И дочка в подарок - Амелия Борн

дядю, который сейчас стоял и улыбался, держа в руках пакеты. Он даже поил ее какао. Но этот самый какао был совсем не такой вкусный, как у папы Кости. Да и вообще дядя Артур Маше совершенно не нравился. И почему мама привела его в их дом? Чем он был настолько лучше, что мог находиться здесь, в то время, как папу Костю мама гнала вон?   

- Это тебе. Подарки, - просиял улыбкой Артур, протягивая ей два пакета из трех. - Тут куклы и… в общем, сама увидишь.   

- Я не люблю кукол, - помотала головой Маша и отступила на шаг. - Они некрасивые.   

Зачем это сказала, не знала сама. Куклы не вызывали у нее таких чувств. Мама и бабушка подарили ей несколько на прошлые праздники, и Маша в них с удовольствием играла, но сейчас хотелось сказать этому чужому дяде неправду.    

- Вот как?   

Кажется, знакомый мамы был растерян. Он почесал в затылке и вдруг, взглянув на пакеты, усмехнулся. - Тогда, я думаю, тебе понравится то, что я для тебя припас.     

С этими словами он вытащил наружу… тюленя Аркашу. И он был гораздо больше Петеньки. Наверно, раза в два.     

Какой кошмар! Разве этот дядя не понимал, как на это отреагирует Петя?    

- Что это? - возмущенно потребовала ответа Маша, прижимая к себе своего тюленя.     

- Это - твоя новая игрушка, - с улыбкой на лице заявил неприятный дядька.    

- У меня есть старая. И она мне нравится! - ответила с вызовом Машенька, и вдруг Артур предпринял попытку забрать у нее Петеньку.      

- Эй, погоди… - так и продолжая улыбаться, сказал дядька. - Давай твоего заменим на этого.    

Он кивнул сначала на Петю, потом - на нового тюленя. Большого, некрасивого, чужого.    

- Ну, или теперь у тебя будет две игрушки. Две же лучше, чем одна? Твоего так и будут звать, как назвала. А этот будет Аркаша.     

Такого оскорбления ни Маша, ни Петя снести не могли. Ее любимца можно было называть только так, как она придумала.   

- Спасибо, но не нужно, - поджав губы, точь-в-точь так, как это делали женщины в передачах бабушки, которые видела несколько раз мельком, Машенька отвернулась.    

Нашла глазами маму, смотрящую на это с растерянностью, и постаралась сделать так, чтобы так почувствовала, насколько ее дочь разочарована.      

- Папа Костя так никогда бы не поступил! - заявила она и, крепче прижав Петю к себе, ушла в детскую.     

- Маш… - позвала ее мама через пару минут.    

Она тут же вскинула голову и посмотрела в ответ так, чтобы сразу стало ясно - диалог бессмысленнен.     

- Послушай… тебе никто не желает плохого. Артур… Он просто принес игрушки, - проговорила мама, но в этих словах не было и капли уверенности.        

Маша нахмурила брови и плотнее прижала к себе тюленя.    

- Я не хочу его видеть. Он мне не нравится, - заявила маме.      

- И тем не менее, Артур не хотел тебя обидеть. И Петеньку тоже.    

Мама протянула руку и сначала потрепала по плечу ее, а следом - Петю. Выглядела при этом такой усталой, что у Маши мгновенно сжалось сердце. Наверно, маме было важно, чтобы противный дядя не расстроился. Хотя, она даже представить не могла, почему папу Костю можно было огорчать, а этого самого Артура - нет.    

- Я понимаю, - вздохнув, сказала, наконец, Маша.      

- Тогда, может, просто пойдем к нему? Все втроем? А потом выпьем чаю, м? - спросила мама, и столько всего было в этих вопросах, что Маша невольно вздрогнула.    

Ей было так жаль, что мама не понимает простую вещь - им нужен вовсе не этот противный дядька. Им нужен совсем другой человек.    

Внезапно Машу осенила идея, но ни с кем, кроме Петеньки, она пока делиться ею была не готова. Потому, чтобы отвести от себя подозрения, она улыбнулась и кивнула:    

- Пойдем и выпьем чаю. Только недолго. У нас с Петей есть дело, - заявила как можно более серьезно.   

После чего, удобнее перехватив тюлененка, пошла к выходу из комнаты.     

Чаепитие проходило напряженно. И это еще мягко сказано.

Маша больше не устраивала показательных выступлений, но от этого было не легче. И, глядя на то, как дочь старается сделать вид, будто Артура тут вообще нет, я испытывала полное бессилие.

Хотелось, конечно, надеяться, что когда мне придется сказать ей правду о том, кто ее отец, Маша изменит свое поведение. Но что-то мне подсказывало, что концерты имени Константина Лаврова будут продолжаться и дальше. Потому что дочь ни о ком, кроме него, даже и слышать не хотела.

И чем он ее так очаровал? Впрочем, мне ли было не знать о способностях босса проникнуть в душу? А в моем случае - даже еще глубже…

От неприличных картинок, всплывших в памяти в связи с той ночью, стало жарко. Да что же за наваждение-то такое? Почему из всех мужчин в мире так влекло именно к этому? Единственному, с кем быть не могла.

- Машенька, а какие ты любишь сладости? - прервал мои невеселые мысли голос Малиновского.

Я ожидала, что дочь проигнорирует вопрос, как до этого момента - присутствие самого Артура, но она хмуро ответила:

- Я не люблю сладкое. Мама говорит, что от него зубы портятся и вообще толстеют.

Я приподняла брови. Что-то раньше ее мои наставления не впечатляли…

Перехватив недоуменный взгляд Малиновского, я покачала головой - мол, неправду говорит. Упрямится.

-