Все женщины — химеры - Гай Орловский

— Вот и прекрасно, — сказал он, — если что нужно, просто заходи. Угощу кофием. У нас он лучше, чем у генерального. Если апгрейдим AI, это у нас так почему-то обзывают искусственный интеллект, то как не проапгрейдить кофейный аппарат?

— Представляю, — сказал я опасливо, — что он у вас выдает… Может, даже со стриптизом?

Он ухмыльнулся и ушел, я смотрел вслед, на вид ему лет двадцать пять, но рыжие вообще выглядят моложе своих лет, а еще толстый, потому морщин не видно.

Почему-то ощутил облегчение, хотя вообще-то понятно. Обиднее было бы увидеть ровесника на вершине такой пирамиды, с высоты которой руководит коллективом ученых. Хотя, конечно, есть и такие, но где-то далеко, а когда далеко, но вроде бы их и нет вовсе.

В конце ко мне вышел даже старший менеджер, похлопал по плечу, толстый и важный, взял за локоть и ввел в свой кабинет, просторный, но с минимумом мебели.

Не приглашая сесть, я слишком мелкая сошка, он сказал доброжелательно:

— У тебя, Юджин, трое суток отгула за такую блестящую работу.

— Ой, — сказал я, — спасибо! И премия, и отгулы…

— Ты заработал, — сообщил он. — А за происшествие не волнуйся, наши юристы уже работают. У нас лучшие адвокаты! Нас никто не прищучит.

— Это здорово, — пробормотал я.

— Советую отдохнуть, — сказал он, — и развлечься. Вообще оттянись по полной!.. Если к тебе начнут подкатываться насчет еще работы — откажись, серьезно говорю.

Я насторожился.

— А кто может предлагать?.. С чего вдруг? То не было, а теперь вдруг подвалит?

Он вздохнул, поморщился.

— За нами следят как конкуренты, так и друзья. Хотя, как понимаешь, в бизнесе даже друзья бывают только до какой-то грани.

— Догадываюсь, — ответил я скромно. — Так везде в жизни, как видно.

— Увы, — сказал он. — Твой случай не мог остаться тайной. Сегодня ко мне обратился один из приятелей… я не называю его другом, да и приятель не так уж, скорее — знакомый. Все-таки деловые люди вращаются в ограниченном кругу. Гм… В общем, он просил одолжить тебя для одной поездки. Как он сказал, почти аналогичной. Но я не поверил.

— Вы отказали?

— Да, — подтвердил он. — Твердо. И наотрез. Он понял, что ко мне обращаться бесполезно.

Я уловил по его тону, что он недоговорил.

— Обратится ко мне?

Он кивнул.

— Этого я не могу ему запретить. Могу только предостеречь тебя! Не связывайся. Их фирма занимается примерно тем же, чем и мы, но они меньше связывают себя условностями… Понятно?

— Понятно, — повторил я медленно. Что такое условности, расшифровывать не надо, не маленький. — Конечно, откажусь. Спасибо, что предупредили. Я вовсе не жажду бурной жизни.

Он кивнул.

— Тогда отдыхай. Оттянись, как уже сказал, по полной!.. Сбрось излишки стресса. Пусть твои друзья завидуют, а девчонки не сводят с тебя глаз.

— Сделаю, — пообещал я.

Он похлопал меня по спине и подтолкнул к двери.

— Иди. Другому бы посоветовал зайти к психологу, но ты, как вижу, даже не какой-то там крепкий орешек, а кремень!

Я вышел в коридор, обрадованный и ошеломленный одновременно. Это я, оказывается, крепкий орешек. Даже силикат.

Похоже, ни Орлов, начальник отдела, где собрали тот уникальный чип, ни сам старший менеджер, хотя они и в достаточных верхах, не знают, что я отвозил пустышку. Странные тут отношения, запутанные для меня, не желающего вникать в сложности.

Смутно понимаю, что так пытаются вычислить «крота», работающего на конкурентов. Сейчас круг сузился, может быть, уже смогут, а если нет, то будут провоцировать дальше, пока в центре круга не окажется один-единственный человек.

По дороге домой дважды звонила Мариэтта, сообщала, что удалось обнаружить, и тоже пугала, что петля вокруг меня смыкается, вот-вот их дружный коллектив экспертов выведет меня на чистую воду.

— Поздравляю, — ответил я, когда она позвонила в третий раз, — хоть кто-то работает в полную силу!.. Думаю, им поработать придется еще больше.

Она тут же спросила заинтересованно:

— Что ты еще натворил?

— Почему натворил? — спросил я обидчиво. — Вот так сразу и подозрения!.. Я имею в виду, доказательств у них нет… я имею у вас нет, и они, эти доказательства, не появятся благодаря моей чистоте, безупречности и лояльности к законам и полиции… Потому и придется поработать… хоть и вхолостую. Мои соболезнования.

