Принцесса для Аспида - Мария Николаевна Высоцкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно, я поеду, – Полька спрыгивает на пол и целует меня в щеку.
Провожаю ее до машины. А после еще минуту нахожусь на улице, просто дышу воздухом. Сегодня я должна озвучить маме принятое решение. Я не спала несколько ночей и теперь на сто процентов знаю, чего хочу на самом деле.
Мы с Лешей говорили об этом накануне его отъезда. О том, что мне пора завязывать с фигурным катанием. Я не хочу больше быть фигуристкой, это убивает. Сам процесс только усугубляет мое положение, расшатывает нервы, но не приносит ничего хорошего.
Ведь если посудить глобально, Леша прав. Последние годы я занималась спортом не для себя, нет, я просто хотела быть хорошей дочерью, не желая слышать, что моим родителям это не нужно. Они всегда хотели, чтобы я была просто счастлива, а я вгоняла себя в придуманные собой же рамки и лезла из кожи вон, чтобы быть лучшей. Глупая.
– Мам, – заглядываю в родительскую спальню.
Мама стоит перед зеркалом, застегивает на шее цепочку.
– Давай помогу?
– Давай.
Щелкаю замочком, а у самой дрожат пальцы.
– Все забываю тебе сказать, ремонт в твоей квартире же закончили. Хочу съездить на неделе, посмотреть.
– Я там уже была.
– Когда?
– Три дня назад.
– И ничего не рассказала, партизанка. Как там, понравилось?
– Понравилось. Именно об этом я и хотела с тобой поговорить.
Мама оседает на кровать и кладет руки на колени. Готовится слушать. Я же сесть не могу, мельтешу перед родительницей, теребя пальцы.
– Я отказалась от тренера.
– Почему?
– Подожди. Я отказалась от тренера, записалась на несколько курсов по визажу и перевезла один чемодан с вещами на квартиру.
– Ты хочешь съехать?
– Ты услышала только это?
– Нет, конечно нет. Я рада, что ты определилась. Не стоит заниматься тем, что тебе не нравится или доставляет моральный дискомфорт. Последние пару месяцев с фигурным катанием было именно так.
– То есть ты не против?
– Ну как я могу быть против? Мы с папой об этом недавно говорили, и он был со мной полностью солидарен. Тебе нравится визаж, и, если ты хочешь этим заниматься, мы будем только рады.
– Мам…
– Ты серьезно хочешь съехать? – в голосе слышится печаль.
– Квартира ближе к универу.
– Понимаю. Ой, Тея, я, конечно, знала, что когда-нибудь это случится, но не думала, что так скоро. Может быть, еще передумаешь?
– Мама, – качаю головой.
– Ну ладно. Хорошо. Но на ужин-то сегодня останешься?
– Не могу.
Мама вздыхает, но ничего не говорит. А я, я не могу остаться. Сегодня возвращается Леша, сборы наконец-то закончились. Кажется, за это время я соскучилась по нему настолько, что начинаю медленно сходить с ума. Телефонные разговоры, сообщения, фотки, короткие видео – ничего из этого не могло спасти от одиночества и навалившейся скуки.
Наступил сентябрь, и учеба, конечно, отвлекала, пару раз я выбиралась с подружками в клуб, ресторан, начала бегать по утрам, а вечерами набивала руку, делая Эммке макияж. Только вот все это не спасало. Я задыхалась. Хотела его увидеть, прикоснуться.
Поэтому сегодня я никак не могу остаться дома. Ни за что.
К тому же после нашего разговора в кафе все кардинально изменилось. Никаких секретов, никаких недоговоренностей. Мы стали притираться друг к другу, понимать. И это большой шаг, просто огромный.
Аспид
– Ты вернулся.
Мама видела меня в окно, поэтому, когда я захожу в квартиру, она встречает в прихожей.
– Вернулся, – кидаю сумку у своих ног. – Где Аська?
– Пошла прогуляться.
– Ясно. Как твоя рука?
– Все хорошо, не переживай. Там обед готов, нужно только подогреть.
– Я сам.
Пока мою руки, слышу шум на кухне. Мама, конечно, меня не слушает, делает по-своему, и в какой-то степени меня это раздражает. Не ее поступки, а то, что может за ними последовать. Как бы я ни старался, но так до сих пор и не научился относиться к ней как к обычному человеку. Хотя правильнее было бы воспринимать ее как полностью здоровую женщину, ей так было бы проще. Ей проще, но не мне. Я переживаю, опасаюсь того, что все может выйти из-под контроля. Не хочу лишаться еще и матери, не хочу.
– Как съездил?
На столе уже красуется тарелка супа, выдыхаю, но, смолчав, сажусь на стул.
– Нормально, я теперь в основном составе.
– Это замечательно. Я тебе всегда говорила, что талант…
– Не начинай, – губ касается улыбка.
Мама вечно была такой, понимающей, поддерживающей. Я мог пуститься в любую, даже самую безумную авантюру, а она бы ее одобрила.
– Ася сказала, что у тебя появилась девушка.
– Ася слишком много болтает.
– Так это правда?
– Правда.
– Это очень хорошо. Я надеюсь, ты не будешь сегодня весь вечер сидеть рядом со мной как приклеенный?!
– Если Ася не придет, то буду.
– Нет. Хватит уже этой опеки, я обещаю, что буду осторожна, а ты обещай, что начнешь просто жить и не оглядываться назад. Все, что с нами произошло, плохо. Ужасно, сынок, но не стоит постоянно туда возвращаться.
– Я знаю.
Сжимаю мамину ладонь, и она быстро меняет тему, рассказывает какие-то обыденные вещи, что-то про Аськину учебу, быт, и я слушаю, просто слушаю, погружаясь в состояние непоколебимого спокойствия.
Тея звонит ближе к вечеру, у нее очень бодрый голос. Она говорит, что соскучилась, вещает про какой-то сюрприз, просит приехать и скидывает адрес. И конечно, обозначает, что мой неприезд равен ее обиде.
В городе темнеет, зажигаются первые фонари, воздух становится прохладнее, а небо затягивает плотными тучами. Видимо, завтра будет дождь.
Бросаю мотоцикл на подземной парковке дома, адрес которого мне выслала Теона. Поднимаюсь на десятый этаж и звоню в дверь.
Тейка открывает сразу, она излучает радость, широко улыбается и пропускает меня внутрь. Пока разуваюсь, Тея стоит за спиной, прижимается к стене, сложив руки на груди. На ней свободные светлые джинсы-клеш и заправленная в них обтягивающая майка, демонстрирующая отсутствие белья.
– Ты опоздал.
– Я задержался, – поворачиваюсь, замирая в паре сантиметров от ее тела. Упираюсь ладонью в стену по правую сторону от ее головы , с красиво уложенными и чуть волнистыми локонами. Второй рукой веду по талии, ниже, останавливаясь в районе округлого бедра.
– Но соскучился? – прищуривается, подаваясь немного вперед, демонстрируя грудь, вершинки которой напряглись под тонким материалом.
– Очень, – склоняюсь к ней, но не трогаю, хотя желание прикоснуться становится
