Журнал «Вокруг Света» №04 за 1971 год - Вокруг Света

Нима кончил. Рассказ его был великолепен, но мне почему-то казалось, что неожиданный поворот дела расстроит Вампилова. Но нет. Старый безбожник, произнеся вслух свое любимое «господи», сидел просветленный, почти счастливый. Еще бы: в истории маленького бурятского народа открылась еще одна страничка, до того неизвестная!

Перед глазами стояли яркие «обложки» томов «Ганджура». Вот почему, оказывается, они всевозможных цветов. Улусцы покупали шелк где придется, а бедняки вместо шелка несли в балган-дуган на обертку книг куски простого ситца и далембы. Односельчане отдавали последние гривенники, чтобы обезопасить от плесени и сырости книги доромбы.

Вечером улусцы собрались в клубе. Вампилов рассказывал о своих путешествиях по Северному Вьетнаму. С юморком талантливого атеиста перешел к вопросам религии. Бурсомонцы влюбленно смотрели на ученого представителя своего народа, вместе с ним смеялись над ламами. Но когда Вампилов заговорил о «Ганджуре», в зале поднялся шум. Первой закричала бабушка Аранжапова:

— Не дадим увозить книги! Музей будем делать — свой, колхозный.

— Не дадим, не дадим! — поднялись остальные.

— Пусть к нам сюда едут ученые переводить книги.

— Крышу мы сами починим. Шиферу купим, пусть в балган-дугане музей будет...

Однако закончить съемку нам разрешили. На другой день чуть ли не всем селом пришли помогать. Разворачивая кипы листов, мы теперь внимательно приглядывались к доскам. На некоторых были сделаны по-монгольски карандашные надписи: «Я, Сандан Лудуппов, принес этот шелк в 1911 году на обертку «Ганджура»...» По просьбе улусцев эти надписи, очевидно, были сделаны рукой самого доромбы, и они достаточно крепко удостоверяли рассказ Нимы. Кроме того, и не криминалисту было видно, что отдельные тома печатались в страшной спешке — текст смазан. И видно, что рисовая бумага частью взята из брака — местами она источена до сетчатых дыр. А ведь для легальной печати «Ганджура» в Тибете отбирали высшие сорта бумаги! По всему видно было, что легенда Нимы о доромбе держится на достоверных фактах.

Приехав в Бурсомон через год, я узнал и тайну охранника балган-дугана Санжи. Из бывшей молельни старики убрали мусор и хлам, а крышу покрыли шифером.

Нима хворал, и на сей раз «информаторами» были старики Дондоп и Чижон. Позже то же самое рассказал про Санжи и дед Даблаев. Судьба деда Даблаева интересна сама по себе: мальчиком Тундуп Балгоев отправил его в Петербург учиться, но вместо университета Даблаев попал к буддистам, которые пытались открыть в столице России школу тибетской медицины и ламаизма. Школа располагалась не то в бывшей тюрьме, не то в бывшем складе товаров какого-то купца. И, как в тюрьме, там были решетки и стояла стража. Учеников никуда не выпускали, а на уроках били плетьми. Даблаев однажды выставил в окне решетку и сбежал домой, в Забайкалье.

Теперь я понял, наконец, почему тибетологи и буддологи Бурятии, тоже имевшие виды на Чикойский «Ганджур», все-таки знали, что в улусе не расстанутся с древними текстами при любых обстоятельствах. Стали мне понятны и старики, что с такой любовью и лаской поглаживали шелковые обертки книг и бормотали: «Доромба, доромба...» Доромба не был ни бурханом, ни богом, это был вполне реальный человек.

А судьба Санжи такова. Драма, которая развернулась вокруг «Ганджура», была в самом разгаре. Как сказал дед Чижон, немного исказив русскую пословицу, — «шила мешком не закроешь». О доставке ценнейших книг древности узнали ламы дацанов в Агинске, Иволге, Кяхте, Цонголе. В переводе на золото это было несметное сокровище. Но лам, возможно, приманивало другое: «Ганджур» этот был отпечатан с матриц-оригиналов, которые вырезал из дерева якобы сам Будда. И ламы Забайкалья навострились завладеть этими книгами. Отнять у шергольджинцев их было просто: старые буддийские правила запрещали иметь «Ганджур» маленькой бедной молельне. Шеретуй Агинского дацана утверждал, что имеет официальное разрешение царских властей забрать «Ганджур». Но его делегация в улусе Дунда-Шергольджине получила хорошую трепку. Дело пошло в духовный суд. Там, наверное, Тундуп Балгоев опять блеснул красноречием, потому что верховный лама Бурятии вынес такое решение: дацаны и округа, претендующие на древние тексты, пусть шлют на Чикой самых мудрых и самых сильных. Пусть послы состязаются в силе умственной и силе телесной — кто победит, тот и заберет «Ганджур».

