Ребенок по Монтессори ест все подряд и не кусается - Мария Монтессори

Воспитание чувств делает людей наблюдательными и не только довершает общее дело приспособления человека к современной цивилизации, но и непосредственно готовит к практической жизни. Мне кажется, мы имеем весьма несовершенное представление о том, что необходимо для практической жизни. Мы всегда исходили от идей, а от них переходили к двигательной деятельности. Так, например, воспитательный метод всегда сводился к заучиванию в уме и затем к выполнению. Вообще, когда мы преподаем, мы исходим от предмета, интересующего нас, а затем пытаемся заставить учащегося, если он нас понял, произвести какую-нибудь работу над самим предметом. Но весьма нередко учащийся, хорошо поняв идею, с огромным затруднением выполняет практическую задачу, данную ему, ибо мы при воспитании его упустили из виду фактор огромного значения – усовершенствование чувств. Я иллюстрирую это положение несколькими примерами. Мы требуем, чтобы кухарка варила нам только «свежую рыбу». Она понимает нашу мысль и старается осуществить ее. Если кухарка не научилась зрением и обонянием узнавать признаки свежей рыбы, она не сумеет исполнить нашего приказания. Кухарка может очень хорошо понять поваренную книгу, заучить рецепты, узнать продолжительность варки каждого продукта; она может выполнить все предписания, необходимые для придания кушанью желанного вида, но если ей придется решать по запаху кушанья, действительно ли оно сварилось как следует, и наощупь или на вкус определить момент, в который следует положить ту или иную приправу, – она обязательно ошибется, если чувства ее не получили достаточной подготовки. Эту подготовку она может получить только путем долгой практики, а такая практика кухарки будет ничем иным, как запоздалым воспитанием чувств, воспитанием, которое взрослому уже не дается вполне. Вот по какой причине так трудно найти хорошую кухарку.

Приблизительно то же самое можно сказать и про врача, про студента-медика, который теоретически изучил характер пульса и сидит у постели больного, одушевленный желанием измерить пульс; но если его пальцы не умеют распознавать ощущений, вся его наука пропала даром. Прежде чем сделаться доктором, он должен приобрести способность различать чувственные стимулы. То же можно сказать и о биениях сердца, которые студент изучает теоретически, а ухо привыкает различать только на практике.

То же самое можно сказать обо всех тонких вибрациях и движениях, в улавливании которых рука врача слишком часто оказывается бессильною. Термометр тем более необходим врачу, чем менее приспособлены и приучены его органы чувств к собиранию тепловых стимулов. Всякому известно, что можно быть очень ученым в своей специальности врачом, не будучи хорошим практиком. Последнее достигается только продолжительным опытом. И в самом деле, продолжительный опыт есть ничто иное, как запоздалое, а часто и бесплодное упражнение чувств. Изучив прекрасно теорию, врач вынужден заняться неприятным для него делом семиотики, т. е. вынужден записывать симптомы болезни, обнаруживаемые его наблюдением и опытами над больными. Он обязан делать это, если желает получить от своих теорий какие-нибудь практические результаты.

Здесь мы опять заставляем новичка приступать стереотипным порядком к ощупыванию, выслушиванию и выстукиванию для распознавания биений сердца, тона дыхания и различных звуков, которые только и дают возможность поставить верный диагноз. Вот та причина глубоких и неприятных разочарований многих молодых врачей, а главное, потеря времени и зачастую вопрос даром потерянных долгих лет ученья. Вот почему безнравственно позволять человеку браться за профессию такой огромной ответственности, если он, как это часто бывает, не искусен и не уверен в определении симптомов. Все медицинское искусство основано на воспитании чувств; школы же вместо этого подготовляют врачей путем изучения классиков. Самый образованный врач бессилен, если его чувствительность недостаточно развита.

Один хирург в моем присутствии рекомендовал нескольким бедным матерям следить за первыми деформациями, образующимися у маленьких детей от рахита. Он надеялся, что эти матери будут приносить к нему детей, страдающих этой болезнью, в ранних стадиях, когда помощь медицинская может оказаться действительной. Матери поняли его мысль, но не умели распознать первых признаков деформации, так как им недоставало воспитания чувств, благодаря которому можно было определять признаки болезненного отклонения. И потому его наставления были бесполезны.

