Прощальный поклон капитана Виноградова (сборник) - Никита Филатов

– Кто такой? – Навстречу шагнул здоровяк с физиономией отставного десантника. Вид у него был грозный: автомат на плече, галстук ручной работы и распахнутые полы двубортного пиджака.

– Нечаев, уголовный розыск. А вы, прошу прощения?

Парень был явно не свой, не милицейский – подобным образом обычно одевают службы безопасности крупных коммерческих фирм или привилегированные силовые структуры.

Так и оказалось:

– Мы прикомандированные… Из Главного управления охраны! – Автоматчик сделал неопределенный жест за спину, в сторону того, что совсем недавно было парадным входом шикарного офиса. Рвануло, видимо, как раз между дверью и «опелем» – и слава Богу, что из-за оцепления этот участок тротуара не просматривался.

Глубокой воронки не было. Кровь, перемешанная с грязными ручейками пены, казалась неестественно густой, но чуть дальше она уже почти не угадывалась на мокрой от дождя поверхности асфальта. Пять – нет, шесть неподвижных тел, укрытых потяжелевшей от влаги материей: взрослые, дети… Денис знал, что еще один убитый чернеет обугленным силуэтом в салоне потушенного автомобиля.

– Граната?

Здоровяк пожал плечами и смачно выругался.

– Нечаев! Иди сюда… Ты как? – По отделу сегодня дежурил капитан Красовский, он и командовал пока на месте происшествия – без ошибок, хотя и несколько нервно.

Денис прекрасно понимал приятеля – конечно, это был шанс отличиться, и к приезду высокого начальства требовалось не ударить в грязь лицом. С другой стороны, коллеги из оперативно-следственной бригады главка с удовольствием спишут все свои будущие ошибки на нерасторопность местных сыщиков и их неумение работать по горячим следам.

– Так ты как – поможешь?

– Если надо…

В жизни всегда есть место подвигу. Иногда это место даже старательно расчищается для нас любителями въехать в рай на чужом горбу.

– Тогда сбегай, будь другом, во-он в тот магазин, напротив. Поговори с продавцами – может, кто-то что-нибудь видел. Потом оформишь рапортом… Только быстро, усек? Еще дел тут куча, мать их!

– Знаешь что… – Захотелось ответить достойно, но помешал звероватого вида мужик:

– Мы приехали, слышь!

– Кто это – вы?

Больше всего подошедший напоминал грузчика с овощной базы, и разило от него дешевой баночной водкой.

– Как это – кто… Слышь? Труповозка!

Следом за старшим подтянулось еще несколько санитаров из морга судебно-медицинской экспертизы – некоторые с носилками, некоторые налегке.

– Вызывал?

– Вызывал, но… Подождите, мужики! Пока еще не разобрались.

– Ладно, – собеседник с достоинством кивнул и удержал равновесие. – Только не валандайся тут, слышь? У нас смена кончается.

– Во дают! – бросил вслед удаляющимся пролетариям охранник с автоматом. В голосе этого откормленного, довольного собой и жизнью служивого человека явственно слышались нотки зависти – как у цепного пса-«кавказца», увидевшего через забор стайку бродячих дворняжек.

По рации сообщили, что через ограждение пытаются просочиться первые телевизионщики – то ли съемочная бригада НТВ, то ли Пятый канал.

– Гони их!.. – отреагировал капитан и открытым текстом присовокупил, куда лучше всего направлять незваных гостей.

Скоро спасу от представителей прессы не будет никакого, но до подхода начальства следовало продержаться – слишком много милицейских карьер поломалось из-за неосторожно брошенной реплики или язвительного комментария волосатых парней с микрофонами.

– Знаешь что… – Дежурный задумчиво посмотрел на оперативника и жестом отменил отданное минуту назад распоряжение: – Возьми-ка лучше пока данные на покойников – и быстренько оформлять начинай.

– Понял, командир! – Денис безропотно принял из рук старшего товарища документы.

Паспорта, пенсионное удостоверение, какой-то пропуск. Ученический билет…

– А где тут чье?

Вопрос явно получился лишним, поэтому Красовский только пожал плечами:

– Посмотри, разберись!

С фотографии на верхнем в стопке, выданном еще при СССР, паспорте смотрел немолодой мужчина в пиджаке. Чисто выбритое лицо, морщины у глаз… Галстук, согласно провинциальной моде середины семидесятых, завязан огромным, тугим узлом.

– Это вон тот, – прокомментировал охранник. Он присутствовал при том, как тела накрывали простынями, и сейчас оказался как нельзя кстати. Денис не то чтобы боялся покойников, просто вовсе не горел желанием без нужды беспокоить сличающим взглядом искаженные смертью лица.