Это был праздник, который длился «семь ночей и семь дней». В турнире мудрецов победил Тундуп Балгоев, а над богатырями Аги, Уды и Онона одержал верх юноша Санжи Бадмаев. Победителю выдали бумагу с монгольско-тибетским текстом, где Санжи именовался «стремительным, истинно сильным, великолепным, храбрым, красивым» и назначался стражем балган-дугана, где хранились бесценные книги. Несмотря на это официальное решение, ламы еще в течение многих лет пытались купить или похитить древние тексты. Но Санжи был бдителен. Рвение его постепенно перешло в фанатизм. Нес Санжи свою «службу» вплоть до 1967 года, до самой своей смерти, хотя в улусе давно уже не было лам и балган-дуган стоял почти заброшенным.

Из Москвы Вампилов написал мне, что бурсомонские книги взяты на учет Академией наук. Еще Вампилов написал, что поездка в Забайкалье была одной из самых счастливых его поездок.

Николай Яньков

«...Это безбрежное море знаний»

Само слово «Ганджур» означает «перевод слов», то есть перевод и толкование слов, якобы сказанных самим Буддой. Сочинение издавалось, как правило, в 108 томах. Большую часть томов имели право читать одни ученые ламы. «Ганджур» — это собрание сочинений по различным вопросам: теологии, философии, истории, логики, медицины, языкознания. Действительными авторами всех этих сочинений были многочисленные индийские и тибетские ученые, имена которых нам неизвестны. В России «Ганджур» встречается на тибетском и монгольском языках. Отдельные издания и рукописные экземпляры «Ганджура» несколько различаются друг от друга по тексту, но обычно сочинение делится на пять разделов: 1-й раздел — Сутр. В него входят изречения нравственно-дидактического толка. Сюда же включается и «Джатака», содержащая рассказы о случаях, происходивших с Буддой во время его перевоплощений; 2-й раздел — Абхидхарма — содержит сочинения по философии; 3-й раздел — Дулвы. В нем излагается нравственный устав организации буддийской общины; 4-й раздел — Тантр — содержит рекомендации по самоусовершенствованию и самопознанию; 5-й раздел включает в себя различные литературные памятники и трактаты по астрономии, математике, медицине, языкознанию и так далее.

«Ганджур», использовавший результаты веками накопленных знаний, является как бы энциклопедией культурной жизни народов Востока, это безбрежное море знаний. В этом его огромная научная ценность.

Совершенно безусловно, что научное прочтение «Ганджура» учеными-специалистами способно обогатить современную науку не только историческими сведениями о времени создания книги, хотя и это уже немаловажно. Достаточно обратиться к одному из разделов «Ганджура» — к разделу о тибетской медицине. Вот что писала группа ученых в «Литературной газете», характеризуя этот раздел: «К индо-тибетской медицине мы проявили повышенный интерес, вдобавок заранее подогретый бесчисленными сенсационными сообщениями, которые то и дело появляются на страницах популярных и даже специальных журналов. Все мы достаточно наслышаны о чудесах тибетского врачевания — операциях «третьего глаза» (делая трепанацию черепа в области лба, человеку «высвобождают» «третий глаз», скрытый будто бы внутри мозга, после чего оперированный приобретает необычные логические и телепатические способности), операциях по изменению «кислородного режима» мозга, в результате которых люди довольствуются якобы 20— 25 минутами сна в сутки, и т. п. Ходят легенды о феноменальном «сверхоздоровлении» и без того феноменально здоровых людей, о хорошо поставленной парапсихологии... Нам не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть эти впечатляющие сведения, но не в них дело. Тибетская медицина интересна и без сомнительных чудес.

Согласно теории тибетской медицины, человеческий организм располагает силами, необходимыми для борьбы с недугом. Важно помочь человеку: тонкими методами сдвинуть баланс сил в пользу выздоровления и, более того, «оздоровления», то есть профилактики.

Что же касается данного очерка, то необходимо кое-что уточнить. В частности, то, что в рассказе старика Нимы события прошлого несколько романтизированы, и это естественно.

Следует добавить, что Тундуп Балгоев в сопровождении своих друзей на 20 подводах приехал в Ургу летом 1909 года. Буряты привезли на тысячу рублей золота в слитках и семь тысяч серебром. Размен ценностями произошел к общему удовольствию. Но бурсомонские богомольцы еще остались должны тибетцам порядочную сумму. После возвращения в Бурсомон и пятнадцатидневных молебствий Тундуп снова начал сбор средств на уплату за «Ганджур». Только в 1910 году они смогли расплатиться за «священную книгу». «Ганджур» стал собственностью Бурсомонского дугана.