Пункт назначения – Прага - Александр Валерьевич Усовский

Тут в коридоре раздался телефонный звонок. Лейтенант метнулся к аппарату, поднял трубку, что-то выслушал, коротко бросил «Принято!» – после чего, вернувшись в гостиную, доложил:

– Через полчаса ждём гостей – комбат-один первого полка просит его принять.

– Прям таки просит? – Иронично спросил Савушкин.

– Именно.

– Тогда подождём с рекогносцировкой. Авось этот ротмистр Кучинский нам что-то путное расскажет. К тому ж мы по сию пору в неведении по основному вопросу…

– Где Власов?

– Именно. Может, этот комбат ситуацию разъяснит. И хлопцам на всякий случай продублируй – сейчас власовцы нам не враги. Пусть наберутся терпения. Временно, понятно, но тем не менее. А то я видел, как Костенко на этих наших охранников зыркает….

– Между прочим, зря зыркает, они уже пару групп активистов, какие приходили нас обезоружить, развернули. Так что не зря их полковник Архипов прислал…

Через полчаса в дверь квартиры Иржи постучали. Некрасов открыл дверь – на пороге возник давешний ротмистр Кучинский, вежливо произнесший:

– Разрешите?

Савушкин кивнул.

– Заходите, капитан. Ведь капитан, если на наши звания?

Власовский комбат кивнул.

– Так точно. Мне и самому эти белогвардейские чины слух режут, но приходится терпеть…

– Чем обязаны?

Кучинский усмехнулся.

– Да ничем. Батальон пока в резерве, оставил его на своего зама, решил, что надо поговорить. Ну вот и пришёл…

Савушкин сухо поинтересовался:

– О чём?

Власовский ротмистр покачал головой.

– Да прямо так и не скажешь… Я с начала начну, если вы позволите.

Савушкин кивнул.

– Валяйте.

Кучинский сел на кресло у книжного шкафа, вздохнул и промолвил:

– Зовут меня Пётр Николаевич Кучинский, родом из деревни Долгое, Старобинского района Бобруйского округа, позже – Минской области. Белорус. Закончил военное училище в Ярославле, в начале войны командовал пятьдесят четвертым отдельным батальоном обслуживания станции снабжения Юго-Западного фронта, капитан Красной армии. – Помолчав и собравшись с мыслями/, добавил: – Ну, что произошло с Юго-Западным фронтом осенью сорок первого, вы знаете…

Савушкин кивнул.

– Знаем. Наш полк тоже оказался тогда в окружении у Нежина. Три недели пробивались к своим….

– Вырвались? – С затаённой болью спросил Кучинский.

– Вырвались. Положили, правда, две трети полка на пути….

Власовский комбат тяжело вздохнул.

– А мы не смогли. Поначалу батальоном пробивались, потом на роты раздробились, потом взводами… В конце шли каждый сам по себе. Меня через полтора месяца, седьмого ноября, немцы схватили под Наро-Фоминском. Почти у самой линии фронта…Прошёл шталаги Малоярославца, Медыни, Рославля, Кричева, Могилева и Полоцка. Тиф, дизентерия, от цинги отнялись ноги…. В общем, доходил. Когда в Полоцке, в феврале сорок второго, в лагере объявился вербовщик в хиви[49] – я понял, что это последний шанс выжить. Ну и… Подписал, в общем, обязательство служить немцам. – И Кучинский замолчал, низко склонив голову.

– А дальше? – требовательно произнёс Савушкин.

– Дальше – немцы направили меня в Русскую Народную армию, в учебный центр в Наровле. Когда Власов начал собирать свою РОА – меня отправили туда, на формировку. Сначала поставили командиром роты, потом – батальона. Поначалу мы располагались во Франции, строили укрепления «Атлантического вала», потом в Бельгии занимались ремонтом мостов, три недели работали в Голландии на каком-то полигоне, строили капониры. Ну а когда начала формироваться первая дивизия – мой батальон перебросили в Германию, и уже с этой дивизией мы ушли в Протекторат… Ну, то есть и Чехию.

– В боях участвовал? против своих?

Кучинский поднял на Савушкина глаза.

– На промилуй Бог клянусь – нет на мне нашей крови! Не были мы в боях с Красной армией, Бог миловал…. В марте прибыли под Коттбус, и прямо оттуда – двинулись на юг.

В гостиной повисло тяжело молчание. Наконец, Котёночкин промолвил вполголоса:

– И что теперь?

Кучинский тяжело вздохнул.

– Не знаю. Вот, к вам пришёл, спросить совета…. Власов позавчера в Сухомастах собрал весь комсостав дивизии, я там тоже присутствовал. Он всем нам объявил, что он на сторону Красной Армии переходить не собирается и со своим штабом ведет переговоры с командованием американской армии о переводе на сторону последней всех частей РОА. Мне с ним к американцам не по пути. Ему в Россию никак не резон возвращаться, потому как – до первого сука. А на мне русской крови нет…

Савушкин хмыкнул.

– Напакостил – и бежать…. – Помолчав, произнёс: – Вот что, Пётр Николаевич. Есть у меня к тебе одно предложение. Но сразу хочу предупредить – ничего тебе гарантировать я не могу. Могу только обещать, что ежели срастётся у нас что-то – я наверх подам об этом подробный рапорт. Где всё подробно изложу в деталях – кто в чём отличился и кто чего, на мой взгляд, заслуживает. Годится тебе такое предложение?

Кучинский пожал плечами.

– Больно неопределённо….

– А я, герр ротмистр, врать не обучен. Даже врагам Советской власти. Всегда говорю, как есть. Профессия такая….

Власовский комбат кивнул.

– Понятно. Ладно, что мне надо делать?

– Ну, во-первых – где сейчас Власов?

Кучинский почесал затылок.

– Не могу сказать определённо. С нами в Прагу он вроде как не собирался, это генерал Буняченко решил сюда идти, Власов, как я понял, был категорически против. Но и где-то отсиживаться в стороне он вряд ли станет – боится до одури, что его найдут, опознают и красным… то есть Красной армии выдадут. Или немцы, или местные, или даже какие-нибудь наши бойцы. Трус он, до одури, до потери сознания трус, так что – скорее всего, где-то в штабе Буняченко сейчас гужуется. Где ему кажется безопасней….

Савушкин кивнул.

– Понятно. Так вот, первое, что тебе надлежит сделать – выяснить, где Власов, и потом все его передвижения внимательно отслеживать. Справишься?

Кучинский пожал плечами.

– Я всего лишь командир батальона. Не переоценивайте мои возможности.

– Никто и не переоценивает. Тебе просто надо проявить максимум рвения – и всё будет путём.

Власовский комбат скептически ухмыльнулся.

– Легко вам это говорить….

– Легко. – Жёстко отрезал Савушкин. И продолжил, уже мягче: – Ты пойми, если поможешь нам найти и арестовать Власова – у тебя появится возможность исправить всё, что ты натворил после того, как в плен попал. Я не могу тебя обещать прощения – но, со своей стороны, сделаю всё, что смогу, чтобы ты его получил.

Кучинский вздохнул.

– Жить хотелось, чего уж тут… Просто жить. – Помолчав, произнёс: – Я себя не оправдываю и оправданий не ищу. Всё понимаю. – Подумав, добавил: – Можно в штаб дивизии съездить, там у меня есть пару человек, с которыми… с которыми можно говорить откровенно.

Савушкин кивнул.

– Ну вот и славно. Поехали!

– Прямо сейчас?

– Ну а что ждать? Время дорого!

Кучинский, помолчав, решительно кивнул.

– Раз