Королева бриллиантов - Элен Баррингтон

   — Ну, этим вы меня не испугаете, — резко ответила Жанна. Да, она как-то принимала участие в полночных шалостях нашей компании, и только. Как правило, я держусь подальше от таких женщин, как она.

   — Естественно. Но знания, которыми я обладаю, позволяют мне из разбитых кусочков стекла выложить целую мозаику, и я могу связать те невинные ночные шалости, в которых мадемуазель Эссиньи принимала участие, с кое-чем другим. Ну да ладно. Давайте прекратим эту бесполезную перепалку, мадам, для чего терять зря драгоценное время? Сегодня вечером вы ужинаете с монсеньором, и у вас с ним есть какая-то тайна, неизвестная мне. Вы изрядно поохотились в моих охотничьих угодьях и выкачали у этого человека немало денег, которые в противном случае могли оказаться в моём кармане. А если возникнет какой-нибудь громкий скандал. Он его погубит. И в один прекрасный день мой главный источник доходов иссякнет.

Вдруг он изменил тон.

   — Предположим, я расскажу монсеньору о мадемуазель Эссиньи. Видите, я с вами откровенен. Я вовсе не желаю, чтобы его втянули в скандал, который его разорит.

В его голосе появились угрожающие нотки. Но Жанна, собрав всю волю в кулак, бесстрашно смотрела прямо в глаза Калиостро, хотя сердце у неё учащённо билось. Что скажет по этому поводу Вилетт? Муж?

— Месье, я вижу, что ошиблась. Но поверьте, я не имела понятия о тесных отношениях, связывающих вас с монсеньором. К тому же я и не предполагала, что такому богатому человеку требуется докучливый кредитор. Знай я об этом прежде, то поступила бы иначе. Прошу меня простить. Будем же откровенны до конца друг с другом. Нельзя губить друг друга :— какой в этом интерес? Поверьте, дело о бриллиантовом ожерелье зашло так далеко, что малейшее несогласие между участниками, малейшая ошибка означают гибель для всех, в том числе и для кардинала. И не забывайте о том, что вы сами оказывали мне помощь. За услуги я заплатила вам пятьдесят луидоров, и мне, к сожалению, придётся, если возникнет такая необходимость, назвать и ваше имя среди соучастников.

Эти слова застали графа врасплох. Калиостро не ожидал такого удара, и теперь даже восхищался находчивостью этой женщины. Она права. Для чего ему втягиваться в политические интриги де Рогана? Это пахнет Бастилией. Никакой выгоды здесь не получишь — одни неприятности.

Но вдруг его озарило. Бриллиантовое ожерелье? По Парижу давно ходили слухи о том, что Бёмер предлагал свой шедевр королеве и королю, но получил отказ. А что, если Жанна облюбовала другую, неполитическую тропинку? Что, если во всём этом завязаны деньги, целое богатство?

Помолчав с минуту, он пошёл по другому следу.

   — Ах, бриллианты Бёмера. Да, я слышал эту историю от монсеньора. Пожалуй, есть смысл выслушать вашу версию.

Этих слов было вполне достаточно. Рыбка проглотила наживку. Если у неё прежде и были кое-какие сомнения, то теперь они исчезли. Калиостро мог раздавить её, если только она не сможет уговорить его повременить, не губить её сразу. Ей стало ясно, что де Роган мог сообщить ему только то, что ему самому известно.

Ценой невероятных усилий взяв себя в руки, Жанна поведала всю историю с такой впечатляющей убеждённостью, на которую только была способна. Королева во что бы то ни стало желает получить ожерелье. Кардинал выступает гарантом денежных взносов. За это он получит своё вознаграждение — двор вновь осыпет его своими милостями со всеми вытекающими отсюда последствиями, про опалу все вскоре позабудут. Он сможет стать министром или даже премьером.

   — А когда принц с помощью королевы добьётся высокого положения, вы сможете выдвинуть свои собственные условия им обоим. Так? Лично я не стану против этого возражать, мой друг.

Он бросил на неё пронзительный взгляд. Судя по всему, эта дама затевает весьма опасную игру.

   — Милая история, мадам, она красит любую женщину. Но какова здесь роль, отведённая мадемуазель Эссиньи? И как объяснить результаты проведённого мной расследования в отношении вашего положения при дворе? Я о многом слышал. Различные мелкие, полезные, конечно, услуги, но ничего о вашем личном знакомстве с королевой.

   — Об этом никто не знает, — пробормотала она. Это — большой секрет. Ну а что касается Эссиньи, то речь идёт только о том вечере шалостей. Больше ничего.

Он подумал, потом сделал первый выпад, как опытный фехтовальщик.

   — Я выслушал вашу ложь. Теперь послушайте правду. Вы действительно хотите заполучить бриллиантовое ожерелье. Кардинал глуп, как пробка, но он не вор, и вы это знаете. Даю вам десять минут на размышление. Потом...

