Саманта - Даниэла Стил

—Уже нет.

Но больше Джош ничего не сказал. Во–первых, он считал, что Сэм сама им скажет, если захочет, а во–вторых, он действительно ничего больше не знал о ее жизни.

—А по–моему, она пытается от чего‑то убежать, — покраснев, высказал предположение совсем юный ковбой.

—Может, и так, — согласился Джош и молча поехал дальше.

Откровенно говоря, никому особенно не хотелось вдаваться в подробности. Скоро Рождество, надо думать о своей жене и детях; в конце концов, нечего совать нос в чужие дела! На ранчо, конечно, тоже немного сплетничали, как в любом человеческом обществе, но в целом здесь относились друг к другу с уважением. Ведь в основном тут собрались мужчины, которые привыкли полагаться только на себя и слишком ценили окружающих, чтобы лезть в их личную жизнь. Болтунов среди них почти не было, и обычно разговор вертелся вокруг ранчо и домашнего скота. Сэм в их среде ничто не угрожало, и она это знала. Никто не собирался расспрашивать ее про Джона и Лиз, выяснять, почему у нее никогда не было детей и как она себя чувствует после развода…

—А скажите мне, мисс Тейлор, теперь, когда муж бросил вас и ушел к другой женщине, каково ваше отношение к…

Она достаточно нахлебалась этого в Нью–Йорке. И наконец почувствовала себя свободной.

—Увидимся позже! — весело крикнула Сэм Джошу и торопливо пошла к дому Кэролайн.

Она собиралась принять душ, надеть чистые джинсы и вернуться, как обещала, в столовую, чтобы помочь украсить елку. Все работники разделились на множество групп и образовали различные комитеты, получившие самые разные задания: от пения рождественских гимнов до выпечки тортов. На ранчо «Лорд» Рождество было для всех без исключения событием первостепенной важности.

Войдя в дом, Саманта увидела, что Кэролайн, сосредоточенно нахмурившись, изучает записи в огромном гроссбухе. Саманта незаметно подкралась к ней и со всей силы хлопнула по плечу.

—Ой! Ты меня напугала!

—Почему бы вам не устроить себе для разнообразия передышку? Ведь сегодня Рождество!

—А что, я уже похожа на Скруджа? — Напряженное лицо Кэролайн потеплело, и на нем заиграла улыбка. —Может, мне пора уже и заговорить его голосом?

—Еще не время. Подождите до завтра. Завтра мы вместе с Призраком Прошедшего Рождества устроим на вас охоту!

—О, да этих призраков уже знаешь сколько?

Кэролайн на мгновение задумалась, отложив в сторону большую бухгалтерскую книгу. Ей вдруг пришел на память Голливуд и экстравагантные рождественские балы, на которых она веселилась. Внимательно наблюдая за Кэролайн, Саманта догадалась, что у нее на уме.

—Вы до сих пор по этому тоскуете?

На самом деле имелось в виду: «Вы до сих пор тоскуете по своему мужу?», — и глаза Саманты вдруг погрустнели. Казалось, она пытается выяснить для себя, сколько все это может продолжаться.

—Нет, —тихо ответила Кэролайн. —И даже не уверена, что когда‑либо тосковала. Как ни странно, мне всегда больше подходи- ла такая жизнь, как здесь. Я долго этого не знала, но, как только очутилась здесь, поняла. Я всегда была здесь счастлива, Саманта. Мое место здесь, на ранчо.

—Я знаю. Я ощутила это сразу же, едва мы познакомились.

Саманта завидовала Кэролайн. Сэм еще не нашла своего места в жизни. У нее была лишь квартира, в которой они жили с Джоном Тейлором. А ничего такого, что принадлежало бы исключительно ей, не было.

—Ты очень скучаешь по Нью–Йорку, Сэм?

Саманта медленно покачала головой.

—Нет, не по Нью–Йорку. Я скучаю по друзьям. По Чарли, по его жене Мелинде и по трем их сыновьям. Один из них мой крестник. — Внезапно она почувствовала себя одинокой и покинутой и отчаянно затосковала по людям, которые остались дома. — А еще, наверное, мне не хватает моего босса, Харви Максвелла. Он творческий директор нашего агентства. Харви был мне как отец. Наверное, я и по нему скучаю.

Едва Сэм это выговорила, как ее захлестнула волна одиночества, ибо она вновь подумала о Джоне… и о первом Рождестве без него. Глаза ее невольно наполнились слезами; она поспешно отвернулась, но Кэролайн все равно заметила и ласково взяла ее за руку.

—Ничего, ничего. Я понимаю… — Она притянула Саманту к себе. —Я прекрасно помню, каково мне было поначалу, когда умер мой муж. Для меня это был очень трудный год. — Она немного помолчала и добавила: — Но постепенно это пройдет. Дай только время.

Сэм кивнула, и ее плечи легонько затряслись; она уткнулась в хрупкое плечо тети Каро, но уже через секунду шмыгнула носом и отстранилась.

—Извините. — Саманта улыбнулась сквозь слезы. — Надо же, как я расхныкалась! Сама не знаю, что на меня нашло.

—Просто приближается Рождество, а ты все эти годы проводила его с мужем. Это абсолютно нормальная реакция,

Сэм. Чего еще ты ждала, скажи на милость?

Но все равно в который раз с тех пор, как она впервые узнала о том, что Джон бросил Сэм, Кэролайн заклокотала от ярости. Что он натворил?! Как мог он бросить эту прелестнейшую молодую женщину ради холодной маленькой сучки, на которую Кэролайн тайком смотрела теперь каждый вечер, включив телевизор: она пыталась понять, почему Джон предпочел Саманте Лиз. Единственным объяснением, пожалуй, был ребенок, но все равно это не повод, чтобы совершенно потерять голову и оставить такую женщину, как Сэм. Однако Джон это сделал! Сделал, хотя Кэролайн совершенно не понимала почему.

—Ты будешь помогать наряжать елку?

Сэм кивнула и мужественно улыбнулась.

—Я еще пообещала помочь на кухне, но боюсь, вы не скажете мне за это спасибо. Парни, с которыми я работаю, дразнят меня, говорят, что женщина, которая так здорово ездит верхом, наверняка не умеет готовить. И что ужаснее всего — они правы!

Собеседницы рассмеялись, и Сэм, ласково поцеловав тетю Каро, прижалась к ней еще на мгновение.

—Благодарю вас, — она произнесла это яростным шепотом.

—За что? Какая ерунда!

—За вашу дружбу. — Когда Саманта отстранилась от Кэролайн, она заметила, что в глазах пожилой женщины тоже блестят слезы.

—Глупышка. Не смей благодарить меня за дружбу. А то ей придет конец! — Кэролайн пыталась сделать вид, что

сердится, но у нее ничего не вышло, и она прогнала Саманту из комнаты, велев ей отправляться украшать елку.

Через полчаса Сэм уже была в столовой и, взобравшись на высокую лестницу–стремянку, вешала на ветки серебряные, зеленые, красные, синие и желтые стеклянные шары. Под нижними ветками копошились ребятишки, а самые маленькие вешали самодельные украшения из бумаги. Ребята постарше нанизывали на нитки воздушную кукурузу вперемежку с клюквой, а вставшие в кружок мужчины и женщины выбирали елочные украшения и шумели еще больше своих детей. Это было большое, веселое сборище; женщины обносили всех угощением: попкорном в больших