоже на себя возьму.

— Спасибо, мамочка, но я как-нибудь сам справлюсь.

— Хватит. В прошлый раз справился. Теперь всем приходится разгребать! — Измайлов был настроен крайне решительно. Он сам рос с одной матерью и отца видел раз в год, когда тот вспоминал, что у него вроде как сын есть. Поэтому и беду Краева он воспринимал, как сою собственную, — если вдруг, где-нибудь на горизонте снова появится Тимофеева. Будь другом — пристрели ее сразу. Потому что если она опять попытается влезть между вами, то это будет полный абзац.

После тех событий Любку он видел только мельком, на общих собраниях или на переходе между корпусами универа. Они проходили друг мимо друга, как незнакомые люди, не делая попыток заговорить, не здороваясь. Краеву смотреть на нее было тошно, а Тимофеева, какой бы нагло не была, понимала, что запросто может отхватить, поэтому не совалась. Ей и так неплохо было: то один кавалер, то другой. С последним, она вроде как даже собралась узаконить отношения.

— Не влезет.

Больше никогда. И никто.

— Учти, я тебе морду набью, если только мне покажется, что ты…

— Все, Жень. Уймись.

— Краев, я серьезно! Только попробуй снова все просрать! — Измайлов сердито ткнул в его сторону пальцем, — Только! Попробуй! Я сам лично тебя тогда закопаю!

Глава 14

Боже…

Я не знаю, как мне удалось устоять на ногах. Закрыла дверь в его кабинет, прислонилась к стене и едва не сползла по ней на пол. В груди — взрыв ядерной бомбы. Так больно, что кажется, шевельнись и острые обломки ребер распорют измученное сердце.

Реветь захотелось. Горько и отчаянно. Как тогда, той ночью, когда предал меня, прогнал, а сам связался с Тимофеевой. Нельзя. Больше никаких слез. Я не одна, и мне нужно думать не только о себе, но и о ребенке, о том, что он все чувствует и переживает. Как только я начинаю нервничать и думать о прошлом, так начинаются пляски в животе, и поднимается тонус.

Выдыхаю, плотнее запахиваю полы пальто и закрываю глаза, пытаясь не вспоминать его взгляд и то отчаяние, которое сквозило в нем.

Поздно жалеть, Краев. Поздно. Ты сам все решил за нас. Предпочел поверить другим, а не мне. Выбрал ревность и обиду, а не разговор по душам. Выбрал ее, а не нас. Зачем теперь жалеть? Наслаждайся.

Я вот наслаждаюсь. Изо всех сил. Стиснув зубы и запрещая себе вспоминать.

Отталкиваюсь от стены и иду прочь от кабинета, в котором остался он. Сердце стонет и тянет обратно, но я давно привыкла держать его на цепи. Ничего, поболит и перестанет. Когда-нибудь. Я верю в это.

Возле лестницы мне попадается Измайлов. Смотрит на меня как на привидение, всеми силами старается не пялиться на живот, но взгляд сам сползает ниже. Бедняга. Он в шоке. Я просила Анечку не говорить ему о моем положении, и сестра не подвела.

— Как дела? — спрашиваю первое, что приходит в голову.

— Хорошо, — на последнем слоге дает петуха, прокашливается, — отлично.

— Ну и здорово, — подмигиваю ему и ухожу, чувствую, что смотрит вслед.

Я улыбаюсь, горько, через силу. Прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не разреветься.

Как мне не хватает того времени, когда все было иначе, когда мы вчетвером были одной командой. С ума схожу. Невольно снова откатываюсь на несколько месяцев назад, к тому времени, когда все сломалось.

Новость о том, что я беременна, застала меня врасплох.

Одна в другом городе, с твердым намерением начать жизнь с нового листа. Я работала, училась, и даже встречаться начала. С интересным парнем по имени Никита. У нас все развивалось быстро — познакомились, на следующий день отправились в кино, а через неделю я уже хозяйничала у него на кухне