Нефтяная Венера - Александр Снегирев

– Нет.

– Где они? Я возьму.

– Не знаю…

– Как не знаешь? Я же тебе их дал…

Начинается поиск приглашений. Куда он умудрился их запихнуть?!

– Вань, вспоминай, где ты их видел в последний раз.

Он, раскрасневшийся, бегает по комнатам, переворачивает вещи, книги. Заглядывает под кровати. Впустую.

– Нашёл! Растяпа ты. – Я вытягиваю глянцевый квадратик из кипы фотографий, которые Ваня несколько дней назад вывалил в кресло, чтобы рассортировать в альбоме. – Одно есть, теперь второе…

Ваня вернулся к зеркалу, я ворошу фотки. Второго приглашения нет, хоть тресни.

– Вань, а второе где?

– Его там нет?

– Сам взгляни.

Поиски ни к чему не приводят. Я освобождаю кресло, сажусь. «Раз, два три… раз, два, три…» – считаю про себя, чтобы не накинуться на Ваню. Он беспомощно смотрит на меня:

– Что же делать?

– Отдать приглашение Соне и Маше, а самим остаться дома. А у тебя есть другие предложения?!

Он понурился. Я даже взял сигарету, прикурил.

– В комнате не надо курить, – робко начинает Ваня.

– Не зли меня…

Он отходит.

Я курю, нервно барабаню пальцами по плюшевой ручке. «Полная херня. Ну просто полнейшая!.. Лену не увижу, телефона её нет…» Плюш меня успокаивает, бархатистый ворс так приятно гладить. Пальцы забираются между подушкой сиденья и подлокотником. Какие-то комочки пыли, песчинки, что-то холодное… Достаю железный рубль… Засовываю руку обратно в мягкую щель, прощупываю каждый сантиметр. Есть! Ещё на достав находку, уже знаю, что у меня в руке. Но вновь обретённого приглашения недостаточно. Мною овладевает азарт кладоискателя. Я запускаю обе руки во все пазухи, между подушками нахожу сокровища. Фотографию моей мамы – ещё девочкой, в лопухах с морской свинкой – и старенький футлярчик губной помады. Выкручиваю красный стержень. Сточен почти до основания. С замиранием сердца понимаю, как именно с этого стержня началось моё знакомство с губной помадой. Года в три-четыре я приметил, куда мама кладёт яркую штуку, которой мажет губы. Улучив момент, я схватил футляр, выкрутил ещё новенький стержень с характерным скосом и откусил… Пожалуй, это было моё первое серьёзное разочарование. Вместо сладкого вкуса, сулимого цветом и блеском, я ощутил на языке жирную бяку с химическим ароматом. Зубы увязли в ней, как в ириске.

Хвастаюсь находками Ване.

– Значит, мы опять идём?!

– Опять идём.

– Тогда я хочу накрасить губы, – ни с того ни с сего заявляет он.

Я остолбенел.

– Зачем?

– В театре нам красили губы, глаза и щёки, это называется грим. А мы идём в кино, там тоже грим.

– В театре ты играл роль, а мы идём в кино как зрители.

– Ну и что, что зрители? Какая разница? Щёки и глаза – мне не нравится, а губы – хочу.

Настроение отличное, я не спорю. Что мы, парней с накрашенными губами не видали?

– Только, чур, не сильно!

Ваня выпятил губы, как для поцелуя.

– Наоборот, растяни их. Видел, как девочки в машине делали? Вот так. – Я растянул губы. Ваня повторил. – А говоришь, губы тебе красили… – Легонько провожу помадой по его губам, растираю.

Он смотрится в зеркало.

– Красиво! Ещё давай!

– Это может выглядеть диковато…

– Хочу ещё!

Пришлось накрасить ему губы довольно ощутимо.

Замечаю на Ванином подбородке одну выделяющуюся волосину. Шутливо дергаю за неё.

– Опа, пора бритву покупать! Совсем мужик.

Ваня рассматривает волосину в зеркале, про губы забыл.

– Я буду бриться, как ты, папа?

– Будешь как я! А я буду как ты! – Хлопаю его по плечу.

– Ну, ты крась, не отвлекайся. – Ваня вспомнил про губы. Я ещё гуще намазываю их помадой.

– Вот теперь хорошо. – Ваня удовлетворённо осмотрел свой неправдоподобно яркий рот.

Во дворе ждут сёстры. Предлагаю Соне сесть за руль:

– Ты всё время нас возишь, выпей, расслабься. А я вас покатаю.

– Не, я пить всё равно не буду.

– Чего так?

– Антибиотики пью… Погнали. Только в меня тут одна дурёха на «икс пятом» въехала, дверь заклинило. Кто через окно полезет? – спросила Соня, заводя двигатель.

– Можно, я?! – застенчиво спросил Ваня. – Я хочу в окно!

Соня опустила стекло боковой двери и, пока мы с Машей устраивались сзади, Ваня, неловко барахтаясь, ввалился в окошко джипа на переднее пассажирское сиденье. Сначала в салон проникла его верхняя часть. Затем он застрял и попросил о помощи. Соня дёрнула Ваню за шкирку, и он, головой в коврик, ногами на кожаную спинку, оказался в машине целиком. Ване удалось поменять местами ноги с головой, только когда мы переехали Новоарбатский мост.

