Одинокие воины. Спецподразделения вермахта против партизан. 1942—1943 - Вальтер Хартфельд

Лишь с первыми проблесками света, сделав несколько кругов, дозорный сообщил о наличии продолговатой поляны. Погасшие костры, пепел, еще сохранивший теплоту, несмотря на дождь, свидетельствовали о том, что ночью здесь высаживался десант.

Клаус, поставленный в известность Хайнцем, послал в лес на несколько дней другие взводы в полном снаряжении. Люди ворчали и кашляли, но продолжали свои поиски. Днем они спали в сырых и грязных шалашах из веток, ночью ходили по мокрому и холодному лесу.

Через день снова прилетел самолет, но в другое место. Небо, значительно очистившееся, позволяло его заметить. На следующий вечер Хайнц решил разжечь костры на партизанском аэродроме, который они обнаружили прежде. Только четыре человека караулили десант, другие оцепили аэродром, поджидая партизан.

Самолет не прилетал ни в эту, ни в следующую ночь.

Коммандос неустанно продолжали жечь костры, пока однажды ночью русский пилот не поспешил сбросить парашютистов и грузы.

Положение осложнялось, потому что на коммандос натолкнулись партизаны. Клаус дал такой приказ: постараться захватить живьем одного-двух парашютистов и уйти, не дожидаясь подхода крупных сил партизан.

Большой Мартин, Людвиг и двое егерей, держа нос по ветру, наблюдали за небом. Двух парашютистов не насторожили приближавшиеся к ним четыре человека в крестьянской одежде, тем более что они давали понять, что нужно залечь, указывая руками на место перестрелки.

Парашютистов быстро повалили и связали. Коммандос удалились с двумя пленниками, надежно привязанными к одной жердине, которую несли два солдата. Весь сброшенный груз остался неповрежденным, за исключением разбившегося о землю контейнера с папиросами, которыми Большой Мартин набил карманы.

Яковлев счел за лучшее немедленно информировать об инциденте Москву. Главное, что груз доставлен. Что касается парашютистов, то двумя больше, двумя меньше…

Ему просто следует найти запасной аэродром и в первую очередь разработать более надежную систему оповещения световыми сигналами.

Ханс Фертер не произнес ничего, когда увидел двух советских парашютистов. Допросил их для видимости. Оба пленных были в форме солдат регулярной Красной армии. Фертер отослал их полковнику Брандту, чтобы не вытягивать из каждого разведывательную информацию.

Офицеры егерей собрались, чтобы провести вечер вместе. Это был довольно меланхоличный вечер, во время которого все они слишком остро ощущали, что определенный период войны для них завершился. Они вовсе не считали эти спокойные дни потерянными и не достойными включения в календарь.

В первые часы следующего дня в Алешенку, словно ураган, ворвался полковник Брандт с плохими новостями.

Диверсанты взорвали основной склад горючего в Бороденке. Это обездвижило на несколько дней более половины подвижного состава. В Добрянке взорвалась мина, заложенная напротив солдатской столовой: пятеро убитых и двадцать один человек ранен. В деревне близ Яролишева повешены пять крестьян (пособников немцев. — Ред.), которые часто сопровождали немецкие обозы. Брандт полагал, что им устроили засаду, когда они возвращались в свою деревню. Взорван мост через речку Синюю, и, наконец, железная дорога между Почепом и Красным Рогом подорвана в пяти местах.

Партизаны являлись по ночам и свирепствовали на расстоянии десятков километров. Всеми офицерами вдруг овладело смутное ощущение безысходности. Хайнц встряхнулся первым и предложил установить оцепление на протяжении всей речки Синей, поскольку ему показалось, что Яковлев со своей бандой притаился в лесу урочища Праня, где было обнаружено место десантирования. Но как заметил Манфред, для эффективного оцепления не хватит всех наличных войск. Он указал на карте все возможные пути отступления партизан. Поскольку русские действовали малыми группами — а это, несомненно, так, — вся стратегия оцепления была, по его мнению, иллюзорной. Приближались холода, в таких условиях лучше всего было перемещаться без задержки от одной деревни в другую, запасаясь продовольствием, лошадьми, санями и всем, что могло пригодиться партизанам.

Зима 1942/43 года наступила особенно рано. С первых дней ноября стояли трескучие морозы, повалил снег.

В День поминовения усопших три взвода егерей под командованием Клауса, Хайнца и унтера Байера бродили вдоль берегов Синей, где братья Ленгсфельд предложили установить минные поля. В действительности настоящих мин заложили немного, в других местах минами послужили лишь собранные снаряды без заряда, которые восстановили в Яролишеве. Главное, их заложили достаточно заметно — для того, чтобы партизаны не решились проходить в этих местах.

Нанесли также на карту возможные проходы на расстоянии более двадцати километров. Проклятая работа. Один солдат пробрался сквозь кустарники на берег реки. Должно быть, он поскользнулся и вскоре барахтался в водах реки, течение которой быстро его уносило. Солдат не очень хорошо плавал и, замерзнув, утонул до того, как кто-нибудь из товарищей мог оказать ему помощь.

Клаус был обескуражен до предела:

— До чего идиотская смерть!

— К сожалению, умной смерти на войне не бывает, — ответил ему Хайнц со злостью в голосе.

Остальные участники дозора помрачнели, и не потому, что за ночь смогли вернуться в Алешенку. Там их поджидала дурная весть: один солдат пропал без вести.

Карла Вернера отправили с пятью его лесорубами в Яролишев за снаряжением. Вечером он вернулся на похищенном мотоцикле: один из его соратников пропал без вести. Расспросив его, Манфред выяснил, что люди из команды Вернера, располагая некоторым свободным временем, решили повидаться со своими девушками. Только один пропал, добавил Вернер. Военная полиция прочесала все окрестности, но до сих пор поиски не увенчались успехом. В раздражении Манфред вернул гессенцев и посадил их под арест. В это время прибыли остальные коммандос.

Прошли день и ночь.

Ханс Фертер старался изо всех сил расшевелить своих информаторов, угрожая, раздавая деньги и продовольствие, отменяя отпуска. Наконец, ему удалось добыть одну зацепку: один партизанский политработник устроил митинг в деревне, расположенной в двадцати пяти километрах к востоку от Яролишева. Все жители вдруг покинули свои дома.

В волнении коммандос не находили себе места. Два взвода отправились проверить эту информацию. В самом центре застывшей брошенной деревни они обнаружили труп раздетого лесоруба, которого повесили за ноги. Партизаны оставили надпись: «Такая участь ждет всех фашистов».

Труп отправили в Алешенку. Ночью Карл Вернер и его гессенцы прошли караульные посты — их научили, что делать, и они прекрасно усвоили урок — и дошли до деревни, расположенной ближе всего к той, где был обнаружен труп.