Одиссея капитана Блада - Рафаэль Сабатини

Кто же были эти таинственные помощники, которые в последнюю минуту

отомстили испанцам, сохранив вымогательски полученный с островитян выкуп всто тысяч песо? Загадка эта еще требовала разрешения. В том, что "СинкоЛьягас" находился в руках друзей, сейчас, после получения таких наглядныхдоказательств, никто уже не сомневался. "Но кто были эти люди? – спрашивали

друг у друга жители Бриджтауна. – Откуда они появились? Единственное ихпредположение приближалось к истине: несомненно, какая-то кучка смелыхостровитян проникла нынешней ночью на корабль и овладела им. Оставалось лишьвыяснить личность этих таинственных спасителей и воздать им должные почести.Именно с таким поручением и отправился на корабль полковник Бишоп какполномочный представитель губернатора (сам губернатор Стид не смог этогосделать по состоянию здоровья) в сопровождении двух офицеров.Поднявшись по веревочной лестнице на борт корабля, полковник узрелрядом с главным люком четыре денежных ящика. Это было чудесное зрелище, иглаза полковника радостно заблестели, тем более что содержимое одного изящиков почти полностью было доставлено им лично.По обеим сторонам ящиков поперек палубы двумя стройными шеренгамистояли человек двадцать солдат с мушкетами, в кирасах и в испанских шлемах.Нельзя было требовать от полковника Бишопа, чтобы он с первого же

взгляда признал в этих подтянутых, дисциплинированных солдатах тех грязных

оборванцев, которые только еще вчера трудились на его плантациях.Еще меньше можно было ожидать, чтобы он сразу же опознал человека,подошедшего к нему с приветствием. Это был сухощавый джентльмен сизысканными манерами, одетый по испанской моде во все черное с серебрянымипозументами. На расшитой золотом перевязи висела шпага с позолоченнойрукояткой, а из-под широкополой шляпы с большим плюмажем note 31 видны былитщательно завитые локоны черного парика.

– Приветствую вас на борту "Синко Льягас", дорогой полковник! –

прозвучал чей-то смутно знакомый голос. – В честь вашего прибытия нам повозможности пришлось использовать гардероб испанцев, хотя, честно говоря, мыдаже не осмеливались ожидать вас лично. Вы находитесь среди друзей, средиваших старых друзей!Полковник остолбенел от изумления: перед ним стоял Питер Блад – чистовыбритый и, казалось, помолодевший, хотя фактически он выглядел так, как этосоответствовало его тридцатитрехлетнему возрасту.

– Питер Блад! – удивленно воскликнул Бишоп. – Значит, это ты…

– Вы не ошиблись. А вот это мои и ваши друзья. – И Блад, небрежным

жестом откинув манжету из тонких кружев, указал рукой на застывшую шеренгу.Полковник вгляделся внимательно.

– Черт меня побери! – с идиотским ликованием закричал он. – И с

этими ребятами ты захватил испанский корабль и поменялся ролями с испанцами!Это изумительно! Это героизм!

– Героизм? Нет, скорее это эпический подвиг. Вы, кажется, начинаете

признавать мои таланты, полковник?Бишоп сел на крышку люка, снял свою широкополую шляпу и вытер пот солба.

– Ты меня удивляешь! – все еще не оправившись от изумления, продолжал

он. – Клянусь спасением души, это поразительно! Вернуть все деньги,захватить такой прекрасный корабль со всеми находящимися на нем богатствами!Это хотя бы частично возместит другие наши потери. Черт меня побери, но тызаслуживаешь хорошей награды за это.

– Полностью разделяю ваше мнение, полковник.

– Будь я проклят! Вы все заслуживаете хорошей награды и моей

признательности.

– Разумеется, – заметил Блад. – Вопрос заключается в том, какую

награду мы, по-вашему, заслужили и в чем будет заключаться вашапризнательность.Полковник Бишоп удивленно взглянул на него:

– Но это же ясно. Его превосходительство губернатор Стид сообщит в

Англию о вашем подвиге, и, возможно, вам снизят сроки заключения.

– О, великодушие короля нам хорошо известно! – насмешливо заметил

Натаниэль Хагторп, стоявший рядом, а в шеренге ссыльных повстанцев раздалсясмех.Полковник Бишоп слегка поежился, впервые ощутив некоторое беспокойство.Ему пришло в голову, что дело может повернуться совсем не так гладко.

– Кроме того, есть еще один вопрос, – продолжал Блад. – Это вопрос о

вашем обещании меня выпороть. В этих делах, полковник, вы держите своеслово, чего нельзя сказать о других. Насколько я помню, вы заявили, что неоставите и дюйма целой кожи на моей спине.Плантатор слабо махнул рукой с таким видом, будто слова Блада обиделиего:

– Ну как можно вспоминать о таких пустяках после того, что вы

совершили, дорогой доктор!

– Рад, что вы настроены так миролюбиво. Но я думаю, мне очень повезло.

Ведь если бы испанцы появились не вчера, а сегодня, то сейчас я находился быв таком же состоянии, как бедный Джереми Питт…

– Ну, к чему об этом сейчас говорить?

– Приходится, дорогой полковник. Вы причинили людям столько зла и

столько жестокостей, что ради тех, кто может здесь оказаться после нас, яхочу, чтобы вы получили хороший урок, который остался бы у вас в памяти. Вкормовой рубке лежит сейчас Джереми, чью спину вы разукрасили во все цветарадуги. Бедняга проболеет не меньше месяца. И если бы не испанцы, то сейчасон, может быть" был бы уже на том свете, и там же мог бы оказаться и я…Но тут выступил вперед Хагторп, высокий, энергичный человек с резкимичертами привлекательного лица.

– Зачем вы тратите время на эту жирную свинью? – удивленно спросил

бывший офицер королевского военно-морского флота. – Выбросите его за борт,и дело с концом.Глаза полковника вылезли из орбит.

– Что за чушь вы мелете?! – заревел он.

– Должен вам сказать, полковник, – перебил его Питер Блад, – что вы