Если мы подумаем хорошенько, то поймем, что злостная подделка пищевых продуктов возможна только благодаря тупости чувственных восприятий, характеризующей огромное большинство людей. Недобросовестная фальсификация возможна лишь благодаря недостаточной развитости чувственного восприятия, как и вообще всякий вид мошенничества возможен благодаря невежеству жертвы. Как часто покупатель полагается на честность продавца или на ярлык, приклеенный к товару. Это возможно потому, что у покупателей недостаточно развита способность самостоятельного суждения. Они не умеют различать при помощи своих чувств разницы в качестве продуктов. Можно даже сказать, что теоретическое знание в очень многих случаях бесполезно при отсутствии практики, а практика почти всегда есть ничто иное, как воспитание чувств. Каждый из практики своей жизни знает, как необходимо уметь с точностью определять разницу между стимулами.

Очень часто воспитание чувств оказывается весьма затруднительным для взрослого. Как трудно, например, взрослому научиться играть на рояле. Воспитание чувств надо начинать методически, с самого раннего возраста, и продолжать его во весь период обучения, который подготовляет индивида к жизни в обществе.

Эстетическое и нравственное воспитание также тесно связаны с воспитанием чувств. Умножьте ощущения и развейте способность учитывать тончайшие различия в стимулах – и вы утончите чувствительность и умножите наслаждение человека. Красота – в гармонии, а не в контрастах, а гармония – в утонченности; поэтому, если мы хотим чувствовать гармонию, мы должны обладать утонченностью в восприятии. Эстетическая гармония природы пропадает для человека с грубыми чувствами; ему мир кажется ограниченным и скучным. В окружающей нас жизни неистощимый запас эстетических наслаждений, мимо которых люди проходят столь же безучастно как животные, получая удовольствие от ощущений грубых и резких, – вот единственные наслаждения, доступные им.

Грубые удовольствия порождают дурные привычки. Сильные стимулы не обостряют, но притупляют чувства и начинают требовать все более сильных, все более грубых стимулов.

Онанизм, столь распространенный среди детей низших классов, алкоголизм, страсть наблюдать интимные стороны жизни взрослых – все это доставляет этим несчастным созданиям наслаждение; духовных наслаждений у них мало, а чувства притуплены и заглушены. Но эти наслаждения отравляют человека и вызывают к жизни зверя.

Наконец, с физиологической точки зрения важность воспитания чувств станет очевидной при одном взгляде в схематическую диаграмму дуги, изображающей функцию нервной системы. Внешний стимул действует на органы чувств и затем передается центростремительным путем к нервным центрам. Здесь возникает соответствующий двигательный импульс, который передается центробежным путем органу движения, вызывая последнее. Хотя эта дуга представляет диаграмму механизма рефлекторных спинно-мозговых актов, но в ней можно видеть основной ключ к объяснению явлений самых сложных нервных механизмов. Человек периферической чувствительной системой собирает различные стимулы из окружающей среды. Этим путем он вступает в прямое общение со средою. Психическая жизнь развивается в соотношении с системою нервных центров, и человеческая деятельность – деятельность по преимуществу социальная – проявляется вовне актами индивида (ручным трудом, писанием, разговорной речью и т. д.) при помощи психомоторных органов.

Воспитание должно направлять и совершенствовать развитие трех периодов: двух периферических и одного центрального; или лучше сказать: так как процесс этот в основных чертах сводится к деятельности нервных центров, то воспитание должно придавать психосенсорным упражнениям такое же важное значение, какое оно придает упражнениям психомоторным.

Иначе говоря, мы изолируем человека от его среды. Полагая, что интеллектуальной культурой мы заканчиваем воспитание, мы на самом деле создаем лишь отвлеченных мыслителей, не знающих жизни и не подготовленных к практической деятельности. Если же, с другой стороны, мы захотим путем воспитания подготовить человека к практической жизни и ограничимся только упражнением психомоторным, то мы упустим из виду главную цель воспитания, заключающуюся в том, чтобы привести человека в прямое общение с внешним миром.