Она сказала быстро:

— Так облегчи им работу!

— Как?

— Признайся, — предложила она.

Я подумал, посмотрел, как быстро проносятся вдоль шоссе красиво подсвеченные снизу деревья, еще раз подумал.

— А знаешь… приезжай ко мне!

Она охнула:

— Ты чего? Зачем?

— Будешь выпытывать у меня тайны, — сообщил я. — Благодаря женской хитрости можешь продвинуться дальше, чем ваши эксперты. А в постели я вообще болтлив…

— Не заметила, — отрезала она. — Да и вообще… Что скажу мужу?

— Что на задании, — подсказал я. — Да и вообще… ты свободная женщина или домостроевская? Это твое право, завоеванное в тяжкой борьбе суфражистками за подлинное равноправие, в котором вы еще и должны отыграться за десять тысяч лет ига и рабства у самодовольных мужчин-угнетателей!

На экране ее лицо погрузилось в задумчивость, в то время как руки вяжут в воздухе замысловатые узлы, управляя сложными и высокоскоростными полицейскими анализаторами.

— Вообще-то могу, — проговорила она в нерешительности.

— Ну вот!

— А ты проговоришься?

— Это как будешь подлизываться, — сообщил я.

— Разве я не старалась?

— Нужно лучше, — сказал я наставительно. — И не так грубо. Ты же не заключенного допрашиваешь в постели!..

Она подумала старательно, бровки сдвинулись над переносицей.

— Но все-таки подозреваемого, — сказала наконец в задумчивости. — Вовсе не в карманной краже, кстати.

— Неужели тебе был бы интересен карманник? — изумился я.

Она фыркнула:

— Думаешь, ты такой загадочный?

— Думаю, — ответил я со скромностью в голосе.

— Свинья, — отрезала она. — У меня еще четыре часа дежурства. Потом приеду. Приготовь хороший ужин, а то прибью!

Глава 6

Она отключилась, но в то же мгновение звякнул сигнал нового вызова. Я в удивлении дернулся, не так уж часто звонят незнакомые, но сейчас вообще-то моя жизнь пошла как-то резко с ускорением, так что да, все теперь может случаться…

— Связь, — сказал я, и лобовое стекло превратилось в экран, с которого с пугающей интенсивностью в меня уставился незнакомый мужчина, с виду типичный менеджер, который менеджером стал на прошлой неделе и потому ладонь привычно держит ближе к тому месту, где недавно была кобура.

— Простите, господин Юджин, — сказал он быстро, — хотя вы сейчас не заняты, но я все равно не задержу вас.

— Да, — подтвердил я, — за рулем, знаете ли… не совсем удобно.

Он сказал тем же торопливым голосом:

— Мы знаем, вам порекомендовали отказаться от сотрудничества с нами. Это ваше суверенное право, никто не посягает! Но вы свободный человек, потому вправе принять лично свое решение, а не позволять себе указывать. Откажетесь так откажетесь, мы слова не скажем, утремся и уйдем.

Я пробормотал:

— Кажется, догадываюсь, кто вы и что вы.

Он сказал так же быстро:

— Это многое упрощает…

— Слушаю вас, — сказал я, но сам сжался в ожидании неприятностей.

— Мы занимаемся тем, — сказал он, — что народ называет хай-теком. Хотя хай-тек, как вы знаете, вбирает в себя все, начиная от медицины и заканчивая… заканчивая всем на свете. Догадываюсь, вам уже сказали, что мы прем прямо к цели, мало оглядываясь на алармистов, призывы общественности и консервативных ученых… Это правда. Чрезмерная осторожность, по нашему мнению, только вредит.

Он на миг замолчал, уставившись в меня требовательным взглядом, и я промямлил:

— Ну вообще-то да…

— Ни одно правительство, — сказал он резко, — не разрешит выпустить на рынок препарат от рака, который девятьсот девяносто девять человек из тысячи будет излечивать, а одного убивать!.. Они потребуют, чтобы препарат довели до такого состояния, чтобы излечивал всю тысячу. И без побочек! То есть делать безопасным для всех. А это означает еще годы и годы доработки и долгих клинических испытаний… за время которых умрет несколько миллионов раковых больных! Вы понимаете, счет уже идет на миллионы.

— Да, — сказал я осторожно, — я слышал о мультираке.

— Вот-вот! Он принимает характер эпидемии!

Я спросил, понизив голос:

— А вы… такое выпускаете?

Он чуть заколебался, тоже понизил голос:

— Нет, мы не занимаемся конкретно медициной… хотя и занимаемся, но не приоритетно, однако стоим примерно на такой же позиции. Общество в большинстве на нашей стороне. Но власти против.