   — Что потом?

   — Я пойду прямо к кардиналу и перескажу ему свою версию всей этой истории. Он примет меня с распростёртыми объятиями. Игра завершилась, мадам. Вам — мат!

Он вытащил из жилетного карманчика часы.

Она знала, что ей — мат. Ему удалось её победить. С минуту Жанна сидела, чувствуя полную беспомощность. Но она обладала неисчерпаемыми запасами внутренней энергии и никогда не признавала своего поражения. Её мозг лихорадочно работал, и решение пришло. У неё нет выбора. Такой человек, как Калиостро, может пригодиться, может стать полезным союзником, а помощь может понадобиться в любой момент. Всего не предусмотришь.

   — Да, вы одержали надо мной победу, но хочу сказать: может, это и к лучшему.

   — Рад слышать это, мадам, — сказал он, вежливо поклонившись.

Графиня бесстрастно продолжала:

   — Может, всё это и к лучшему, ибо дело очень опасное. Ну-ка, подвиньтесь поближе, я должна перейти на шёпот.

Он был вполне доволен. «Ключ» у него в руках. Теперь ей нет никакого смысла его обманывать. Когда он слушал её откровения со всеми подробностями, то лихорадочно размышлял, к какой из сторон примкнуть. Конечно, к той, которая больше заплатит.

Закончив свой рассказ, Жанна, выпрямившись, застыла. Она спокойно, без всякого волнения глядела на него, как добровольный доносчик. А он не скрывал своего восхищения.

   — Какой замечательный заговор! — медленно, растягивая слова, произнёс он. — Просто чудесный! Я отдаю должное вашему гению, мадам. Должен откровенно признаться вам, что мне, Калиостро, стыдиться было бы нечего, родись такой дерзкий план в моей голове. Я не перестаю восхищаться вами. Мы вместе смогли бы завоевать весь мир. Если бы только вы одна были замешаны в этом деле...

В её глазах вспыхнула надежда.

   — Мой муж и Вилетт — простые помощники. Мы с вами сможем сделать с ними, что угодно.

Калиостро не слушал.

   — Я знаю, какова цена этого ожерелья. Об этом все говорят открыто. Так что нам лучше подписать договор. Каковы ваши условия?

Он уставился на неё холодными глазами. Она почувствовала, что утраченный дух крепнет, возвращаются силы, и в голове — прежняя ясность. Теперь она снова ощущала себя отчаянным дуэлянтом, готовым скрестить шпагу с противником.

   — Я готова согласиться со всеми вашими требованиями, — твёрдо сказала Жанна. — И я не стану искать другого выхода. Назовите ваши условия.

   — Половина выручки за проданное бриллиантовое ожерелье. Этого, конечно, недостаточно, чтобы возместить мне все убытки за предпринятые усилия по лишению монсеньора его состояния. Вы — очень смелая женщина, а я всегда ценю в людях мужество, в противном случае мои условия были бы иными. Подпишите бумагу, и всё, надеюсь, обойдётся. Сегодня вечером я приму участие в ужине в «Отеле де Роган» и там поддержу вас во всём. Я никогда не подвожу друзей.

Калиостро, взяв её перо с маленького позолоченного бюро, на листе бумаги набросал несколько строк.

Жанна, внимательно их прочитав, холодно сказала:

   — Не ждите комплиментов, месье. Я подписываю только потому, что должна это сделать. Но я буду неукоснительно выполнять все принятые на себя обязательства. Скажите, какова цель вашего визита сегодня вечером?

   — Я хочу собственными глазами увидеть ожерелье. А также постараться всё выведать о вашем сообщнике, которого не знаю. Видите, я откровенен с вами. Я стану вашим другом, стоит только вам захотеть. Могущественным другом.

   — Согласна. Я буду вам во всём доверять. Заезжайте за мной сегодня вечером. А теперь прекратим боевые действия. Если вы можете дать мудрый совет, я готова внимательно выслушать. Я была не права, что так долго пренебрегала вами и вашей помощью. Как можно — пренебрегать человеком, в руках которого нити всех парижских марионеток. Да, я совершила серьёзную ошибку.

Она поставила свою подпись. Он подхватил бумагу, сложил её и сунул в карман. Затем весело улыбнулся.

   — А теперь, мадам, я должен доверить вам свой маленький секрет, ибо среди истинных друзей ничего не скрывают. Монсеньор не открывал мне вашей тайны. Он хотел, правда, мне кое-что рассказать, был на грани откровенности, несколько раз испытывал меня — достоин ли я его доверия. Тогда, вполне естественно, я заставил активнее работать свой мозг, результаты моей умственной деятельности теперь вам хорошо известны. Должен ли я ещё раз напоминать вам, что лучше доверять Калиостро, чем вводить его в заблуждение?