Меч Обоюдоострый. Конспект по Сектоведению - В. Чернышев

Как известно, детская вера — это тот фундамент, на котором базируется вся последующая религиозная жизнь человека. И сам Христос говорил об этом: «… Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне…» (Мф. 19:14). Вот эту детскую веру Толстой, по его собственным словам, навсегда потерял уже к 16 году своей жизни, превратившись в нигилиста. Он писал:

«… Я прожил на свете 55 лет и за исключением… 15 детских лет, 35 лет я прожил нигилистом, в смысле отсутствия всякой веры». Дойдя до полного духовного опустошения и будучи у порога самоубийства, Толстой пробовал механически исполнять внешние обряды Православной Церкви. Однако это было самообман, т. к. вся обрядность проходила у него при отсутствии веры в Бога. Поэтому Толстой пришел к выводу, что традиционное Православие есть ложь.

Потеряв веру в личного Бога, Толстой стал искать «духовные костыли», которыми стал для него французский философ (в наших учебниках — «просветитель») Ж. — Ж. Руссо, который являлся открытым противником христианства вообще. Идеи Руссо оказали решающее влияние на всю последующую жизнь Толстого. Он писал: «Руссо был моим учителем с 15 лет»; в эти годы он носил на шее медальон с портретом Руссо вместо нательного креста. «Многие страницы его так мне близки, что мне кажется, я их написал сам… — признался Толстой, — совсем недавно (в 1905 году; Толстому 77 лет) мне случилось перечесть некоторые из его произведений, и я испытал то же самое чувство возвышения и удовлетворения, которое я испытал, читая его в первой молодости».

Но мог ли такой могучий талант быть направлен на разрушение твердынь? Мог ли враг рода человеческого использовать писательские способности на сокрушении святынь? Да мог. Тогда встает вопрос, когда у Толстого появился этот «союзник»? Первый момент одержимости можно отнести к биографическому факту. Будучи 27–летним офицером, находясь под Севастополем, однажды после угарного ночного кутежа и крупного проигрыша, Толстой вспоминает в своем «Дневнике»: «… разговор о божестве и вере навел меня на великую, громадную мысль, осуществлению которой я чувствую себя способным посвятить жизнь. Мысль эта — основание новой религии Христа, но очищенной от веры и таинственности религии практической, не обещающей будущее блаженство, но дающее блаженство на земле». Этой гордой идее Толстой и посвятил всю вторую половину своей жизни (до конца 70–х годов до смерти в 1910 году). В 1899 году в журнале «Нива» был напечатан роман «Воскресение».

Прямые, грубые и кощунственные выпады в адрес Православной Церкви имели место в главах 39 и 40. Слишком оскорбительно для православного чувства цитировать эти места из романа, потому лучше их опустить. Чаша терпения Православной Церкви была переполнена, встал вопрос об отлучении от нее писателя — еретика.

20–22 февраля 1901 г. состоялось специальное Определение Священного Синода. Цитируем дословно: «Святейший Синод, в своем попечении о чадах Православной Церкви об охранении их от губительного соблазна и о спасении заблуждающихся, имев суждение о графе Льве Толстом и его противохристианском и противоцерковном лжеучении, признал благовременным, в предупреждении нарушения мира церковного, обнародовать через напечатание в «Церковных ведомостях» нижеследующее свое Послание:

«Божией милостью. Святейший Всероссийский Синод верным чадам Православной Кафолической Греко — Российской Церкви, о Господе радоватися». Молим вы, братия, блюдитеся от творящих распри и раздоры, кроме учения, ему же вы научитеся, и уклонитеся от них (Рим. 16:17).

Изначала Церковь Христова терпела хулы и нападения многочисленных еретиков и лжеучителей, которые стремились ниспровергнуть ее и поколебать в существенных ее основаниях утверждающихся на вере во Христа, Сына Бога Живаго.

