Лорд Демон - Роджер Желязны

– Я рад, что вы так думаете.

– Я не просто думаю, Крапивник. Я это знаю. Подойди к первой же Башне, какую увидишь. Я встречу тебя там.

– Благодарю вас, господин.

Я сотворил себе крылья наподобие тех, что были у Девора, только мои оказались темно-синими, а не зелеными. Потом я поднялся в воздух. Я не пытался выбрать себе Башню. Я был уверен, что нужная Башня сама меня притянет.

По мере того как я к ним приближался, Башни переставали быть белыми. Вместо этого они начали переливаться оттенками какой-то невероятной радуги: розовато-лиловый, янтарный, лимонный, бирюзовый, снова янтарный, агатовый… Нависшая надо мной Башня замерцала медью, когда я приземлился у ее подножия. Растущие вокруг упругие растения были белыми, и это сочетание резало глаза.

Даже теперь, вблизи, Башня не была похожа ни на одно здание, возведенное людьми. Здесь не было ни камней, ни известкового раствора, ни бетона – одна лишь живая, слабо пульсирующая энергия ци. Тот по любым меркам – даже по меркам Изначального измерения – был неимоверно богат. Интересно, не вызывает ли он зависть даже у богов?

Затем я заметил внутри Башни какое-то движение, вспомнил о хороших манерах и пал ниц. На Собрании мы сидели за одним столом, как равные, но сейчас мы находились во владениях Того, в царстве, принадлежавшем ему настолько полно и безраздельно, как ни одно земное государство не принадлежит своему правителю. Но прозвучавшие вслед за этим слова позволили мне подняться.

– Встань, Кай Крапивник, лорд Демон, Богоборец. Знай, что ты здесь – желанный гость, Я повиновался.

В нескольких футах от меня, укутавшись, словно в плащ, в исходящий от Башни свет, стояла такая обычная, такая мирская фигура, что я ощутил смутное разочарование. Тот, из Башен Света, был облачен совсем не в то пышное, пламенное тело, сотворенное из света, которое он носил на Собрании. Теперь он предпочел облик невысокого мужчины с азиатской внешностью, согбенного под тяжестью лет и опирающегося на посох из полированного дерева. Он был облачен в простой наряд из белого шелка, оставлявший открытыми натруженные ноги. Меня охватило смутное стремление самому принять какой-нибудь облик попроще, но я успешно задавил этот порыв.

– Ты поднял настоящую заваруху, Крапивник.

– Я? Я полагал, что меня в эту заваруху втянули.

– Возможно. А возможно, все это – одно и то же. Иллюзии привязывают нас к Колесу.

Я офигел. Неужели слухи оказались правдивы, и этот замшелый демон впал в старческое слабоумие, а заодно и в буддизм? Да, странные вещи творятся вокруг, если присмотреться. Посмотреть хоть на Ночную Невесту и ей подобных юнцов, предпочитающих не видеть, что легенды о нашей злобности создали мы сами!

Лучшим ответом на эти слова было молчание, и потому я промолчал. Через некоторое время Тот переступил с ноги на ногу и пристукнул посохом, возможно, выражая тем самым свое нетерпение.

– Господин, я расследую обстоятельства гибели моего слуги, Оливера О'Кифа.

– Я же уже сказал, что ты устраиваешь заваруху.

– И я…

Я в мгновение ока изложил Тому цепочку ассоциаций, заставившую меня предположить, что кто-то воспользовался его обликом. Почтенный демон устремил на меня изучающий взгляд своих человеческих глаз.

– Мой облик? А откуда тебе известно, что это был не я?

Я даже не знал, что на это ответить. Ведь и вправду, я просто предположил, что демон, обладающий такой силой и репутацией, как Тот, из Башен Света, никогда не станет обращаться к уличной рвани… Но прежде, чем я смог хоть что-то пролепетать, Тот, из Башен Света, продолжил:

– Впрочем, это и вправду был не я.

– Я не думал, что вы можете иметь какие-то дела с этими глупыми созданиями, – сказал я.

– Твоя логика хромает, Крапивник. Ты в равной мере подвержен невежеству и самонадеянности. Это позволяет другим использовать тебя.

Вот теперь я разозлился! Но пульсация окружающей ци помогла мне сохранить благоразумие. Я чисто рефлекторно уже пытался зачерпнуть ее и обнаружил, что могу использовать не более одной десятой процента вздымавшейся вокруг меня энергии. И я ничуть не сомневался, что Тот может использовать ее в полной мере.

– Кай Крапивник, ты художник, воин, мечтатель, но ты всегда уклонялся от политики.

– Ну да…

– Если учесть твои таланты и твою репутацию, можно предположить, что с твоей стороны это было не самым мудрым решением.

– Но демоны по природе своей одиночки!

– Полагаю, это не так. Я думаю, ты просто предпочитаешь в это верить. Поразмысли хотя бы, о чем свидетельствует твой опыт последних месяцев. Ты приобрел целую группу друзей, союзников, учителей и учеников. Мы не можем жить скученно, как люди, но мы – общительный народ.

– Ну, если вы так говорите…

– Да, я так говорю, и я прав.

Я уже узнал то, за чем пришел. Так что я вовсе не нуждался в том, чтобы торчать здесь и выслушивать насмешки спятившего старого простака. И все-таки я остался. Я по-прежнему слишком многого не знал.

– Пойдем куда-нибудь в более удобное место, Крапивник. Думаю, нам нужно поговорить.

Это было в порядке вещей, и потому я подчинился, но неохотно. Позднее у меня появились причины стыдиться своей неучтивости.

Тот, из Башен Света, провел меня в комнату, больше всего напоминающую сосульку изнутри, насколько тут вообще были уместны хоть какие-то земные аналогии. Хозяин дома жестом предложил мне устраиваться на диване, обтянутом иссиня-белой тканью. На языке демонов такая ткань называлась фэйлисс. Мне стало любопытно, действительно ли это настоящая фэйлисс – ее изготавливают из волокон стручков небольшого кустарника, произрастающего в Изначальном измерении, – или всего лишь синтетика.

Но задавать подобный вопрос было как-то невежливо, поскольку он автоматически подразумевал, что Тот поддерживает коммерческие отношения с территорией, ныне принадлежащей нашим врагам. Вместо этого я издал некое междометие, выражая благодарность, и принялся ждать, когда Тот перейдет к делу, о котором, по его мнению, нам следовало поговорить.

– Спокойствие, – произнес Тот, когда в руках у нас оказались чаши с шафрановым ликером, – сильно переоценивают. Тебе уже случалось это обнаружить, Крапивник?

Я тщательно обдумал ответ.

– Я доволен своим спокойствием, о достопочтенный. Оно дает мне время для искусства, для досуга, для размышления о великих тайнах. Я полагаю, что эти занятия приятнее той же, скажем, войны.

– Не все твои союзники согласились бы с тобой, Крапивник. Война – это самый быстрый способ нарушить статус-кво.

Я нахмурился.

– Мои союзники? Что вы имеете в виду, почтенный?