Принцесса для Аспида - Мария Николаевна Высоцкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глупо улыбаюсь, а земля под ногами – исчезает. Он смотрит мне в глаза, ни миллиметром ниже, прижимает к себе так крепко… эта тактильность дает железобетонное ощущение, что я нужна ему. Здесь, сейчас, всегда.
Шаг назад, и моя спина упирается в холодный кафель. Леша напирает, целует, ходит по краю. Самому настоящему, еще немного – и мы сорвемся. И, наверное, я готова, с ним, сейчас, но не здесь…
Сбегать уже поздно, а идти до конца… могу ли я? Но он словно читает мои мысли, останавливается, убирает ладонь, которая уже успела добраться до внутренней стороны бедра.
– Ты плачешь? – он смотрит удивленно. Да, я явно кажусь ему сумасшедшей.
– Это вода, – иду на попятную, стирая слезинки, но, несмотря на это, глаза остаются красными.
– Рассказывай.
Он говорит отрывисто, немного жестко, даже с напором. Заключает в ловушку. Я хаотично думаю, что мне ему сказать, но не выдаю ничего более умного, чем:
– Не самый лучший момент, – опускаю взгляд, прекрасно видя степень его возбуждения через ткань боксеров.
– Говори.
Его ладонь упирается в стену по правую сторону от моего лица. Сглатываю, отворачиваюсь. Конечно, это не повод для стеснения или стыда, бред. Просто проговорить свои страхи и признания вслух… это почти как обнажиться. Впрочем, я и так уже голая.
– У меня не было секса, – тараторю, отвожу взгляд. Захват на моей талии слабеет.
– Ладно, – звучит обыденно, нормально.
– Все хорошо?
– Тея, – закатывает глаза, расплываясь в улыбке.
***
В кафе мы оказываемся час спустя. Я так долго сушу волосы, они не слушаются, путаются, а сидящий позади Леша вгоняет меня в краску одним своим видом. Но, несмотря на мучения, теперь мы сидим друг напротив друга. Я сжимаю чашку кофе и не знаю, с чего начать. Он ждет от меня подробностей о травме, страхах, а я… я молчу.
– Ты ходила к психологу? – он заговоривает первым, без колебаний. Смотрит очень внимательно, следит за каждой моей реакцией, и это напрягает. Хочется свернуться в клубочек, спрятаться.
– Ходила. Не помогло, хотя мне говорили, что я сама не хочу себе помогать. Мазохистка, видимо, – передергиваю плечами. – Прошло уже немало времени, но я не могу прийти в себя. Может, я этого и не хочу?
Впервые в моей голове эта мысль звучит отчетливо, а еще я смогла озвучить ее. Проговорить. Наверное, я давно уже не хочу надевать коньки.
– Мой отец – бывший спортсмен.
– Я в курсе.
– Ну да… у него была травма, и у меня вот тоже.
– Ты сопоставляешь себя с ним?
– У него получилось вернуться, а я…
– Значит, ты делаешь все это не для себя?
– Почему? Нет… то есть, – замираю со слегка приоткрытым ртом, – ты знаешь, я никому об этом никогда не говорила… мой отец, он мне не родной. Точнее, родной, но не биологический. Он меня любит и никогда не давал даже малейшего повода подумать обратное, просто я…
– Ты всегда это знала?
– Нет. Кажется, в детстве что-то было, но я не помню. Родители мне не рассказывали. Я узнала обо всем случайно. Когда умирала бабушка Оля, они с мамой вспоминали много ужасных вещей, и бабуля тогда проговорилась.
Леша сидит молча, только слушает. Не перебивает.
– А потом, потом я никак не могла, да и не могу отделаться от мыслей…
– Каких?
– Мне хотелось стать самой лучшей. В детстве были моменты, когда я очень агрессировала на Ника, считала его конкурентом, нас не обделяли вниманием, но я знала, что он родной, а я – нет. Родители никак не могли понять, что не так. Возились со мной больше, чем с мелким братом, а я не могла сказать им, что знаю. До сих пор не могу. Это глупо, и умом я понимаю, что, если не стану великой фигуристкой или выберу вообще другой путь, меня не разлюбят. Головой я это понимаю, но не сердцем.
В сумочке начинает шуметь мобильный, и я отвлекаюсь. Отвечаю на звонок.
– Полина? – перевожу взгляд на Лешу. – Как ты?
Пока Полька рассказывает мне, как второй день обивает пороги больницы, Леша тянет руку к моей ладони через стол, поглаживая тыльную сторону большим пальцем. Поджимаю губы, понимая, что почти не слышу Полькин голос.
– Да, – вздрагиваю, включаясь в разговор, – все будет хорошо. Конечно, да, я приеду.
Сбрасывая звонок, сталкиваясь с его недовольным взглядом.
– Давай договорим потом, ей правда сейчас нужна поддержка.
– Ей лучше больше к нему не приходить.
– Почему?
– Зачем? У нее чувство вины, и только. Она ему нравится, но Белов не получит взаимности, лишь сострадание и сожаление. Жалость ему не поможет.
– Прости меня, – перевожу тему, – я тебя не жалела тогда. Просто очень хотела сделать для тебя что-то хорошее.
Леша меняется в лице, ему словно некомфортно. Да, я снова затронула эту тему. Впрочем, обнажилась и сама. Рассказала ему то, чего не говорила даже Польке.
– Я не хотел тебя обижать.
Глава 11
Теона
– Я не знаю, что мне делать, Тей, чувствую себя…
Полина, сидящая на подоконнике, отворачивается к окну, и я вижу, как ее пальцы стирают с лица слезы.
– Он сказал не приходить, никогда к нему не приходить.
Леша говорил мне то же самое, вот и Виталик… пять дней назад врачи разрешили посещения, и Полька понеслась туда сломя голову, только Белов не разделил ее порыва. Выставил за дверь.
– Папа отправляет меня в Японию. В эти выходные я улетаю.
– Может быть, так для всех будет лучше? – говорю тихо, боясь спровоцировать прилив негативных эмоций со стороны подруги.
– Может быть. Просто я не просила спасать меня. Если спасение стоит таких моральных мук, то лучше бы я оказалась в той палате, понимаешь?
– Не говори так, Поль, не надо.
– Извини, несу чушь. Просто я на грани. Как мне жить-то после всего? Из-за меня человек чуть не остался инвалидом, ему очень повезло, что не было серьезных последствий. А если бы… что тогда? Молчишь? И все молчат. Все вокруг молчат и делают вид, что ничего не произошло. А мне сдохнуть хочется…
– Успокойся, –выдаю на автомате.
А что я еще могу ей посоветовать? Ничего. Я не знаю, каково это, и, если быть честной, абсолютно не хочу узнать. Уехать сейчас в Японию – скорее всего, самый лучший вариант. Ей нужно переключиться, а Витале – ее не видеть. Она и правда действует на него как
