Найденыш с погибшей «Цинтии» - Верн Жюль Габриэль

Шлюпку скоро спустили на воду с исключительным рвением.

В ту же минуту сигнальные ракеты с маяка на острове Сен оповестили потерпевшее крушение судно, что ему будет оказана помощь. Вскоре в темноте показались два красных огонька, приближавшихся к «Аляске» с подветренной стороны. Послышались оклики, и стало известно, что крушение произошло возле Бас-Фруад у Сенского фарватера. Но прошел еще добрый час, прежде чем лодке удалось причалить — сильный прибой делал эту операцию весьма опасной. Наконец шестеро гребцов ухватились за брошенный канат и взобрались на палубу «Аляски».

Это были сильные, мужественные рыбаки с острова Сен, люди бесстрашные и закаленные, которым не впервые приходилось оказывать помощь жертвам кораблекрушения. Они полностью одобрили намерение Эрика обратиться за содействием в Лориан, так как маленький порт на острове Сен не имел необходимых приспособлений для спасательных работ. Было решено, что двое из этих людей, как только взойдет луна, отправятся на боте в Лориан вместе с господином Герсебомом и Отто. А пока рыбаки сообщили некоторые сведения о тех гибельных местах, где произошла катастрофа.

Сенская отмель имеет форму клина, который тянется на девять миль к востоку. Она разделяется на две части: Понт-де-Сен и Бас-Фруад (Сенский мост и Холодная коса). Понт-де-Сен длиной в четыре мили, а шириной — в полторы. Он состоит из довольно высоких скал, вытянувшихся цепью над поверхностью моря. Бас-Фруад, как бы продолжая Понт-де-Сен, простирается еще на пять миль в длину и на две трети мили в ширину. Бас-Фруад также представляет собой нагромождение рифов, невидимых с моря. Только некоторые из них в часы отлива выступают на поверхность. Главные из этих скал носят названия: Корненген, Шомер, Корнок-ар-Гуле, Бас-Вен, Мэдью и Ар-Мен. Упомянутые скалы как раз наименее опасны, так как возвышаются над водой. Но хаотическое нагромождение многочисленных подводных скал, к тому же еще недостаточно изученных, вкупе с морским прибоем на этой песчаной косе быстрыми подводными течениями, огибающими ее со всех сторон, создают большую опасность для судоходства. Вот почему фонари маяков на острове Сен и Бек-дю-Ра установлены таким образом, чтобы освещать подводную гряду, очертания которой корабли, идущие с запада, легко могли бы опознать и обойти. Но такой возможности были лишены суда, шедшие с юга, о грозящей опасности их могли предупреждать только специальные световые сигналы.

Как назло, на южном конце Сенской отмели нет ни одного даже самого крохотного островка или утеса, где можно было бы построить маяк, а сила прибоя здесь так велика, что не позволяет использовать даже бакены. Поэтому пришлось возводить маяк на скале Ар-Мен, расположенной в трех милях от конца гряды. Работы шли с большими трудностями. Строительство началось в 1867 году, а через двенадцать лет, в 1879 году, он достиг только половины своей высоты — тринадцати метров над уровнем моря. Рассказывают, однажды выдался даже такой год, когда работать удалось в общей сложности только восемь часов, хотя строители все время подстерегали благоприятные минуты. Вот почему к моменту крушения «Аляски» маяк еще не был закончен. И тем не менее все это еще до конца не объясняло происшедшего. Эрик дал себе слово заняться выяснением причины катастрофы, как только отправит людей за помощью в Лориан.

Когда поднялась луна и бот отчалил, юный капитан, оставив, по обыкновению, на палубе только вахтенных, всех остальных отправил на отдых, а сам спустился в кают-компанию. Бредежор, Маляриус и доктор дежурили возле тела Марсиласа. Увидев Эрика, все они встали.

— Мой бедный мальчик, чем же, в конце концов, вызвано это несчастье? — спросил доктор.

