Ветер с моря - Констанс Хевен

— Когда-нибудь я хотела бы вернуться туда, — говорила Изабелла, увидеть замок, где мы выросли. Хотелось бы доказать всем, что мы с Ги не самозванцы… — Она повернулась и посмотрела на Роберта. — Как вы считаете, замок еще сохранился?

В глазах девушки стояли слезы, и Роберт испытывал огромное желание обнять ее и сказать: «Видит Бог, когда-нибудь я сам отвезу тебя туда». Но это было невозможно. Вместо этого, он произнес:

— Очень может быть, что не все было разрушено, и мир наступит раньше, чем мы думаем.

— Спасибо, что выслушали меня.

Она бросила на него долгий взгляд и отвернулась. Они немного помолчали, потом вдруг Изабелла сказала:

— Вы заметили? Ветер стих, и море спокойное, как молоко. В это время года, когда отлив, часто так бывает. Мне никогда не надоедает наблюдать за морем. Это помогает забыть собственные горести. А там — корабли, — мечтательно продолжала она, — видите? Такой штиль, что они едва плывут.

Роберт проследил глазами за ее рукой. Море было похоже на слегка смятый серый шелк.

И не плеснет равнина вод,Небес не дрогнет лик.Иль нарисован океанИ нарисован бриг?[8]

— Какое точное описание. Вы сами это сочинили или кто-то написал?

Роберт улыбнулся.

— Увы! Я не поэт. Эти строки написаны неким Сэмюэлем Тейлором Кольриджем. Вы когда-нибудь слышали о нем?

— Нет, никогда. Мистер Холланд просто замечательный, но он все-таки немного старомоден. Он считает, что ни один современный поэт не может сравниться с поэтами прошлого.

— Это необходимо исправить, — заметил Роберт, — но не сейчас, к сожалению.

Изабелла вздохнула.

— Уже, должно быть, очень поздно, а я и так провела здесь целый день. Нужно возвращаться.

Он подал ей руку, помогая подняться, потом достал часы.

— Боже мой, уже почти пять.

— Ой, я должна бежать.

— Проводить вас до Хай-Уиллоуз?

— В этом нет необходимости. Я хорошо знаю дорогу. Вы скоро возвращаетесь в Лондон?

— Через несколько дней. Надеюсь, мы еще увидимся.

Роберт взял поводья своей лошади, лениво щипавшей траву.

Изабелла стояла, выпрямившись, и глядела на него снизу вверх. Потом она вежливо произнесла:

— До свидания, мистер Эрмитейдж, и спасибо, что поговорили со мной.

— Мне это доставило удовольствие, — и, повинуясь велению сердца, как в то холодное ноябрьское утро, он поднял к губам ее маленькую руку и поцеловал.

Изабелла стояла на тропинке и смотрела, как он уезжает по направлению к Райю. Чувство безнадежного одиночества, не покидавшее ее весь день, сразу отступило. Как тогда, много лет назад, его дружеская поддержка помогла ей обрести спокойствие и уверенность в себе.

В поместье царила тишина. Венеция с матерью только что вернулись из утомительной поездки с визитами к знакомым и теперь отдыхали в ожидании ужина. Сэр Джошуа вернулся один, без друзей, значит, вечерняя трапеза будет спокойной. Изабелла не стала ломать себе голову: оставаться ли ей в комнате или встретиться лицом к лицу с тетей, как будто между ними ничего не произошло. Возможно, что беседа с Робертом Эрмитейджем придала ей храбрости. Она смело вошла в столовую. Щека опухла и потемнела. Сама того не осознавая, Изабелла одержала, пусть маленькую, но победу. Об этом говорило хотя бы то, что тетя не захотела ворошить тягостные для обеих воспоминания — вряд ли Изабелла в ее нынешнем расположении духа покорно перенесла бы наказание. Злость на непокорную племянницу все еще бушевала в Августе, но она ничего не сказала мужу. Ги сразу обратил внимание на лицо сестры и встревожился больше, чем если бы сам заработал такой синяк.

