Герой того еще времени - Вячеслав Малежик

Степаныч вскоре отошел ко сну, любовно накрытый двумя одеялами, которых для него не пожалела дочь. Дед музыкально захрапел, и мы отчалили в свою опочивальню. Как когда-то во времена жениховства мы болтали без умолку, и вечер, еще несколькими часами назад не обещавший быть нарядным, превратился в сказку, когда не надо было создавать интимную обстановку – свечи уже горели, спиртное было высшего качества, а прохлада в доме заставила забраться под одеяло в одежде и прижаться друг к другу. И мы не подвели окружавшую обстановку – мы были и нежными, и пылкими и в итоге заснули, крепко обнявшись.

Продолжение

Проснувшись утром, мы удостоверились, что дом теплый и ждать взрывов труб отопления не приходится. Поэтому Татьяна занялась делами второй степени важности. Холодильник и продукты, по которым нанесло удар отсутствие электричества, требовали внимания жены. И она вынесла не успевшую испортиться еду в сенцы, где температура была близка к нулевой. Я же, как человек сугубо творческий, отправился на инспекцию сада-огорода. Сиюминутная красота ледяного пейзажа завораживала: яблони, будто под тяжестью плодов, склонили свои ветки к земле; кустарники с тихим перезвоном разговаривали о чем-то своем; березка… Вы же помните песню «Во поле береза стояла»? Так вот в песне ее некому было заломати, а здесь все березы склонили не только голову, но и всю свою сущность к земле, растеряв по дороге невинность и гордость.

Я вернулся в дом, разделся, набрал в ковшик воды и пошел заниматься гигиеническими процедурами. Не скажу, что испытал нечеловеческое удовольствие от умывания, чистки зубов и прочего холодной водой… Но освежило… Мозги заработали быстрее, и я решил сгонять в администрацию, узнать, что и как. Администрация до конца еще не разобралась в ситуации. «Когда», «что» и «где» – было ясно, но «как» пока было в состоянии обсуждения. Я получил информацию и поехал готовить семейство и соседство к дрейфу на льдине по океану неизвестности.

– Свет дадут? – был первый вопрос жены, когда я вернулся.

– А без телека жизнь немила?

– Да без телека-то как раз здорово, но вот без плиты и без воды как-то…

– Доктор приехал, – сказал я, – видел его машину.

– Ну, слава Богу, теперь нам черт не страшен.

В комнату вошел Доктор.

– Привет, честная компания. Что-то звонил вам, а вы не слышите.

– Звонил в дверь?

– Ну да.

– Так электричества нет. Ты бы по телефону позвонил.

– А что, будем встречать католическое Рождество?

– А чего бы нам его не встретить? Компания классная. Есть что выпить, есть что съесть… Кстати, Малежик, я собираюсь варить шулюм на костре. Милости просим ко мне поваренком.

– У тебя холодно? – спросил я.

– Как в морге… Хорошо, что у меня в системе отопления тосол, и трубы не разорвет. Таня! – продолжил Доктор. – Может, мы компоненты все заготовим у тебя, здесь тепло, а потом уже сварим все у меня?

– Давайте, мужики. Возьмите баллон воды, а мы с дедом еще чего-нибудь придумаем на стол. Виктору позвоните, узнайте, как он там.

В обед подтянулись и другие соседи, и застолье получилось многолюдным и обильным. Все с собой еще что-то принесли, а выпивка сняла состояние безнадеги, которое нет-нет да появлялось предыдущим вечером. Обсуждали проблемы резервных источников энергии – от генератора и солярки до солнечных батарей, от еды до спиртного. От немосковского воздуха всех сморило, и решили немного поспать, чтобы на свежую голову принять решение. Какое решение, не уточнялось… Короче, было принято решение «принять решение».

Все разошлись по домам, договорившись, что вечером надо повторить посиделки при свечах.

Вечер

Вечерняя суета в преддверии ужина напоминала досрочную встречу Нового года. Гостей ожидалось даже больше, чем было запланировано днем, но костяк составляли мы с Татьяной (дед в зависимости от его желания), Доктор и Виктор. Остальные гости-соседи отправлялись в партер, и хотя демократическое устройство вечеринки никого не лишало голоса, мы были президиумом заседания, а также актерами нашей постановки. Собственно, сценарий не продумывался, и все свято верили в понятие «импровизация», но еще в самом начале нашего «спектакля» (после первой) кто-то заметил, что действие боккаччовского «Декамерона» также проходило в темные зимние итальянские вечера, и почему бы нам не устроить этакое «Дачное боккаччо».

– А почему не «Декамерон»?

– Не-е… «Дачное боккаччо»… Послушай, как звучит! Попробуй на язык.

И все согласились на «боккаччо».

