Убить бога. Сборник научно-фантастической прозы США - Андре Нортон

— Это ты убил ее своим ударом, ублюдок, — прошипел Абду.

— Я не хотел этого, — ахнул Кэрмоди. — Но, черт побери, не мог же я сидеть и ждать, пока она прирежет меня, как барана.

— Этот трюк не пройдет у тебя второй раз, — сказал Абду и зашел сбоку.

— Зачем тебе это, Абду? Ты хорошо пожил за ее счет. Разве этого мало?

— Да, это так. Но я любил эту женщину. И, кроме того, мне всегда было интересно знать, из чего сделан ты. — Он обхватил сзади шею священника и нанес порез на его щеке.

— Тебе больно, скотина? — ласково спросил Абду.

— М-м-м, — промычал, закусив губы, Джон.

Абду приложил лезвие к яремной вене:

— Один нажим и все будет кончено. Как тебе это нравится?

— Боюсь, что этого мне сейчас хочется больше всего, — простонал Кэрмоди. — Господь простит меня!

— А теперь мы тебя поджарим, — сказал Абду. Он бросил скальпель на стол. Снял с левой ноги священника туфель и носок. Достал коробок спичек. В этот момент в дверь постучали. Мулат выхватил пистолет. Стук не повторился, но зато затрезвонил телефон. Абду нахмурился, но продолжал свое мерзкое дело. Он вогнал деревянную иголку под ноготь большого пальца Кэрмоди и поджег ее. Священника скрутило от боли. Телефон продолжал звонить. Абду взял ленту, заклеил ему рот и схватил трубку. Кэрмоди хотелось услышать разговор, но огонь стал припекать кончик пальца, и Джон не мог ничего слышать от боли, разрывавшей все его существо. Хотя возможности видеть он не потерял. Стальной засов двери начал дымиться за спиной Абду, который все еще говорил по телефону. На засове появилась тоненькая черточка, потек расплавленный металл. Дверь стала поворачиваться. Абду обернулся на скрип, выругался, выхватил револьвер и выстрелил. Что-то круглое вкатилось в комнату и взорвалось густым облаком желтого дыма, окутавшего Абду. Он стал едва виден в клубах газа, но Кэрмоди различил, как руки его схватились за горло. Абду покачнулся и упал лицом вперед. Через секунду в комнату ворвались люди в противогазах и в униформе кэриенских коммандос. Один из них бросился к Кэрмоди и попытался вытащить деревянную иглу из-под ногтя, но лишь обломал обгоревший кончик. Он поднялся, махнул рукой второму, который тут же всадил иглу шприца в предплечье Кэрмоди. Спасительное забвение опустилось на священника.

Он проснулся в постели. Боль в пальце и на лице исчезла. Тэнди смотрел на него. Он улыбнулся и похлопал по руке Кэрмоди.

— Все хорошо. Ты в полной безопасности, во всяком случае, пока. Мы вовремя поспели.

— С Абду покончено?

— Нет, он жив. В тюрьме.

— Он сказал что-нибудь о своих связях с Лефтином и Абогом?

— Он рассказал все. Абду руками Лефтина хотел убить тебя. Это люди Лефтина организовали покушение у дома миссис Кри. Но мы уверены, Лефтин действовал абсолютно независимо от Абога. Абог не заинтересован в твоей смерти. Ведь ты один можешь отговорить Иесса от обязательного и всеобщего очищения… Ты, дружище, влип в самую паутину заговора.

Кэрмоди попробовал пошевелить пальцами ноги:

— Не больно.

— Станет больно, когда кончится действие наркотика. Но ты же можешь терпеть боль.

Кэрмоди сел на постели. Он чувствовал слабость, головокружение и, как ни странно, голод.

— Мне хочется есть. Сколько времени?

— Через час встреча с Иессом. Ты сможешь идти?

— Я в полном порядке. Что ты предпримешь относительно премьера и Абога?

— Решать будет Иесс. Ситуация очень сложная. Не хватает времени. Кроме того, мы еще не нашли Лефтина.

Кэрмоди встал с постели. Когда он поел, вымылся, он уже был прежним Кэрмоди.

— Идем, — сказал Тэнди. — Я такого никогда не видел. Вероятно, они обеспокоены будущим решением Иесса. Сидят по домам и ждут у экранов телевизоров указа.

Автомобиль объехал огромный замок и остановился у входа. Часовые приветствовали их, а офицер открыл двери. Тэнди и Кэрмоди вошли в кабину лифта. Тэнди нажал кнопку пуска.

— Я не пойду с тобой. Представлять тебя не нужно, хоть это и полагается. Иесс знает тебя по фотографиям. Да и кто еще может войти к нему из землян, кроме тебя?

Кэрмоди начал нервничать. Кабина остановилась. Тэнди открыл двери, и они вышли в небольшой холл. Затем Тэнди вставил ключ в замок овальной двери и повернул его. Такой же ключ он подал Кэрмоди.

— Такой ключ есть у каждого Отца.

Кэрмоди колебался.

— Иди, — сказал Тэнди. — Иесс должен быть в соседней комнате. Я буду ждать внизу.

Кэрмоди кивнул и шагнул к двери. За ней была большая комната, освещенная одной лампой. Стены были обтянуты красным штофом, а пол закрывал толстый, мягкий зеленый ковер. Окон не было, но воздух был свеж и прохладен. На противоположной стороне зияла открытая дверь.

— Войди, — услышал он мягкий глубокий баритон.

Кэрмоди вошел в комнату, которая оказалась еще больше. Здесь стены были задрапированы зеленым. На них висели картины. Мебель была проста: черный деревянный стол, несколько мягких удобных кресел, кровать. Здесь был телефон, телевизор, узкий книжный шкаф из черного дерева. На столе были разбросаны книги и журналы. Иесс стоял у стола. Он был высок, голова Кэрмоди едва доставала до его плеча. Мускулистое тело было обнажено. Черные волосы, совсем земные, падали на плечи. Лицо его было красивым, хотя и кэриенским. У Кэрмоди перехватило горло, когда он увидел в нем черты Мэри. Уши Иесса были волчьими, но зубы лишь слегка голубыми, а на руках не четыре, а пять пальцев. Что-то сжало грудь Кэрмоди и выдавило у него рыдание. Он бросился к Иессу, обнял его. Иесс тоже плакал. Затем он высвободился из объятий Кэрмоди и усадил его в кресло.

— Я долго ждал этого, — сказал он. — Но я знал, что это будет нелегко. Мы чужие друг другу. Боюсь, что этот барьер будет существовать всегда.

Впервые Кэрмоди не нашел, что сказать. Да и что он мог сказать?

— Как видишь, отец, — продолжал Иесс, — я действительно твой сын, наполовину землянин. И это главный аргумент в пользу того, что религия великой моей матери должна распространиться на другие миры.

Кэрмоди, придя в себя, улыбнулся:

— У тебя есть одна моя черта — прямота. Есть и другая — агрессивность. Хотя я не уверен, что это положительное качество.

Иесс улыбнулся и сел в кресло с другой стороны стола.

— У меня другой вопрос. Почему ты, мой отец, исповедуешь другую религию? Мне казалось, что ты должен быть ярым сторонником моей.

— Мне часто задают этот вопрос, — ответил Кэрмоди. — Но я знаю одно, что та вера, которую я выбрал, единственная для меня и другой не будет.

— Значит, ты считаешь мою мать фальшивым божеством?