— Боже мой, Белла, — воскликнул он, — что это с тобой?

— Я споткнулась и упала на камни.

— Лучше бы ты упала на свою проклятую собаку, — проворчал Джеймс, в последнее время постоянно пребывавший в плохом настроении. — Эту суку надо прибить.

— Почему? — спросила Изабелла, защищая свою любимицу. — Бет тебе ничего плохого не сделала.

— Она скалит зубы, когда я прохожу мимо.

— Ты сам виноват. Сбросил ее как-то с лестницы. Она такого не забывает.

— Еще раз попадется у меня на дороге, я ее пристрелю.

— Если ты это сделаешь, то поплатишься, — запальчиво встрял Ги.

— Смотри-ка, оказывается, он умеет говорить. А я-то думал, кошка съела твой язык, — издевательским тоном произнес Джеймс. — На что мне рассчитывать, кузен? На пару ударов кулаком?

— Ты хочешь меня оскорбить? — Ги вскочил на ноги. — Если на то пошло, я тебе покажу, что можно сделать кулаками! Мы это выясним раз и навсегда. Выходи!

— Ради Бога! Прекратите! — прогремел голос сэра Джошуа и раздался такой удар кулаком по столу, что все подпрыгнули. — Кончайте перебранку, вы двое. Джеймс, оставь собаку в покое. Вреда от нее нет. А ты, Ги, чем драть глотку попусту, мог бы помогать вечерами мистеру Форесту с расчетами. Он завален работой.

— Я работаю весь день, и никто не заставит меня работать еще и по вечерам! Пусть мистер Форест идет ко всем чертям. — И Ги пулей вылетел из столовой, не доев свой ужин.

— Несносный мальчишка! — пробормотал Джеймс. — Шуток не понимает.

— Оставь его в покое, — буркнул его отец.

— Ах, Боже мой! — капризно воскликнула Венеция. — Неужели мы не можем спокойно поужинать без этих глупых ссор? Папа, мы останемся здесь на все лето? Нельзя ли поехать на несколько недель в Бат, как в прошлом году? Сегодня мы навестили знакомых, так вот, абсолютно все, кроме нас, туда уезжают. Правда, мама? Это так грустно.

— Может быть и грустно, но на поездку в Бат ушло бы столько денег, сколько стоит дюжина новых платьев для вас обеих, и Бог знает, что еще. — Но сэр Джошуа уже смягчился. Венеция всегда была его любимицей. — Посмотрим. Может быть, позднее, перед отъездом в Лондон. — Он взглянул на жену. Мы с матерью это обсудим. Попробуем убедить молодого лорда Килгоура провести с нами несколько дней. Ты хочешь этого, кошечка моя? — Он хитро посмотрел на дочь и ущипнул ее за щеку.

Венеция вскинула головку.

— О, папа, ну что ты! Не говори так.

«Да, но что об этом думает сам лорд Килгоур?» — с нежностью подумала Изабелла. Она-то знала Роберта гораздо лучше, чем все остальные.

Изабелла нашла причину выйти и тут же отправилась на поиски Ги, но он уже исчез. И это повторялось почти каждый вечер. Она знала, что брат сошелся с самыми отчаянными парнями во всей округе: младшими сыновьями фермеров и некоторыми разнузданными молодыми помещиками — другой компании у него здесь не было. Обычно они собирались в «Корабле на Якоре», и Ги, который был раньше таким милым скромным мальчиком, не выносил вида крови и предпочитал уткнуться в книгу, чем участвовать в шумных играх, теперь стремился стать жестоким и бесчувственным. Он заставлял себя участвовать в петушиных и собачьих боях, охотился на крыс с маленькими терьерами в огромных амбарах, от которых раньше пришел бы в ужас. Изабелла была почти уверена, что он примкнул к шайке контрабандистов, которую возглавлял Джонти Дейли, хотя брат и, отрицал это. По-своему привлекательный, самоуверенный и самонадеянный Джонти как раз и был человеком, способным понравиться Ги в его состоянии.