Спящее золото, кн. 1: Сокровища Севера - Елизавета Дворецкая

– Это правда? – быстро спросил Вигмар. – Ты можешь рассказать, с кем нам пришлось драться?

– Иной раз на расстоянии видно лучше, чем вблизи! – с насмешкой ответил Эггбранд. – Раз уж ты сам не смог разглядеть, кто лишил вас корабля, то я помогу тебе узнать.

На язык Вигмару прыгнуло замечание, что иные люди всегда ухитряются оказаться на расстоянии от битвы, но он сдержался: сейчас не время ссориться. Эггбранд несколько мгновений помолчал, давая возможность ответить, бросил косой насмешливый взгляд: что, Лисица, прикусил язык? И не дождавшись ответа, продолжал рассказывать:

– Наш гест прожил на усадьбе Фрейвида хевдинга несколько дней и успел узнать обо всем подробно. Западное побережье само виновато в том, что фьялли пошли на них военным походом. Летом, еще до Дня Высокого Солнца, какая-то ведьма с западного побережья наслала болезнь на дружину Модольва Золотой Пряжки, и у него умерло то ли пятнадцать, то ли двадцать человек. Там был еще племянник Модольва, любимец Торбранда конунга. Он хоть и не умер, но после «гнилой смерти» стал лицом уродливее подземного тролля. Модольв Золотая Пряжка вернулся к себе домой в Аскефьорд, но ведьма достала их и там – в усадьбе Торбранда конунга тоже началась «гнилая смерть». Умерло не очень много народу, как говорят, но скончалась кюна Бломменатт и оба ее сына. Торбранд конунг разом остался без жены и без наследников и тут же стал собирать войско на Квиттингский Запад. Он хотел отомстить Фрейвиду хевдингу, в доме которого жила та ведьма, но Фрейвид заранее ушел в свою внутреннюю усадьбу, в горы. А ведьма осталась. Она вызвала Большого Тюленя, и он утопил все шестнадцать кораблей Торбранда. Он потерял больше трети дружины, пришлось возвращаться домой пешком, по берегу. А по пути они захватывали все корабли, которые только попадались. Вот и наш «Олень» попал туда же. Надо думать, стоит теперь где-нибудь в Аскефьорде.

Слушатели качали головами, переглядывались, подталкивали друг друга от избытка чувств, от изумления и тревоги. Вот так дела! Ни в одной саге не говорится о подобном! Чтобы одна ведьма потопила шестнадцать кораблей!

– А мне еще помнится, что этот Модольв Золотая Пряжка ссорился с Гримкелем ярлом, родичем нашего конунга, – добавил Логмунд Лягушка. – Это верно?

– И это было! – Эггбранд кивнул. – Модольв ярл приплыл на Острый мыс и хотел купить железа, но наш конунг велел ему ничего не продавать. Иначе наше железо обратилось бы в мечи против нас!

– Это правильно! Конунг рассудил мудро! – на разные голоса одобрила гридница.

– Однако так все и вышло! – негромко заметил Грим Опушка, но его почти никто не услышал.

– И что же теперь? – перекрывая общий шум, воскликнула фру Арнхильд. – Если правда все то, что я слышала о Торбранде конунге, он не смирится с этими обидами и пойдет воевать снова.

– Ха! И пусть идет! – крикнул Кольбьерн хельд. – Фрейвид Огниво заслужил такое разорение! Зачем он держит у себя в доме ведьму?

Фру Арнхильд покосилась на мужа, подавила досадливый вздох. Он отважный человек, Кольбьерн хельд, но порой не видит дальше своего носа. Если дружины фьяллей пойдут, как прежде, морем, то усадьбе Оленья Роща почти нечего бояться – она далеко от побережья. Но если фьялли двинутся по суше, то Квиттингский Север первым окажется на их пути. Гораздо раньше, чем владения Фрейвида Огниво.

– А если война затронет и нас, то на Севере немало храбрецов! – крикнул Скъельд. – Не так ли, Вигмар Лисица?

– Разумеется, если ты имеешь в виду себя и своих братьев, – откликнулся Вигмар. – Вы, конечно, уже рассказали своему старшему брату, сколько раз выходили биться с мертвецом?

«И сколько раз убегали от него», – братья Стролинги отлично поняли невысказанное продолжение.

– Так или иначе, мы сделали свое дело! – крикнул Гейр. – Мы добыли из могилы много золота, и вот уже больше полумесяца мертвец не выходит из могилы! Мы лишили его силы!

– А если он объявится, то я сам разберусь с ним! – с надменной уверенностью добавил Эггбранд, и Гейр оглянулся на старшего брата с почтительной завистью. Наверное, Ингстейн хевдинг гордится, что у него на службе такой доблестный человек!

– А если вы добыли сокровища из могилы, то почему бы нам не сравнить их прямо сейчас? – небрежно предложил Вигмар.

