И дочка в подарок - Амелия Борн

- Лучшим сюрпризом будет, если ты перестанешь появляться в поле моего зрения, - мрачно проговорил я, глядя на Артура и думая о том, что Цветочек ну никак не могла лечь к нему в постель по доброй воле.   

- Кое-что расскажу и перестану, - пожал плечами Малиновский и, подойдя к моему рабочему столу, облокотился на спинку кресла, стоящего напротив. - Мне бы не хотелось впредь пересекаться с тобой по причине того, что ты крутишься возле моей женщины и моего ребенка.    

Я сцепил челюсти и заставил себя ухмыльнуться.    

- Как раз планирую никуда не деваться - ни от Цветочка, ни от Машеньки, - заявил в ответ.  

И тут же едва не вывалился из кресла, когда Малиновский, добыв из кармана пиджака сложенный вдвое конверт, бросил его передо мной и процедил:   

- Ознакомься. Это результаты теста днк. Мария - моя дочь. Так что впредь будь добр сделать все, чтобы держаться от нее и Алины подальше. Иначе…    

Что будет в случае этого самого «иначе», Малиновский не договорил. Просто вышел из кабинета, оставив меня наедине с конвертом, в котором, с огромной долей вероятности, был совсем не праздничный сюрприз…        

Часть 8

- Ну здравствуй, Цветочек.

Я прикрыла глаза, словно сама не веря тому, что слышу. И вижу.

Малиновский. Снова. Черт, не слишком ли много нежеланных встреч в первый же день Нового года?

- Артур… Михайлович, - сухо кивнула в ответ.

Про себя же задалась вопросом - что ему было тут нужно? Неужто вознамерился продолжать этот фарс с объявлением себя отцом Маши? Это было настолько немыслимо для данного человека, что я едва не захохотала вслух.

Но потенциальный смех оборвался, когда Малиновский обаятельнейшим образом улыбнулся и, неожиданно склонившись ко мне, расцеловал в обе щеки.

- Ну, с Новым годом, - весело заявил он. Или, правильнее было бы сказать «навеселе»?

Я принюхалась. Ничем подозрительным от него, кажется, не пахло. Вокруг витал лишь крепкий, с привкусом табака и специй, запах его парфюма, смешанный с морозной дымкой.

- Эээ… - кое-как прочистив горло, выдала я. - С Новым годом, Артур Миха…

Холодные пальцы прижались к моим губам. 

- Просто Артур, - практически промурлыкал он. 

- Что вы тут делаете… Артур? - спросила,  отстраняясь от всего того, что он на меня обрушил - очаровательной улыбки, игривого взгляда и такого голоса, словно мы не просто разговаривали, а в ролевые игры тут играли. 

- Пришел пригласить тебя и нашу дочь на прогулку, - беззаботно откликнулся он на мой вопрос.

Значит, намерен продолжать настаивать на своем отцовстве, - мелькнуло у меня в голове.

И тут я поняла неожиданную вещь - Малиновский, говоря все это, ведь не знал, что я… тогда… была не только с ним. Потому и заявлял так уверенно, что именно он - отец Маши.

Нужно было, конечно, ему сказать. Но признаваться еще перед одним человеком в содеянном разврате у меня не было никакого желания. Тем более, что отцом мог быть все же и не он. 

Я сжала пальцами виски, пытаясь привести в порядок заблудившиеся мысли.

- Голова болит? - тут же заботливо поинтересовался Малиновский. - Ничего, на свежем воздухе пройдет.

Я подняла на него глаза. Он стоял передо мной - спокойный, уверенный… красивый. И, вероятно, свободный. К тому же, что совсем уж было невероятно, готовый стать Маше отцом.

Казалось бы, идеальный вариант развития событий для всех. Но отчего-то все мое существо противилось мысли, что я родила дочь от Малиновского. Возможно, потому, что привыкла думать, будто Маша - частичка Лаврова. Единственное, что осталось мне от этих коротких, невозможных отношений. 

- Простите, но мы сегодня никуда больше не собирались… - начала было говорить я, но Малиновский решительно покачал головой.

- Даже слушать не хочу! Я похищаю вас на этот зимний вечер - и точка!

Получасом спустя мы все неторопливо прогуливались по ярмарке. Малиновский что-то постоянно говорил, ловко заполняя паузы в разговоре, которых хватало с лихвой, потому как я, в свою очередь, была не особо расположена к общению. Да и Маша тоже, что казалось даже удивительным, потому что обычно дочь была очень разговорчивым и приветливым ребенком.

Теперь же она хмуро шла рядом со мной, прижимая к себе Петеньку, как щит, и неохотно прихлебывала из стаканчика свое любимое какао, которым угостил ее Артур.

Вся эта прогулка была какой-то неловкой и абсолютно ненужной. Малиновский, который так настаивал на своем отцовстве, был, казалось, больше сосредоточен на мне, нежели на Маше, которую объявил своей дочерью. И через некоторое время я начала подозревать во всем этом что-то неладное.

Может, ему просто было от меня что-то нужно? Например, узнать какие-нибудь коммерческие тайны своего бывшего партнера по бизнесу? Версия показалась мне весьма вероятной, но ее пришлось с сожалением отмести, потому что за все время прогулки Малиновский даже не заикнулся о работе. Спрашивал только лишь обо мне. Так много и с таким интересом, какого не проявлял еще ни один мужчина. Можно было даже вообразить, что я ему нравлюсь, если бы не знала слишком уж хорошо, что мой бывший босс просто не способен увлечься кем-то всерьез. 

- Артур… спасибо, что пригласил на прогулку, но мы уже замерзли и хотели бы вернуться домой, - прервала я его на очередной фразе.

Он замер, словно не ожидал ничего подобного. Ну еще бы! Наверняка Малиновский всегда уходил от женщин первым.

- Ты допила? - неожиданно обратился он к Маше и, выпростав из карманов руки без перчаток, взял у нее стаканчик и улыбнулся. - Давай выброшу. А потом отвезу вас домой.

На последней фразе его синие глаза обратились ко мне. Словно он ждал, что возражу.

Но я молчала.