— Непонятно,— ответил юноша, наклонившись над схемой, развернутой на столе покойного капитана.— Я инстинктивно чувствовал, что мы взяли неправильный курс. Убежден, и рыбаки подтверждают то, что мы находимся, по крайней мере, в трех милях к западу от маяка — приблизительно вот здесь,— добавил он, указывая точку на карте.— И, как видите, тут не отмечено ни отмели, ни рифов. Ничего, кроме темного цвета больших глубин. Это просто непостижимо! Ведь нельзя же в самом деле поверить в ошибку на карте Британского адмиралтейства, когда речь идет о местах, так хорошо известных и так тщательно изученных в течение столетий. Все это настолько нелепо, что похоже на страшный сон.

— Нет ли ошибки в определении координат и не принят ли нами один маяк за другой? — спросил Бредежор.

— Сбиться с пути на таком коротком переходе просто невозможно,— сказал Эрик.— Вы только вспомните! Мы ведь ни на минуту не теряли из виду берегов и все время шли от одного ориентира к другому. Правда, можно допустить, что один из двух сигнальных огней, обозначенных на карте, не был зажжен или, наоборот, появился какой-то дополнительный фонарь, то есть предположить невозможное! Но этим мы все равно ничего бы не объяснили — ведь наш курс был таким обычным, а лаг настолько выверен, что просто невозможно ошибиться! Мы можем провести линию маршрута с точностью до пятисот метров. Его последняя крайняя точка почти полностью совпадет с обозначением на карте Сенского маяка. И однако, факт остается фактом: мы сидим на рифах, а между тем, если судить по карте, под нами должна быть трехсотметровая глубина!

— Но чем это все кончится? — воскликнул доктор.

— Скоро узнаем,— ответил Эрик,— если только морские власти соблаговолят поторопиться с оказанием помощи. А пока остается запастись терпением и благоразумно улечься спать, словно бы мы стояли на якоре в самой безопасной бухте.

Молодой капитан умолчал, что за собой он сохранил право бодрствовать, пока его друзья будут предаваться сну. Так он и провел всю ночь, шагая взад и вперед по палубе, наблюдая, исправно ли вахтенные несут свою службу, иногда спускаясь на несколько минут в кают-компанию.

На рассвете Эрик с удовлетворением убедился, что ветер стих и волнение улеглось. Он заметил, что вода во время отлива почти достигла предельно низкого уровня, и «Аляска» скоро окажется на суше; значит, в ближайшее же время можно будет определить размеры повреждений. И действительно, к семи часам утра стало возможным приступить к осмотру.

Судно напоролось на острые зубья скал, выступающие из песчаного дна. Три острия, пробившие наружную обшивку «Аляски», держали ее теперь, как штаги [60]. Они были направлены к северу, в сторону, противоположную ходу судна перед крушением, чем и объясняется такое необычное положение корабля, застрявшего носовой частью на самом краю отмели. Если бы не эти острия, то «Аляска» сразу же разбилась бы о скалы. Смягчению удара способствовал и удачный маневр, примененный Эриком. Судно, давшее задний ход за несколько секунд до соприкосновения с отмелью, было выброшено на рифы только по инерции и силой течения. В противном случае оно, без сомнения, разбилось бы вдребезги. К тому же ветер и течение за ночь не усилились, и это давало «Аляске» возможность удерживаться на месте, не приближаясь к скалам, что неизбежно случилось бы при перемене ветра. В общем, нельзя и представить более благоприятного стечения обстоятельств при подобном несчастье. Теперь задача заключалась в том, чтобы поскорее освободить корабль, пока не переменился ветер.

Эрик решил действовать не теряя ни минуты. После завтрака он приказал всему экипажу немедленно приступить к работе — растесать топорами три главных пробоины. Если только буксир из Лориана не задержится, «Аляску» можно будет освободить во время прилива без особого труда. Легко догадаться, с каким нетерпением молодой капитан старался заметить на горизонте хоть малейшее облачко дыма.

Все произошло, как ему хотелось. О такой мягкой и тихой погоде можно было только мечтать. В полдень к «Аляске» приблизилось сторожевое судно в сопровождении буксира. Командовавший сторожевым судном лейтенант любезно предоставил себя в распоряжение пострадавших. Эрик вместе с офицерами встретил его, как полагается, у трапа. Затем оба капитана спустились в кают-компанию.