Колдун высшего звена - Анна Велес

– Кто-то ему пытался мозги выесть? – усмехнулся Алек, второй раз за день шокируя Елену редким цинизмом.

– Вроде того, – согласилась ведьма.

– Да! Фантазии у нашего маньяка просто блещут гадостным разнообразием. – На лице Елены явно читалось омерзение. – Но это оставим последователям Фрейда. Хотя… Мне вот, например, интересно, не берут ли его фантазии начало в его же страхах?

– Да, – Алек согласился, – тема крайне интересная, но к нашему маньяку неблизкая. Кстати, с его учебной деятельностью вряд ли эти фантазии связаны. А вот если свериться с отпечатком ауры…

Наталья не выдержала и фыркнула со смеху:

– Кажется, ты перенял у Елены привычку на ходу сочинять термины. Отпечаток ауры – это ты про ту цветную фигню, что вы всем рассылали?

– Именно, – с достоинством ответил Алек. – Удобная, кстати, штука. Так вот, там на рисунке показано, что основной его движущей силой является как раз страх.

– Я вначале думала, что это страх от собственного могущества, типа чувство вины, – предположила Елена. – Но, похоже, тут дело в другом. Страх больше причина, чем следствие.

– И что нам это дает? – поинтересовался Макс.

– Ничего, – спокойно объяснила Елена. – Это может пригодиться лишь на стадии поимки нашего маньяка.

– Кстати, – немного зло улыбаясь, спросила Наталья. – А как вы собираетесь избавлять нашего мистера или миссис Икс от врожденного дара?..

В Еленином кабинете шел жаркий теологический диспут.

– Видите ли, – вещал Женька с умным видом. – В вашей религии основным инструментом влияние на верующих, точнее, основным компонентом успеха вашей религии является миф о загробном царстве. В то время как миф этот совсем не нов. Просто именно в христианстве жизнь после жизни выстроена в самую четкую систему, имеющую предпосылки к вариативности.

– Сам понял, что сказал? – скептически поинтересовалась Юлька.

Женька отмахнулся от нее, сосредоточив все внимание на другом собеседнике. Алек чуть невежливо не присвистнул, когда увидел их гостя. В кабинете сидел священник. Для «Бюро» это было практически сенсацией. Церковь их не любила. А вот этот представитель оппонентов в профессиональном споре выглядел очень даже дружелюбно. Он мило улыбался Женьке, как чаду неразумному, но в жаркие споры с ним и не думал вступать.

– Видите ли, – в тон демонологу ответил священник. – Основной компонент успеха нашей религии, как вы изволили выразиться, заключается в том, что Бог един. Он милостив и всемогущ. Однако не буду спорить с вашим аргументом о… как вы там сказали? О том, что жизнь после смерти в нашей мифологии расписана весьма четко, выстроена в одну ровную систему. Иначе, знаете ли, и быть не могло. Также нетрудно согласиться с тем, что этот миф заимствован из более ранних верований или, если хотите, религий. Верующий обретет благо, но путь его к престолу Господню может оказаться весьма и весьма нелегок. И, так скажем, вариативность этого пути и должна быть четко расписана, ибо только при таких условиях у человека остается надежда. А надежда рождает веру.

Женька ненадолго заткнулся, переваривая услышанное.

– Однако же, скажем честно, в вашей религии наказаний для грешников больше, чем благ для безгрешных, – с ходу вступила Елена, улыбаясь священнику. – Я вот, честно говоря, не вижу для себя ничего радостного в пребывании в христианском раю. В данном случае мне ближе восточные мифы, к примеру, те, что легли в основу буддизма. Я говорю о карме. Как прожил, с тебя спросится после смерти. Но! В следующей жизни. И, извините, за невежливость, здравствуйте.

Священник мило разулыбался, завидев Елену. К своему изумлению, Алек понял, что и его дорогая подруга тоже настроена очень дружелюбно к этому представителю так не взлюбившей их Церкви.

– Здравствуйте, Елена, – отозвался святой отец. – Если уж вы подключаетесь к нашему диспуту, значит, мне придется туго.

– Это вряд ли, – усмехнулась она. – У вас есть один, но самый сильный аргумент, способный разбить все наши теории.

– И что это за аргумент? – насупился Женька, который не обрадовался услышать, что в этом споре он – однозначно проигрывающая сторона.

– Вера, – коротко, но весомо заметила Елена.

