Фактор страсти - Кимберли Лэнг

— Я с удовольствием предоставлю в ваше распоряжение исходный материал.

— Прекрасно. Можем ли мы встретиться на следующей неделе?

Мир Эспин закачался, она едва не упала со стула.

— Это меня устраивает.

— Скажем, в четверг, часа в два.

«Марго, наверное, что-то подмешала в мой чай, и у меня начались галлюцинации», — подумала она, а вслух сказала:

— Великолепно. Я пришлю вам по электронной почте кое-какие дополнительные материалы.

Когда Келли записала ее электронный адрес и попрощалась, Эспин от радости пустилась в пляс. Потом она крепко обняла Марго:

— Это потрясающе!

— Дорогая, что тебя потрясло?

— Помощница сенатора Питерса назначила мне встречу на следующий четверг.

— Я понятия не имею, что это значит, но радуюсь вместе с тобой.

— Ну, я-то точно знаю, что это значит, — послышался знакомый голос.

Эспин мгновенно обернулась:

— Мама!

Она бросилась к матери, и та обняла ее. Эспин вдохнула запах сандалового дерева и ванили — два аромата, всегда связанные с родителями.

— Что ты здесь делаешь? А папа? У вас все в порядке?

— Папа шел за мной. Что-то его отвлекло. У нас все в порядке, а приехали мы, чтобы повидать тебя, конечно.

Мама еще раз обняла Эспин, потом поздоровалась с Марго.

— Вот она, моя девочка!

— Папа!

Отец обнял Эспин так, что она чуть не задохнулась. Лидия Бридлав сказала:

— Аллен, Эспин на следующей неделе назначена встреча в офисе сенатора Питерса.

Отец удивился:

— Это правда?

У Эспин задрожали колени.

— Я могу все объяснить. Честное слово.

— Надеюсь, — фыркнул он. — Я объявил голодовку на ступенях Капитолия и ничего не добился. Надо мной только посмеялись. А ты оказываешься скованной наручниками с сыном сенатора, устраиваешь революцию, и в конце концов тебя слушают не один, а целых два сенатора. И сколько тебе понадобилось времени? Месяц? Чудеса. Ты молодец.

Эспин вгляделась в их лица:

— Вы на меня не сердитесь?

Мама удивленно моргнула:

— Сердимся? Почему мы должны на тебя сердиться? Совершенно очевидно, что ты — сила, с которой надо считаться.

— Правда?

Мама подвела ее к диванчику и усадила.

— А ты что думала?

— Я боялась, что вы решите, будто я предала свои принципы. Перешла на сторону зла.

Аллен сел с другой стороны.

— А ты предала?

— Да нет же! Но я знаю, как вы относитесь к…

Лидия погладила дочь по колену:

— Эспин, ты ведешь борьбу по-своему. И похоже, удачно.

— Даже очень удачно, — добавил отец. — Может быть, нам стоило бы кое-чему у тебя поучиться.

Эспин воспряла духом.

— Я же говорила тебе, — добавила Марго.

И Брейди тоже. Ее сердце болезненно сжалось при мысли о нем. Не надо. Она не должна думать о мистере Маршалле.

— Кто? — спросила мама, и Эспин поняла, что произнесла его имя вслух.

Она заставила себя улыбнуться, но улыбка ее выглядела неестественной и жалкой.

— Брейди Маршалл. Это с ним меня сковали наручниками. Я думаю, это он устроил мне встречу с помощницей сенатора Питерса.

Если это так, чего он добивается теперь?

Впрочем, вспоминать о Брейди слишком больно.

— Так расскажи нам о Брейди Маршалле, — сказал отец. — Помню, когда его дед был сенатором…

Черт!

Во вторник Эспин отправилась голосовать прямо с утра. У нее возникала мысль переметнуться, отдать свой голос Марку Тейлору. Но она не смогла. Все в штабе работали слишком напряженно, и Эспин не хотела их предать, отдав свой голос противнику из-за обиды и злости.

Кто бы мог подумать, что причиной ее слез станут выборы?

Глава 10

«Маршалл остается на третий срок!» — кричали заголовки газет в среду утром. Результаты голосования не удивили Эспин, но работать на победителя приятнее, чем на побежденного. Если она вообще будет когда-нибудь на кого-нибудь работать. Эспин пока не знала, что делать с вновь приобретенными знаниями и связями.

Она не думала о том, что последует за встречей с Келли на следующей неделе. Ей не хотелось под влиянием эмоций сделать выбор, в котором она потом, возможно, будет раскаиваться.

Фотография Брейди, его отца и деда на банкете в честь победы на выборах занимала четверть газетной полосы. Под фотографией красовалась подпись «Семейное дело», а в колонке сбоку излагалась длинная история политиков семьи Маршалл и делался намек на то, что это далеко не конец.

Брейди выглядел счастливым, но немного усталым. И на нем не было галстука, что поразило Эспин.

Дождь хлестал по витрине книжного магазина. Время от времени где-то над головой громыхал гром. Был скверный, мрачный день — под стать ее настроению, которое ухудшилось при воспоминании о несостоявшемся отдыхе вместе с Брейди.

В такую погоду люди по большей части сидят дома, и в магазине никого не было. Эспин устроилась на диванчике у полки с журналами и взяла один — полистать.

Дверной колокольчик звякнул. Эспин закрыла журнал, радуясь возможности заняться хоть чем-ни будь.

— Чем могу… — начала она и осеклась, увидев, что на коврике у двери стоит Брейди. Дождевая вода стекала с его волос и пальто. — О, Брейди.

— Эспин.

Он мотнул головой, и во все стороны полетели брызги. Его лицо было непроницаемым. Зачем он пришел?

— Тебе нужно что-то конкретное? — спросила она. — Диск с успокаивающей музыкой?

— Мне нужна ты.

Ее сердце ёкнуло.

— Нам пора поговорить.

Эспин поправила книги, стоящие на полке, хотя это и не требовалось.

— Я уже все сказала.

Его подбородок напрягся.

— Мне ты не предоставила такую возможность.

— Нам больше не о чем говорить.

— Я так не думаю.

Эспин с трудом сохраняла спокойствие.

— Ты прав. Я должна поблагодарить тебя за то, что ты связался с офисом сенатора Питерса. На следующей неделе я встречаюсь с одной из его помощниц.

— Это хорошо. Рад слышать. — Он чуть понизил голос. — Но я не об этом хотел поговорить.

Она сделала шаг к нему:

— Выборы прошли. Я больше не работаю у тебя.

— Эспин…

— Эспин? — в ту же секунду спросила Марго, выходя из служебного помещения. Она в упор смотрела на них обоих. — Все в порядке? Я чувствую сильное напряжение.

— Все в порядке, Марго. Брейди как раз собирался уходить.

— Нет, не собирался, — рявкнул Брейди. — Мне надо поговорить с Эспин несколько минут. С глазу на глаз, — добавил он.

— Думаю, это прекрасная мысль, — согласилась Марго, и Эспин охнула, пораженная предательством подруги. — Идите в заднюю комнату. Я запру дверь.