Особенно – детские…

– Какой? Этот?

– Да вон! – Собеседник указал стволом автомата на безногий обрубок у самой стены. Очевидно, тело отбросило взрывом, и теперь оно, неестественно выгнувшись, мокло под окровавленной простыней.

Документ же, в отличие от владельца, нисколечко не пострадал.

– Ну-ка, ну-ка? – Денис прочитал фамилию, имя и отчество: – Лукашенко Иван Тарасович…

Потом еще раз взглянул на фотографию, пытаясь что-то припомнить, – и быстро пролистал страницы до той, где положено вписывать детей.

Так и есть! Страница одиннадцать.

Почерк у паспортистки был крупный, аккуратный: «Лукашенко Олеся Ивановна… Двадцать шестое мая тысяча девятьсот семьдесят восьмого года».

– Чего – заснул, что ли? – Особого раздражения в голосе капитана не слышалось, но…

– Извини! – спохватился Денис и зашарил здоровой рукой по карманам в поисках блокнота.

Часть первая

Если бы все прошедшее было настоящим, а настоящее продолжало существовать наряду с будущим, кто был бы в силах разобрать: где причины и где последствия?

Глава первая

– Красивая… Верно?

Вопрос показался настолько неожиданным, что Денис даже не сразу сообразил, что ответить. Потом кивнул:

– Молодая!

– Красивая, – повторил майор. Вздохнул, подошел к кровати: – Жалко…

Помолчали. Чтобы чем-то заполнить томительную паузу, Денис в очередной раз повертел перед глазами регистрационный бланк:

– Лукашенко Олеся Ивановна. Она?

– Она самая! – подтвердила застоявшаяся уже у двери дородная женщина-администратор. – Вчера заселилась.

– Вы оформляли? – обернулся майор.

– Нет, предыдущая смена.

– А почему же тогда так уверены, что это именно Лукашенко?

– Кто же еще-то? – вроде бы искренне удивилась собеседница.

– Ну, мало ли кто мог в номере оказаться…

– Нет, что вы! У нас с этим строго.

– Строго? – хмыкнул майор. – Знаем!

Демонстративно и недвусмысленно пожав плечами, он вышел в коридор.

Денис потянулся вслед за старшим коллегой:

– Товарищ майор…

Но момент уже был упущен. Не желая выглядеть смешным, он сделал вид, что просто поплотнее прикрывает дверь в коридор.

Повернулся к администратору:

– Ладно, начнем!

– Ну, зачем так? – неожиданно принялась оправдываться женщина. – Сейчас же действительно стало все очень строго – рейды постоянные, проверки паспортного режима… То участковый, то ОМОН!

– Время такое, голубушка. – Собственно, Денис не очень представлял, что ему теперь делать. И посоветоваться не с кем… – Ничего не трогали?

– Да мы же понимаем! – встрепенулась собеседница. – Конечно, все как положено. – Она покосилась в сторону кровати и зябко передернула плечами: – Горе-то какое родителям…

Кроме них двоих в полутемном гостиничном номере находился сейчас только труп девушки лет семнадцати.

Тонкое летнее одеяло послушно повторяло очертания лежащего на спине тела – колени, бедра, плоский живот. Краешек белой материи чуть отогнулся под левой рукой, обнажив небольшую, но уже вполне сформировавшуюся грудь с темной бусинкой вытянутого соска. Тонкая шея, темно-каштановые волосы, пышным облаком разметавшиеся по подушке…

Смерть обошлась с ней достаточно деликатно. Лицо покойницы выглядело усталым, но вовсе не было обезображено агонией последних минут: носик пуговкой, кукольный подбородок, ямочки на щеках… Глаза закрыты.

Такие женщины обычно с детства и до глубокой старости считаются хорошенькими – впрочем, к той, что лежала сейчас перед Денисом, это уже отношения не имело.

Несколько неестественной казалась только холодная бледность кожи, но и она вполне объяснялась скудным электрическим освещением. Видимо, смерть наступила во сне – хорошая смерть, легкая, без мук и без боли.

– Это – прямой телефон?

– Внутренний. Но если в город – через девятку.

Оперативник аккуратно, двумя пальцами взялся за краешек трубки и набрал номер:

– Алло?

– Дежурная часть. Слушаю!

– Это Нечаев… Ну, в общем, я посмотрел тут все.

– И чем порадуешь? – В хрипловатом спросонья голосе человека на другом конце линии явственно звучали настороженные нотки.