Любовь не предает - Вирджиния Спайс

Целую неделю Катрин чувствовала себя самой счастливой на свете. Ее любимый отец снова был рядом, в безопасности, а его бунтарский дух не сломило даже пребывание в тюрьме Консьержери. Вирджиния радовалась не меньше сестры – ведь она уже и не надеялась когда-нибудь снова увидеть свою семью в полном составе. Светские балы и приемы пока что оказались забыты. Все свое время сестры посвящали заботам об отце, бесконечным разговорам и воспоминаниям о былых временах.

В один из вечеров Кемпбеллы должны были отправиться на прием в резиденцию принца Карлстон-хауз, от которого нельзя было отказаться. Вирджиния собиралась взять с собой и Катрин, чтобы представить ее влиятельным особам. Но накануне раута граф де Шатовье задержал младшую дочь после обеда, как-то странно посмотрел на нее и ласково попросил:

– Пожалуйста, дорогая моя, не уезжай сегодня никуда с сестрой. Нам с тобой нужно серьезно поговорить, а откладывать этот разговор больше нельзя.

Катрин кивнула, потому что просьбы отца всегда звучали для нее приказом. Анри де Шатовье принадлежал к тем людям, с которыми трудно было не согласиться, если они на чем-то настаивают. Но внутренне она вся сжалась. Неужели отец все-таки узнал о ее предательстве? Он пока еще ни разу не обмолвился о том, что ему что-то известно, и все же… Такие стойкие роялисты, как граф де Шатовье, были готовы скорее умереть, чем пойти на сговор с врагами короля. Найдется ли в его любящем сердце оправдание для дочери, едва не опозорившей честное имя семьи ради того, чтобы спасти ему жизнь?

Катрин так нервничала, что не смогла скрыть волнение от отца. Усадив ее рядом с собой на диван, Анри де Шатовье приобнял девушку, слегка взъерошил ее аккуратно завитые локоны и с понимающей улыбкой сказал:

– Не нужно так волноваться, доченька, ведь я не собираюсь за что-то тебя ругать. Нам нужно обсудить один очень интересный вопрос.

– Что обсудить, папа? – с тревогой спросила Катрин. – Разве мы еще не обо всем переговорили за то время, что ты находишься в кругу семьи?

– Нет, не обо всем. – Граф де Шатовье улыбнулся странной улыбкой, невольно насторожившей Катрин. – Самой важной темы мы еще даже не коснулись. И, надеюсь, что самой приятной.

У Катрин отлегло от сердца. Значит, отец все-таки ни о чем не догадывается, а все остальное не важно. Но тут граф задал ей вопрос, от которого девушке чуть не стало плохо:

– Почему за всю неделю ты ни разу не упомянула про графа Стенфилда?

– Что? – У Катрин пересохло во рту. – Как… как ты сказал, папа?

– Мне следовало спросить об этом намного раньше, но я ждал, что ты сама мне обо всем расскажешь, – с легким упреком произнес он. – Неужели ты разучилась доверять мне, Катрин?

– Ты познакомился с графом Стенфилдом! – Катрин в ужасе всплеснула руками. – Но, Боже мой, когда и как это случилось?

– Это известие привело тебя в смятение, да? Что ж, понимаю. Граф Стенфилд рассказал мне, что, перед тем как он отправился во Францию, вы немного повздорили…

– По… повздорили?! Это он так тебе сказал?

– Мне известно также и то, что это он помог тебе бежать в Англию, а потом опекал тебя все это время. Разумеется, он не мог рассказать тебе, что едет в Париж, чтобы спасти твоего отца. Ты бы сошла с ума от беспокойства, если бы узнала об этом!

– Так это он помог тебе бежать из Консьержери? Почему же ты до сих пор не сказал об этом? Я до сегодняшнего дня была уверена, что тебе помогли друзья!

Граф де Шатовье посмотрел на дочь тем снисходительным взглядом, каким обычно смотрят на неразумного ребенка.

– Я намеренно молчал, надеясь, что ты догадаешься сама. Катрин, ну а кто же еще, по-твоему, мог это сделать? Разве много найдется смельчаков, готовых рискнуть жизнью ради абсолютно чужого человека? Однако смелый и благородный джентльмен способен совершить невозможное ради дамы своего сердца.

– Тогда речь идет явно не обо мне. – Катрин нервно закусила губу. – Граф Стенфилд ненавидит меня.

– Кто тебе сказал такую глупость?! – возмутился граф.

– Кто? Он сам мне об этом и сказал.

– Неужели? – в голосе отца послышалось раздражение. – Прости, дорогая, но ты несешь какую-то чушь. У меня сложилось на этот счет совсем иное мнение.

Граф де Шатовье бросил на дочь пытливый взгляд. Катрин густо покраснела и опустила глаза. Конечно, с усмешкой подумала она, ведь граф Стенфилд наверняка не стал рассказывать отцу о том, что на самом деле произошло в Мелверн-парке. А уж она сама не сделает этого и подавно. Но к чему весь этот разговор? Словно прочитав мысли дочери, граф де Шатовье взял Катрин за руку и торжественно объявил:

– Лорд Стенфилд сделал тебе предложение, Катрин, и, разумеется, я уже дал согласие. Ваша свадьба состоится ровно через месяц, в конце лондонского сезона.

– Ты так и сказала ему? Что никто не заставит тебя выйти за Стенфилда? И что же отец? Наверное, он просто рвал и метал! О, мне так давно не доводилось видеть его в гневе, но я отлично помню, что это такое!

– Можешь не сомневаться, его гнев был ужасен. Но это еще не самое страшное, Вирджиния. Хуже всего то, что когда отец успокоился, то категорично заявил, что выдаст меня за Стенфилда в любом случае, хочу я того или нет. И ты знаешь, что он сделал сразу после нашего разговора? Написал Стенфидду, чтобы тот готовился к свадьбе. А затем послал объявление в «Таймс» о помолвке. Вот, полюбуйся! Сегодня весь Лондон судачит о предстоящей свадьбе. Бедная, но отважная француженка-эмигрантка покорила сердце неприступного владельца Мелверн-парка!

Протянув сестре измятую газету, Катрин откинулась на подушки и поправила мокрое полотенце на лбу. Уже двое суток ее мучила сильная мигрень.

– Да, это и в самом деле самое неприятное, – подавленно заметила Вирджиния. – До этого проклятого объявления еще можно было надеяться, что тебе сделает предложение кто-нибудь из твоих лондонских поклонников и ты сможешь обвенчаться тайно. Отец был бы вне себя, но ему пришлось бы смириться с неизбежным. Но теперь все кончено. Ты помолвлена, а это значит, что в глазах светского общества ты уже являешься собственностью графа Мелвернского.

– Но что же мне делать, сестренка, что же делать? Ведь ты сама прекрасно понимаешь, что я не могу выйти замуж за этого ужасного человека! А между тем времени остается все меньше и меньше. До свадьбы осталось всего три недели! Отец сам заказал для меня подвенечное платье, оно вот-вот будет готово. Он ведет себя так, будто предстоящая свадьба – дело решенное и обсуждению не подлежит. Недалек день, когда папа прикажет мне одеваться и идти к алтарю. И тогда мне придется сказать «да» ненавистному графу Стенфилду!