Амстердам

Я взял на себя роль ведущего нашего «концерта» и предложил Татьяне выступить в качестве артиста, открывающего вечер рассказа. Я думал, что мне придется ее уговаривать, но жена неожиданно для меня сразу же начала свое повествование:

– Я хочу вам рассказать о нашей поездке на круизном корабле вокруг Европы. Вернее, хочу остановиться на одной стране, на одном городе. Страна это – Голландия, а город – Амстердам. Мы там были вместе со Славой, и он мне поможет, если я что-то упущу. Туда мы приехали в конце августа, и, что особенно важно, – это было утро субботы. Рассказывая о том, что Амстердам – столица наркоманов всего мира, наша подружка Лена, живущая в этой стране, обрисовала главную проблему города в наплыве наркош из разных стран, которые на всех видах транспорта слетаются туда, чтобы оттянуться по полной программе.

Мы вышли с корабля, было десять утра, а на привокзальной площади уже стояло пианино на колесиках. Его как прицеп привез легковой автомобиль. Молодой парень, отчаянно тряся головой, играл рок-н-ролл. Три-четыре человека слушали пианиста, остальная публика привычно проходила мимо. В коробке, стоявшей около музыканта, лежали небольшие деньги. Мы послушали один или два номера, кинули в копилку монеты и пошли гулять по городу. Первое, что поразило в Амстердаме, не памятники архитектуры и истории, ни в общем-то нарядная толпа, а запах… Как потом объяснили, особенно ощутимый в субботу и воскресенье. Запах марихуаны и немытого общественного туалета.

– А откуда ты знала, как пахнет марихуана? – спросил я жену.

– Да ты же меня и просветил, – парировала Татьяна.

– Таня, продолжай, – попросил Доктор.

– Так вот, все отребье мира приезжало в столицу Голландии, деньги на гостиницу предпочитали не тратить, ночуя в спальниках. Ну а естественные потребности справляли, сами понимаете, в подъездах домов. А дворники не работают в выходные. Короче, мостовые в Голландии, которые моют шампунем, стали красивой легендой.

Увидели рекламу выставки Дали, его скульптурных работ. Решили сходить, но она открывалась только в двенадцать. Поэтому шопинг… Магазины поразили количеством одежды и обуви для неформальной молодежи. Поход в розовый (или как он там называется) квартал мы отложили на вечер. Честно говоря, чтобы к этому потом не возвращаться, кроме чувства брезгливости этот поход больше ничего не принес. А тетки в окнах, это вообще где-то за пределами разумного. После такой экскурсии можно потерять желание общаться с противоположным полом до конца жизни. Так мне сказал Слава.

– Таня, а помнишь, Рая Мухаметшина на корабле во время завтрака рассказывала…

– А… Это когда она после посещения всех этих секс-шопов, насмотревшись фаллоимитаторов и прочих прибамбасов, зашла в продуктовый магазин?

– Ну да, и как ее начало тошнить при виде разрубленной мякоти свежего мяса.

Все засмеялись, и Татьяна, выдержав паузу, продолжила:

– А вот Сальвадор Дали – это чудо. Столько фантазии, и вроде не можешь объяснить, что ты видишь, а забирает. Причем там была не только выставка скульптур, там была, например, мебель. Помните знаменитый диван в форме накрашенных женских губ? Восторг… Это тоже Дали. Конечно, хотелось бы пожить в этом городе, чтобы его полюбить, а так за два дня, что там поймешь…

А марихуана – это отдельная песня. В кофе-шопы, это где подают кушанья, сдобренные коноплей, мы не зашли. Думаю, не решились. Тем не менее в обычном заведении, которое мы посетили, чтобы выпить кофе, мой потребовал для меня палочку веселящего табака. Ему отказали. Но вы же знаете Славу – если он что-то вбил себе в голову, обязательно эту идею воплотит в жизнь. Вечером он продолжил осаду моей невинности в отношении марихуаны. Он говорил: «Ты же умеешь курить, а я нет. Вот попробуешь, а потом расскажешь мне». Он взял грех моего падения на себя, и я согласилась. Да мне и самой было интересно. Чуть не забыла… В городе мы встретили девушку Инну, одну из музыкантов группы, вместе с нами развлекавшую уважаемую публику.

«Таня, Слава, вы не купили траву? – обратилась она к нам. – Чумовая, так вставляет, и совсем недорого».

Но про Инну потом… И муж организовал мое падение. Он пришел в каюту с двумя знакомыми. Папироску прикурили, и мне осталось только затянуться. Вкус затяжки описать сейчас уже не могу, но он отличался от вкуса табака. Не помню, надо еще попробовать, но гадость несусветная. Никакого веселья я не почувствовала, растеклась безвольно по номеру, дура дурой, без желаний, без сил и без злости. Назавтра был Питер, а в тот вечер закрытие круиза. Все пошли веселиться, а я без кайфа, без понимания происходящего лежала на кровати в каюте.