Молчим. А зачем ей антибиотики?!. Тут в мозгу сразу возникла картина: наш незащищённый секс, а теперь антибиотики… Соня что, обнаружила у себя какую-то болезнь?! Венерическую!!! Пиздец! Она ещё и меня заразила! Полный привет! Меня аж пот прошиб. Бывает же в жизни сплошной облом…

Соня предприняла очередной лихой манёвр, отчего я уткнулся в шиншилловый воротник Машиного пальто. Мех оказался мягким и немного влажным, на улице моросит. Упёрся рукой в сиденье. Рядом Машина рука. Вираж оказался достаточно продолжительным для того, чтобы я ощутил мягкость её щеки, аромат волос, холодный бриллиант в ухе… А если СПИД?.. Ерунда, СПИД антибиотиками не лечат… Наши с Машей пальцы соединились. Я как бы невзначай отнимаю руку, типа почесаться.

Увидев на перекрёстке цветочный ларёк, Соня ударила по тормозам:

– Без цветов нельзя.

Я было собрался выйти из машины, чтобы выполнить её просьбу. Ваня точно ушибётся, вылезая из окна.

– Нет, папа! Я пойду!

Не задумываясь над тем, что лучше просунуть в окно сначала, ноги или голову, Ваня как-то весь сразу вывалился наружу и подбежал к ларьку. Прохожие и сама продавщица цветов немало удивились, увидев человечка, покидающего автомобиль столь необычным способом. Поболтав с цветочницей, Ваня вернулся к окошку.

– Есть тюльпаны! Сиреневые, розовые и… и… тьфу… блин! Забыл! – Ваня стукает ладонью о дверцу и возвращается к ларьку.

«Блин»? Что-то новенькое…

– Ещё есть жёлтые с бахромой! Вот!

– А тебе самому какие больше понравились? – поинтересовалась Соня, роясь в кошельке.

– Сиреневые, как Маша в театре подарила.

– Возьми тридцать штук. – Соня протягивает Ване деньги.

– Нет, нет! Я заплачу! – вмешиваюсь я.

– Да не лезь ты!

– Что значит – «не лезь»?

– Твои приглашения, наш букет!

После препираний решаем, что оплатим пополам.

В прозрачной коробке ларька, густо наставленного разноцветными букетами, маячат Ваня и продавщица.

– А что у него с губами? – спросила Соня.

– Да, я тоже заметила! – подхватила Маша.

– Накрасил.

– А зачем?

– Нельзя же в кино идти без грима.

Сёстры расхохотались. А вдруг это я?.. Она от МЕНЯ что-то подцепила?.. Что-то вялотекущее, о чём я не знал. Бывает же, что у мужчин не проявляется, а у женщин – ещё как…

Минут через пять Ваня запихнул в окно тугой букет. Салон наполнился хрустом крепких стеблей и свежим ароматом закрытых каплевидных бутонов.

– А я скоро бриться буду! Как папа!

При входе в кинотеатр, сразу после металлоискателя, полукругом стоят журналисты с фотоаппаратами, а за ними – гости. Пожилые тёти с сумками, девушки с длинными ногами, растущими из микроплатьев, волосатые-бородатые типы, по виду члены съёмочной группы, состоятельные мужчины с сигарами и в розовых рубашках, друзья продюсеров. Вижу несколько знакомых по прошлой жизни лиц. Киваю кому-то.

– Здравствуйте, Фёдор!

– Ирина. – Ясновидящая в ожерелье из крупных полудрагоценных камней под руку с мужем.

– Это Павел, познакомьтесь.

– А мы уже… э… очень приятно, Павел, – пожимаю его сухую руку, решив не напоминать о том, что нам уже приходилось видеться. Ваня повторяет приветствие за мной.

– А мне подруга приглашение отдала. Она художницей по гриму у них работала, – поясняет ясновидящая. – Ну как, нашли хозяина вашей картины?

– Ну… нашли, конечно, – улыбаюсь я как можно раскованней. Теперь ведь ясно, что картина один в один похожа на афишу фильма.

– Завтра будет солнечно. – Ирина пристально посмотрела на Ваню, а потом на меня. Из-за помады, наверное.

– Ой, правда? Спасибо! – обрадовался Ваня.

– За что спасибо? Я тут ни при чём, это судьба…

Мы собрались уже заходить в зал, когда перед нами появилась Лена с двумя очаровательными детьми – десятилетней девочкой и мальчиком лет шести-семи.

– Привет! Молодец, что пришёл! – улыбается мне Лена.

– Соня, Маша, познакомьтесь – Лена…

Сёстры переглядываются. Наверное, начали догадываться, кем Лена нам приходится. А она исподтишка разглядывает Ваню.

– Это Ваня. Ваня, это Лена.

– Очень приятно. – Ваня целует ей руку, склонившись в своём особом реверансе. На её руке остался красный отпечаток его губ. Я украдкой смотрю на неё: что-то по лицу промелькнуло.

– Это Даша, Серёжина дочь. – Лена гладит по голове девочку. – А это Никита, наш общий. – Прижимает стеснительно потупившегося мальчика к себе. Аккуратненький такой, в костюмчике, похож на неё… и Ваня похож… Какая разная у них похожесть, у Вани и маленького Никиты. Как одинаковые механизмы, выпущенные на разных заводах: один на лицензионном, а другой на подпольном. Жизнь пошла совсем не так, как я рассчитывал…