И тут до Алека дошло, что его удивляет в этом батюшке больше всего. В наше время представители духовенства больше стали похожи на чиновников. Не все, конечно, но, к сожалению, большинство. В их глазах можно было прочитать много чисто человеческих, в смысле греховных, помыслов. Но не в этом случае. Посетивший сегодня «Бюро» святой отец носил это звание по праву. Он был верующим. От него веяло верой. Он мог заражать этой верой. Однако, как только что стало понятно Алеку из услышанного диспута, фанатизмом священнослужитель не страдал. Он просто искренне верил, что было заметно. И еще, он не только не навязывал свою религию другим, но и, что самое поразительное в наше время, обладал уникальнейшим качеством – религиозной терпимостью. В общем и целом, святой отец оказался и правда симпатичным дядькой, так что Еленино дружелюбие было легко объяснимо. Алек расслабился и решил тоже принять участие в споре.

– И все же, – пафосно начал он. – Как-то в христианстве все… невесело, что ли? Вот вспомните, что творилось в Европе в Средние века? Я сейчас даже не об инквизиции говорю. А о фанатичности обычного народа. Среднестатистических верующих. Все эти изображения Христа с ужасными ранами, и чтоб позаметнее были, пореалистичнее. Многочисленные молитвы дневные и всенощные. Колокольный звон, распространяющийся так, чтоб забить всю территорию от одной колокольни до другой. И вообще, вся эта религиозная истерия…

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – живо откликнулся священник. – Могу рассказать и больше. В России тоже такое было, немного по-другому выражено, но… Естественно, я не сторонник такой, как вы выразились, истерии. Вера должна быть свободной. Тогда она становится искренней.

– Но ведь это было, – напомнила Юля. Вид у нее был странный. Создавалось впечатление, что она сама еще не решила, чью сторону принять в этом споре. – И, к сожалению, по-моему, это никуда не делось. Стоит лишь немного напомнить, мелочью какой-нибудь, и все возвращается. Видимо, у людей это сохранилось на уровне генетической памяти.

– Я с этим и не спорю, – спокойно пожал плечами святой отец. – Я могу лишь объяснить, чем была вызвана подобная истерия. Просто в церковной традиции заложены некие… мифы, касающиеся конца света…

– Эсхатологические мифы, – с готовностью подхватила Елена. – То есть мифы о конце света. Специально для тебя, Женька, сообщаю. Совершенно естественным является тот факт, что в каждой языческой традиции такой миф тоже существовал. Естественно также и то, что подобные мифы не могли не существовать и в рамках новой религии. То есть христианства, так как она выросла на фундаменте все того же нами всеми чтимого язычества. Так вот, согласно христианским эсхатологическим мифам, конец света наступает через каждые семьсот лет. И в период той самой истерии, это как раз век четырнадцатый, такие мотивы у среднестатистических верующих были нормой.

– Хорошо хоть не было чего-то вроде реального конца света, – поразмыслив, высказалась Юлька. – Ну… Церковь могла бы устроить что-то такое грандиозное…

– Если уж мы говорим о Европе четырнадцатого века, то хочу напомнить, что нечто грандиозное Церковь и устроила, – ответил ей священник. – Я говорю о той самой инквизиции, которую сегодня уже вспоминали.

– То есть вы считаете, что охота на ведьм и была своего рода мерой для отсрочки Апокалипсиса? – подвела Юля итог.

Святой отец кивнул.

– Ха! – вдруг развеселился Женька. – А мне это нравится. То есть получается, что каждые семьсот лет происходит конец света и Страшный суд, который все это дело венчает? Вот это здорово! Правильно мыслят ваши коллеги, святой отец. Чего копить подсудимых! Собралась за семьсот лет кучка – на суд. А потом ждешь следующей партии.

Священник весело рассмеялся.

– Уж извините, – лукаво улыбаясь, обратился он к демонологу. – Просто я не ожидал услышать такое, мне подобный подход к проблеме на ум не приходил. Спасибо. Для меня это своего рода откровение.

Женька недоуменно заткнулся, видимо, пытаясь понять, поиздевался над ним священник или сказал правду. И главное, что в данном случае хуже?

– Ну, так вот, – рассудительно начал Алек все заново. – Мы все признали факт наличия в христианстве неких угнетающих мотивов. Что не есть хорошо. В этом смысле языческие верования намного светлее, что ли.

– Вот-вот, – тут же оживился Женька. – Взять тот же этот… как там его?.. ну, миф о конце света в скандинавской мифологии. Это ж песня!

– Кстати, – поддержал его Алек. – У них и понятия о загробном мире просто отличные.

– Я вижу своего отца, – нараспев, торжественно начал демонолог. – Я вижу мою мать…