Но все силы ада, по обетованию Господню, не могли одолеть Церкви Святой, которая пребудет неодоленною во веки. И в наши дни Божиим попущением явился новый лжеучитель, граф Лев Толстой. Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно перед всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его Матери, Церкви Православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой, веры православной, которая утвердила Вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепла Русь святая. В своих сочинениях и письмах, в множестве рассеиваемых им и его учениками по всему свету, в особенности же в пределах дорогого отечества нашего, он проповедует с ревностью фанатика ниспровержение всех догматов Православной Церкви и самой сущности веры христианской; отверг личного живого Бога, во Святой Троице славимаго, Создателя и Промыслителя Вселенной, отрицает Господа Иисуса Христа — Богочеловека, Искупителя и Спасителя мира, пострадавшего нас ради человек и нашего спасения и воскресшаго из мертвых, отрицает божественное зачатие по человечеству Христа Господа и девство до Рождества и по Рождестве Пречистой Богородицы, Приснодевы Марии, не признает загробной жизни и мздовоздаяния, отвергает все таинства Церкви и благодатное в них действие Святого Духа и, ругаясь над самими священными предметами веры православного народа, не содрогнулся подвергнуть глумлению величайшее из таинств, святую Евхаристию. Все сие проповедует граф Толстой непрерывно, словом и писанием, к соблазну и ужасу всего православного мира, и тем неприкровенно, но явно пред всеми сознательно и намеренно отверг себя сам от всякого общения с Церковью Православной. Бывшие же в его вразумление попытки не увенчались успехом. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею. Ныне о сем свидетельствует перед всею Церковью к утверждению право стоящих и к вразумлению заблудшихся, особенно же к новому вразумлению самого графа Л. Толстого. Многие из ближних его, хранящих веру, со скорбью о том, что он на конце дней своих остается без веры в Бога и Господа Спасителя нашего, отвергшись от благословений и молитв и от всякого общения с нею.

Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молясь, да подаст ему Господь покаяние в разум истины (2 Тим. 2:25). Молимтися, милосердный Господи, не хотяй смерти грешным, услыши и помилуй и обрати его ко святой Твоей Церкви. Аминь».

Подлинное подписали:

Смиренный Антоний, митрополит С. — Петербургский и Ладожский.

Смиренный Феогност, митрополит Киевский и Галицкий.

Смиренный Владимир, митрополит Московский и Коломенский.

Смиренный Иероним, архиепископ Холмский и Варшавский,

Смиренный Иаков, епископ Кишиневский и Хотинский.

Смиренный Борис, епископ. Смиренный Маркел, епископ.

Вначале Толстой не хотел отвечать на вышеуказанное постановление Синода, но потом, 4 апреля 1901 г. решил ответить. Его «ответ Синоду» широко был известен в то время и приводить его полностью нет необходимости. Приведем лишь те места, где писатель обличает себя сам: «То, что я отвергаю непонятную Троицу, не имеющую никакого смысла в наше время, басню о падении первого человека… кощунственную (?) историю о Боге, родившемся от Девы, искупившем род человеческий, то это совершенно справедливо. Сказано также, что я отвергаю все таинства. Это совершенно справедливо. Верю я в то, что воля Бога яснее, понятнее всего выражена в учении человека Христа, которого понимать Богом и которому молиться — считаю величайшим кощунством. Да, я действительно отрекся от Церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей и мертвое мое тело убрали бы поскорее, без всяких над ним заклинаний и молитв, как убирают противную и ненужную вещь, чтобы она не мешала живым».

Сестра известного русского философа профессора Л.М. Лопатина, вспоминая свой разговор с родной сестрой Толстого, монахиней Марией, передает характерные слова этой матушки о своем любимом брате: «Ведь Левочка какой человек — то был? Совершенно замечательный! И как интересно писал! А вот теперь, как засел за свои толкования Евангелия, сил никаких нет! Верно, всегда был в нем бес…», и Лопатина от себя прибавляет: «Я в этом никогда не сомневалась» (Иван Бунин. «Освобождение Толстого». Париж, 1937. С. 125).

В ответ на постановление Св. Синода об отлучении Л. Толстого, его жена Софья Андреевна Толстая написала резкое непродуманное письмо Главе РПЦ Первоприсутствующему в Синоде митрополиту С. — Петербурга Антонию. 24 марта 1901 г. в № 17 «Церковных Ведомостей», издававшихся при Святейшем Синоде, было опубликовано письмо графини Толстой С.А. и ответ митрополита. Эти оба письма являются библиографической редкостью в наши дни, поэтому приводим их целиком по порядку.