По гриднице пробежал гул, гости заерзали на скамьях от нетерпения, возбужденно поглядывая то на одного спорщика, то на другого.

– Можно и сейчас! – крикнул Модвид Весло. – Может быть, и ты что-нибудь принес? Должно быть, все колени ободрал, пока ползал по земле и собирал рассыпанное золото?

Гости понимающе засмеялись. Многие из них успели побывать возле кургана после памятного столкновения Стролингов с «мертвецом» и нашли среди вереска кто перстень, кто обручье, кто узорную застежку. Золотом щеголяли даже бонды, и теперь северное пограничье казалось самой богатой и удачливой частью Квиттинга.

– Нам не нужно далеко ходить! – Кольбьерн хельд поднял стоявший перед ним золотой кубок. – Вот что мы привезли из могилы! Едва ли на всем Квиттинге найдутся подобные сокровища! Разве что у самого конунга!

Вигмар сразу увидел в этом кубке что-то знакомое: по бокам бежали бесконечным кругом олени с ветвистыми рогами, попирая копытами ряд полупрозрачных красновато-рыжих камней разного размера, вделанных чуть пониже. Похожий узор он видел на одной из чаш внутри кургана.

– А вот и еще!

Горделиво усмехаясь, Скъельд, Хальм, Фридмунд подняли золотые кубки. Разноцветные камни, чудесная чеканка: птицы с распростертыми крыльями, горбатые лоси и кони, вставшие на дыбы. Волк терзает косулю, присевший под деревом бородатый воин натягивает тетиву на короткий крутой лук. Женщина со множеством косичек, в непривычном платье с широкими рукавами держит в руках стрелу, и почему-то сразу становится ясно, что эта стрела – знак брачного выбора. Золото жило своей непостижимой, неизменной жизнью, хранило внутренний, богатый, древний и вечно молодой мир. Каждый кубок казался умнее и выразительнее, чем лицо нового хозяина.

Вигмар быстро скользнул взглядом по довольным лицам Стролингов и вдруг ощутил снисходительную жалость. Они были слепы и глухи, они видели только золото, а тех людей, которые века назад держали в руках эти кубки, разглядеть не могли. Стролингам не довелось узнать, как велик и разнообразен мир. А значит, настоящего клада они не нашли и остались гораздо беднее Вигмара.

– Не только вы добыли кое-что из кургана! – Модвид Весло поднялся, держа в руках небольшой мешочек. – Посмотрите, что нашел там я!

Он бережно развернул серую холстину и поднял на вытянутых руках серебряное блюдо с гладким дном и золотой гирляндой из резных листьев и крупных ягод по краям.

– Это блюдо? Нет, это старинная женская застежка на юбку! Да нет, это умбон с щита! Только щит был очень большой! – на разные голоса заговорила гридница. – Странное какое-то блюдо! У нас таких ягод не растет! Может, это брусника?

Модвид торжествующе улыбался, чувствуя свое превосходство над всей этой толпой, даже над гордыми Стролингами: он не только владеет этой вещью, но и знает ее назначение и даже название!

– Что это такое, Модвид? – озадаченно хмурясь, спросил Кольбьерн хельд. – Я вижу, что золото и серебро, но не лучше ли было перековать это все на гривны и пряжки?

– Должно быть, это служит для колдовства! – с надменной небрежностью сказала фру Арнхильд, досадуя, что тоже не может угадать предназначение загадочной находки.

– Это не блюдо! – Модвид повернул свою добычу внутренней стороной к хозяйке. – Это называется «мир-а»! Оно служит для того, чтобы смотреть на свое лицо! Каждый, кто заглянет сюда, увидит себя самого![23]

– Так это для гадания? – Даже умная фру Арнхильд не сразу поняла, почему свое собственное, родное лицо надо искать на дне какого-то нелепого блюда.

– Да нет же! – просвещал гордый Модвид. – За южными морями такое есть у каждой женщины. Ты же смотришь на себя в лохани, когда умываешься? А здесь лицо видно гораздо лучше, чем в воде. Только надо хорошо почистить.

– Я слышал про такие штуки у хевдинга! – снисходительно бросил Эггбранд. – Но мудрые люди говорят, что от них один вред. После тебя эту штуку возьмет дурной человек и сглазит тебя через твое отражение!

– Как же он сглазит, если я заберу свое отражение с собой? – перекрывая испуганный гомон, защищал Модвид свою находку. Его так оскорбили эти нападки, словно он сам придумал загадочное «мир-а».

– С собой ты заберешь свое лицо, а отражение останется! – вразумлял осторожный Логмунд Лягушка.

– В каждой луже хранятся отражения, но ведь никто не сглазил тебя через те лужи, мимо которых ты проходил! – Модвиду было не занимать упрямства в споре.

– Не сглазил, потому что каждый умный человек носит амулеты! И вообще посмотреть на себя можно и в лоханке с водой!