Переселение - Дж. Т. Макинтош

Бодейкер налил себе еще чашку чая.

– Моя тетка забрала Шейлу к себе. Она живет у нее вот уже три года. Ничего особенно не изменилось, кроме того, что все происходящее между Джерри и Шейлой делается не здесь, по крайней мере, не тогда, когда я дома. Как они относятся друг к другу мне неизвестно. Джерри несколько раз до полусмерти избивал Шейлу, но она ни разу не взглянула ни на кого другого. Я не думаю, что они собираются пожениться когда-нибудь. Джерри много пьет, и он уже побывал в суде семь раз. Нарушение порядка и драки, благодарение Богу, за воровство его еще не судили ни разу. Шейла была в суде дважды.

С Флетчера было достаточно историй про Джерри и Шейлу.

Кроме того, от выпитого чая исчез отвратительный вкус табака во рту, и Флетчер почувствовал, что проголодался.

– А ты что, есть не собираешься?

Удивление Бодейкера было достаточным ответом. Он пил чай так же, как курил – он жил на чае и сигаретах. Он был толстым скорее от отсутствия физических нагрузок, чем от излишества в еде.

– Посмотри, что там есть, – сказал он.

Бодейкер поел вареных бобов с тостами, заварил и выпил еще один чайник чая, сходил в гостиную и накрыл ноги Джерри пледом. Потом он выключил свет, и тихонько прошептал, хотя и знал, что Джерри его не услышит:

– Спокойной ночи, сынок. – Его голос стал теплым и нежным, и Флетчер понял, что вне зависимости от того, что Джерри сделал в прошлом, или еще совершит в будущем, Бодейкер никогда не перестанет его любить.

Если бы Бодейкер убил его три года назад, это было бы все равно, как в истории с известным библейским персонажем, который отрубил себе правую руку.

Когда Бодейкер проснулся на следующее утро в половине восьмого, Джерри по-прежнему оставался в кресле.

Бодейкер был немного удивлен, обнаружив, что отправился принимать душ, поскольку он мылся всего два дня назад, впрочем, он был не против. После этого он приготовил чай и поджарил себе хлеба с колбасой. По опыту он знал, что Джерри все равно ничего не сможет есть.

Бодейкер с меньшим, чем Флетчер удовольствием позавтракал.

– Не давай мне курить. На этот раз я обязательно брошу.

– Пока я с тобой, ты непременно сможешь это сделать. Через пару дней ты даже кашлять перестанешь.

Джерри, который работал в обувном магазине, должен был выйти из дому не позже, чем без четверти девять. И он должен был быть чистым и аккуратным.

Бодейкер принес ему чашку чая и легонько похлопал его по руке. Джерри невнятно, но злобно выругался.

– Джерри, – мягко проговорил Бодейкер, и тот открыл глаза.

Флетчер вмешался без всякого предупреждения:

– Ну-ка вставай, – резко сказал он.

Джерри поморщился от его сердитого тона.

– Тебе уже семнадцать, – сказал Флетчер. – Пора начинать самому за собой ухаживать.

Джерри тупо посмотрел на него, и Бодейкер попытался вмешаться.

Все дети нуждаются в любви, и Джерри не был ее лишен, но, помимо этого, им необходима твердость и определенная позиция.

Флетчер не знал любви, но зато его детские года были наполнены твердостью и жесткой позицией воспитателей. В целом, несмотря на то, что он был о себе довольно невысокого мнения, он чувствовал, что из него получился лучший человек, чем из Джерри.

– Денег больше не получишь, – сказал Флетчер, – и за все свои долги будешь отвечать сам. Понял?

Джерри ответил на это грязным ругательством.

– Я не понимаю этого языка, и ты, очевидно, тоже, – заявил Флетчер. – Если хочешь мне что-нибудь сказать, пожалуйста, говори по-английски.

– Ты вонючий старый ублюдок.

– А теперь, – холодно заметил Флетчер, – ты сделал заявление, начисто лишенное всякого смысла. Я только что помылся и переоделся в свежую одежду, так что я не воняю.

Мне сорок семь, а это возраст соответствующий среднему, так что я совсем еще не стар. И у меня есть документальное подтверждение того факта, что я законнорожденный.

– Что это на тебя нашло, – недоуменно пробормотал Джерри, поднимаясь на ноги и морщась. Он был почти на целый фут выше Бодейкера. Однако, как с некоторым мрачным удовлетворением заметил Флетчер, Джерри постарался держаться подальше от Бодейкера.

– Если бы я объяснил, что на меня нашло, – продолжал Флетчер, – ты бы наверняка не понял. А теперь пойди и умойся.

Когда немного позднее Флетчер вел машину по направлению к университету, Бодейкер робко спросил:

– Значит, ты считаешь, что нужно действовать именно так?

– Хуже все рано быть не может, – жестко ответил Флетчер.

– Тут я с тобой согласен.

– Есть убийцы и жертвы. Есть хулиганы и те, над кем они издеваются. Так вот ты – типичная жертва. Ты просто сам напрашиваешься, чтобы тебя лягнули, Бодейкер. А с другой стороны есть такие люди, как Джерри, тоже слабые, но в другом смысле, которые становятся настолько агрессивными и наглыми, насколько им позволяют окружающие их люди – не больше и не меньше. Ты делаешь то, что тебе говорят, и Джерри поступает точно так же. Как я понял, у Шейлы ярко выраженные мазохистские наклонности. Ей нравится, когда ее бьют.

– Ты, наверное, прав.

– Шейла плохо влияет на Джерри. Ему нужно девушка, которая может твердо сказать: «Ну, хватит, ты уже достаточно далеко зашел», вместо того, чтобы провоцировать его, чтобы он зашел еще дальше.

Большую часть времени Флетчер предоставлял Бодейкеру возможность действовать самостоятельно. Но иногда он вмешивался.

Не только одному Джерри было хорошо известно, что Бодейкер типичный козел отпущения. Маленький человечек никогда не терял терпения, всегда был готов помочь – в результате все окружающие его люди регулярно этим пользовались. Профессора постоянно поручали ему различные задания, которые было необходимо выполнить к определенному сроку, прекрасно понимая, что он будет работать даже по ночам, чтобы сделать все вовремя.

Другие лаборанты постоянно спихивали на него свою работу.

Студенты – а таких, как Анита среди них было совсем немного – использовали Бодейкера, как дармовую рабочую силу.

Смешно, но Флетчеру не составило особого труда заставить Бодейкера занять более жесткую позицию, хотя сам лаборант никогда бы не был на это способен. Теперь же, он совершенно спокойно заявил профессору Вильямсу, что приготовить новые графики к утру, как того хотел Вильямс, совершенно невозможно.

– Невозможно? – не веря своим ушам переспросил профессор.

– Совершенно невозможно, – твердо заявил Флетчер. – Вы хотите, чтобы контрольные данные по словарю студентов коррелировали с данными, взятыми из их письменных работ – мне кажется, что это не очень важная информация, но это, вообще-то меня не касается.